Душа тьмы - Дин Кунц
Шрифт:
Интервал:
— Возможно.
— Мы знаем, что там темно, холодно и какие-то мерзкие создания ползают по синему полу, все время ползают вокруг него, не давая ни минуты покоя. Такое у нас впечатление.
— Попробую отыскать это место, — пообещал я. — А теперь мне пора идти.
Без единого слова они взмыли над пропастью, скрылись в тумане, с шумом рассекая его крыльями, и улетели.
Я устремился вниз, миновал вход внутрь горы. Шел еще день и оказался в поросшей деревьями долине, где в воздухе пахло соснами и цветами. Там меня поджидало похожее на волка создание с косматой головой и полной пастью острых зубов. Глаза его блеснули сталью.
— Я поведу тебя через долину, — сказал он, скребя землю когтями. — Я знаю ее и могу дать тебе заглянуть во все дыры, какие только здесь есть.
— Прекрасно.
— Но сначала ты должен изменить себя. Прими мой облик, чтобы нам было удобнее.
Я забыл, что воображаемое тело, избранное мной для путешествия по внутреннему миру Ребенка, не единственное, которое может вместить мою психическую энергию. Облик человека не был чем-то обязательным или существенным: психическая энергия способна принять любую форму, какую я пожелаю. Я ослабил поверхностное напряжение потока, позволив моему человеческому телу расплыться, утратить контуры и исчезнуть, и стал меняться, пока не превратился в двойника ожидавшего меня волка.
Я фыркнул, поскреб по земле бритвенно острыми когтями и увидел перед собой кучку земли. В этом новом теле я чувствовал силу, которой никогда не ощущал прежде, передо мной открылась иная перспектива в мире, окружавшем меня. Как будто я родился ликантропом.
— Идем, — сказал я.
Волк повернулся и потрусил между могучими деревьями, его лапы взрывали сухие коричневые сосновые иглы, сплошным ковром устилавшие землю. Они осыпали меня, когда я поторопился последовать его примеру.
Я бежал, и мое дыхание паром поднималось в холодном воздухе. Земля стелилась подо мной. Во все стороны разбегались мелкие зверюшки, в страхе спеша убраться с моего пути. Это была совершенная реальность, и она делала меня царем зверей в этой части леса. Я ощущал необыкновенный восторг от своего всемогущества и превосходства над мелкими тварями. И пока был упоен этим чувством, подстерегавшая меня опасность тянула ко мне ледяные пальцы, — а я ни разу не задумался об этом, не осознавал этого...
Я наслаждался работой мышц, которой не знал ни будучи человеком, ни будучи духом. Мы выбежали на поляну. Сосновый лес кончился. Мы мчались бок о бок, стремительно, уверенные в себе.
Началось настоящее путешествие.
Мы крались по чащобе, продираясь через подлесок, вынюхивая запах Ребенка, запах его ментальной сущности. Иногда я забывал обо всем, кроме моих могучих плеч, смертоносных когтей и зубов, чрезвычайно острого нюха.
Нам приходилось пробираться сквозь темные заросли вдоль склона горы, обращенного к лесу, рыскать во мраке самых потаенных уголков, где зрение отказывалось служить нам. Переворачивать гнилые стволы рухнувших деревьев и разрывать землю у корней, разыскивая нору, через которую можно было бы пробраться в темницу Ребенка. Мы ныряли в пенящиеся водопады, которые низвергались в долину с высоты тысячи футов, разыскивая пещеры за водными завесами, и не находили ничего. Если и существовало место с синим полом, где Ребенок лежал, окруженный неописуемыми злобными монстрами, то в этой долине его не было. Не было там и двери в его подсознание, и выхода отсюда. Похоже, мое путешествие обещало продлиться гораздо дольше, чем мне думалось.
По некоторым причинам я был рад его продолжению. Мне очень не хотелось расставаться с тем обликом, который я принял, и возвращаться в мир, чтобы снова стать человеком.
Шел снег. Волк вел меня через поля к непроницаемой стене тумана, отделявшей эту часть мира от следующей. Большие белые хлопья оседали на наш мех, и мы мерзли, труся рысцой вперед.
Мы бежали след в след, и тут слева от нас запахло чем-то вроде оленя. Мой товарищ кинулся за ним. Я поспешил вдогонку, чуя ветер, снег и запах плоти мелких тварей. И тут увидел, как он прыгает.., приземляется... Воздух задрожал от крика его жертвы.
В этот миг, когда агония разорвала воздух криком и гордость удачной охоты охватила меня, я чувствовал себя больше волком, чем человеком, и опасность стала расти неотвратимо.
Я подошел к собрату и принюхался, глядя, как он рвет мясо. Кровь ударила струей из разорванной артерии, заалев на его темной шерсти. Она стекала по его клыкам, пятнала снег вокруг, застывала на холоде. И запах ее возбуждал.
Я завыл.
Мы вместе сожрали животное, и мой спутник долго смотрел на меня холодными серыми глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Когда мы закончили трапезу, морды у нас были в крови и снег вокруг покраснел от крови, но я не чувствовал отвращения — скорее воодушевление.
Мы вернулись на прежний путь и достигли колеблющейся стены тумана, сквозь которую мне предстояло пройти;
— Хочу вернуться, — сказал я.
— Да? — потрясение выдохнул он.
— Могу я вернуться?
— Чего ради?
— Присоединиться к твоей стае.
— Это глупо, и ты это знаешь. Ты должен идти дальше. Иди.
Он развернулся и побежал обратно, опустив голову, покрывая каждым прыжком несколько ярдов.
Взглянув в вечно серое небо, я ощутил внутри сосущую пустоту и стал разбрасывать снег, докапываясь до земли. Затем ткнулся своим окровавленным носом в снег и перекопал запятнанную белизну. Как мне хотелось остаться здесь навсегда, не заботясь о своей истинной природе и наследии, отправиться за ушедшим волком в его стаю. Ночью мы спали бы в потаенных пещерах, в тепле, и забавлялись со стройными, ладными волчицами, у которых серые глаза и черные, влажно блестящие носы. А днем охотились бы в лесной чаще. Кровь и товарищество — вместе бежать, вместе убивать! Здорово! И я забуду про свинцовые небеса...
Но существовала одна мучительная причина, по которой я должен был пройти сквозь завесу тумана в следующий ландшафт, хотя я и не мог припомнить, какая. Я ступил в туман, напрягся, но не обнаружил опасности, только холодную влажность, и, издав низкое, горловое рычание, прорвался на ту сторону.
Путешествие продолжалось.
Новая секция этой вселенной-в-подсознании походила на Ирландию — каменистая почва, округлые холмы, такие низкие, что не скрывали друг друга из виду, запах моря, отмели, омываемые приливами. У известняковой колонны меня ждал кентавр. Его голову венчали золотые кудри, ниспадавшие на плечи и обрамлявшие мужественное лицо: широкий лоб, глубокие черные глаза, взгляд которых свидетельствовал о стойкости и сильной воле, высокие аристократические скулы, гордый римский нос, тяжелый подбородок. Его грудь и руки бугрились мускулами. Книзу от плоского живота он был черным жеребцом превосходных пропорций.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!