Ночь грома - Стивен Хантер

— Совершенно верно, но, как я неоднократно указывал в своих проповедях, наш мир несправедлив. Вопиюще несправедлив.

— Одним словом, я расстроен не меньше тебя. Девчонка видела мое новое лицо, а оно мне дорого стоило, и в деньгах, и во времени, и в боли. Она единственная, кто сможет меня опознать.

— Тебе следовало изменить внешность.

— У меня не было времени. Ты мне позвонил, и я сразу же помчался за ней. Мне пришлось лезть на рожон, только чтобы ее догнать. Несколько раз я входил в поворот так, что, если бы навстречу попался груженый лесовоз, он размазал бы меня в кетчуп.

— Почему ты ее не прикончил? Ты же видел, что машина не опрокинулась. А раз машина не опрокинулась, нужно опасаться проблем.

— Я не собирался раскраивать девчонке голову камнем или перерезать горло ножом. Помимо всего прочего, в этом случае копы сразу же сообразили бы, что тут не выходка одурманенного юнца, а убийство, и тогда жди следователей из полиции штата, а то и из ФБР, а это уже серьезные неприятности. Дело сработает только при том условии, если все согласятся, что это работа какого-нибудь молокососа с куриными мозгами, любителя погонять, мнящего себя чемпионом НАСКАР. Вот чем я торгую. И есть четкая граница между тем, что я делаю, и тем, чего я не делаю. Я даже близко не подхожу к крови. Просто моя машина идет против машины того, кого мне заказали, и в этой игре победу всегда одерживаю я. Против меня никто не может устоять. Если же я буду убивать собственными руками, черт возьми, я превращусь еще в одного Грамли!

— Машина против машины, но на этот раз ты не одержал победу, брат Ричард.

— А вот это мне уже не нравится, преподобный отец. Всю эту хренотень затеял ты… ну, ее затеял кто-то другой, поскольку ума у тебя, на мой взгляд, меньше, чем у дикобраза.

— Ты очень дерзко ведешь себя со старшими, брат Ричард. К старшим нужно относиться уважительно.

— Может быть, как-нибудь в другой раз. Вся эта чертовщина выводит меня из себя. Тебе нужен лучший гонщик, чтобы выполнить определенную работу, и, если у тебя его нет, все летит к черту. Это не в твоих интересах. Так что перестань придираться ко мне, Олтон, а возьми-ка лучше двух своих сыновей или племянников, если ты отличаешь одних от других, в чем я сомневаюсь, — тех, у кого больше зубов и глаза расставлены достаточно далеко, чтобы в определенном освещении они могли сойти за нормальных людей, и пошли их в больницу. Поскольку они такие толковые молодцы и никто пока что ни о чем не подозревает, они смогут ввести девчонке в вену пузырек воздуха, и, когда он дойдет до сердца, ей каюк. Тогда все наши проблемы будут разрешены, мы сможем заняться своим делом, получим деньги, насладимся отмщением и двинемся дальше.

— Надеюсь, Всевышний не слышит неуважения в твоем голосе, — сказал преподобный. — Но если я такой тупой, как это согласуется с тем, что я уже послал двух ребят в больницу?

Верн Пай обладал даром многословия, а Эрни Грамли имел талант убеждать. Один приходился племянником, другой — сыном, хотя сами они не могли точно сказать, кто к какой категории относится, поскольку в обширном потомстве преподобного фамилии порой вводили в заблуждение. В конце концов, у Олтона Грамли было семь жен, каждая из которых родила ему по шесть сыновей, согласно какому-то библейскому наставлению, и кроме того, если верить слухам, он щедро разбрасывал свое семя среди различных сестер различных жен, причем не имело значения, замужем они или нет. Преподобный был голоден до женского пола, притом было в нем нечто такое, что женщины с готовностью отдавали ему все, чего, как им казалось, он от них хотел.

Все они — официальные и неофициальные жены, сестры и мужья, многочисленное потомство — жили вместе вдали от любопытных глаз на холме неподалеку от Хот-Спрингса, штат Арканзас. Отсюда они отправлялись на всевозможные задания, которые им поручали по всему Югу различные клиенты, доставшиеся преподобному от нескольких предшествующих поколений Грамли. Он унаследовал семейство Грамли, рядовых солдат Господа, а также различные заинтересованные стороны. Вот почему в настоящий момент они по настоянию Олтона, своего патриарха, на время перебрались в баптистский лагерь Пайни-Ридж, расположенный по соседству с шоссе номер 61 в округе Джонсон, штат Теннесси.

Верн и Эрни были более приятными по сравнению с большинством отпрысков Грамли. Каждый был по-своему хорош, и оба не слишком обильно татуированы, и преподобный, зорко замечавший любое дарование, где бы оно ни проявилось («хотя, Господи, ну почему Ты меня так испытываешь?»), постоянно побуждал их развивать свой талант. Вот так Верн стал сверхгероем своего поколения Грамли. Он был аристократом, представителем семейства Пай среди Грамли, поэтому кровь у него была голубее, чем у остальных, в ней соединились два рода жестоких негодяев из глухих районов штата Арканзас. Верн уже убивал людей и готов был убивать вновь без каких-либо угрызений совести, но он не считал себя убийцей. У него было тщеславие и гордость. Он был разносторонним преступником. Верн мог подделывать документы, заниматься вымогательством, мошенничеством, красть, промышлять разбоем, грабить банки и бакалейные лавки, убивать, избивать, и все это с одинаковой самоуверенностью. Больше всего ему нравилось разбираться с копами, и неважно, каким боком они оказывались замешаны в деле.

Способствовало этому и то, что Верн обладал редкой для Грамли привлекательной внешностью: пышные черные волосы и ровные белые лопаты зубов. Его глаза излучали тепло и обаяние; он с одинаковой легкостью вешал собеседнику лапшу на уши и обращался с «глоком», а последнее он делал очень мастерски. Верн провел несколько лет за решеткой, где в основном заводил новых друзей; он жил под тремя разными именами, имел двух жен, семерых детей, подружек из числа стриптизерш и массажисток во всех южных штатах и страсть к молоденьким девочкам, которую удовлетворял в торговых центрах, клубах и ресторанах быстрого обслуживания, когда у него выдавалась свободная минутка. Он мог уговорить двенадцатилетнюю девочку сделать минет в мужском сортире быстрее, чем обычный человек успевает досчитать до ста.

Эрни обладал более скромными способностями. Он не поднялся выше мелкого мошенничества — нечистоплотный сводник, выманивающий последние доллары у старшеклассников, а вместо обещанного секса предлагающий им полный ноль. В предстоящей операции задача Эрни заключалась в основном в том, чтобы помогать Верну и учиться у него. Вот так и получилось, что они, облаченные в зеленые медицинские халаты с бирками, шли по коридору Центральной больницы Бристоля, направляясь к своей цели — реанимационному отделению.

Было уже поздно, и коридоры опустели. Однако в такой большой больнице нетрудно воспользоваться приемом «незнакомец». Так, например, ни одна медсестра не знает весь медицинский персонал по фамилии и в лицо, и, следовательно, можно рассчитывать на то, что она не устоит перед властным напором, настойчивостью и обаянием опытного, уверенного в себе человека.

Все пройдет легко.

Никто ничего не заподозрит.

Эта девчонка — пострадавшая в автомобильной катастрофе, а не жертва неудавшегося покушения на убийство.