Пути волхвов. Том 1 - Анастасия Андрианова

– Нечистецы? – прошептал он побледневшими губами.

Хмурый мотнул головой. Он сунул одну из свечей Ниму, а затем раздал оставшиеся. Ним ничего не понимал, но сжал тоненькое восковое тельце в пальцах. Запахло мёдом и какими-то лекарственными травами, и от этого запаха стало немного спокойнее.

Хмурый прислонился ухом к плетёной стенке, замер ненадолго, а потом осторожно открыл дверцу, которая теперь оказалась над головами путников. В повозку хлынул разбавленный сумеречный свет. Юноша поманил за собой остальных и выбрался наружу. По-прежнему оставалось тихо.

– Полезем тоже, – произнёс светловолосый, обращаясь сразу и к Ниму, и к обкромсанному. – Он-то жив вроде… Не орёт пока что.

Ниму не хотелось вылезать, он боялся видеть то, что снаружи, боялся стать новой жертвой, боялся снова провести на ногах мучительно долгие часы… но не оставаться же одному среди дороги в опрокинутой повозке? Светловолосый бойко выбрался и издал какой-то странный звук. Ним толкнул обкромсанного, который продолжал делать вид, что ничего не слышит и не видит, а сам неохотно протиснулся наружу.

С боков Тракт по-прежнему обнимал лес, зато впереди виднелось поле, а за ним мигали огни. Ним бросил взгляд на дорогу и едва сдержал рвотный позыв.

Кони и возница лежали на земле, под ними расплывались липкие чёрные лужи. Их тела остались почти целыми. У всех трёх коней оказались вырваны глаза, а у возницы вместо лица влажно блестело кровавое месиво. Ним охнул и поспешил отойти в сторону, чтобы не видеть мёртвых. Но тут же спохватился: надо держаться всем вместе, нельзя приближаться к лесу, мало ли что выйдет оттуда… Ним вцепился в свою свечу, будто она могла его спасти.

– В лес, – вдруг скомандовал хмурый. Голос у него оказался надтреснутый и будто сухой, как хруст ломающейся ветки.

– Ты помешанный? – зашипел на него светловолосый. – В лесу нас сожрут! Хочешь стать таким же? – Он махнул дрожащей рукой на мёртвого возницу с содранным лицом.

Хмурый дотронулся двумя пальцами до фитиля своей свечи. Ним не поверил своим глазам, но фитиль зажёгся красноватым огоньком. Юноша поочерёдно подошёл к троим своим попутчикам и так же зажёг их свечи, просто зажав фитили двумя пальцами. Ним смотрел на свой огонёк, пляшущий в пропахшем кровью сумраке, и не хотел отводить от него взгляд. Колдовство. Определённо, какое-то дикарское колдовство, опутывающее сознание своими чарами.

– Никто тебя не тронет, пока свеча горит, – вкрадчиво объяснил хмурый колдун, как его про себя прозвал Ним. – Идём в лес.

Он зашагал с дороги с такой твёрдостью, что Ним почти против воли двинулся вслед, зачарованный его уверенностью. Усталость и потрясение мешали думать, и единственное, чего ему хотелось, – это позволить кому-то другому решать за себя.

Темнело стремительно, словно кто-то задёргивал занавески, погружая мир в кромешную тьму. Голова Нима гудела от множества вопросов, но он был слишком напуган и слишком слаб, чтобы спрашивать. К счастью, светловолосый парнишка, казалось, вовсе не растерялся и озвучивал почти то же самое, о чём волновался Ним.

– Кто ты такой?

Хмурый обернулся, сверкнув недобро прищуренными глазами.

– Свечник.

Светловолосого этот очевидный ответ вроде бы устроил. Ним не понял, почему он многозначительно замолчал. Будто одно слово объясняло сразу многое и во многом обнадёживало. Наверное, это была какая-то загадка, разгадать которую дано лишь тем, кто всю жизнь прожил в Княжествах.

Юноши углубились в лес, совсем тёмный и сырой, свет их свечей окрашивал влажные от росы листья в зловеще-багровый. Светловолосый подхватил Нима под локоть, когда заметил, что он отстаёт и спотыкается на каждом шагу.

– Спасибо, – выдавил Ним. По представлениям, сложившимся у него о жителях Княжеств, его должны были бросить, едва заметив, что он всех задерживает, но по какой-то причине ему даже помогли. Странно.

– Чем нас больше, тем безопаснее, – с ухмылкой возвестил светловолосый. – Я Энгле.

– Нимус Штиль.

– Эй, а ты, свечник? – громко шепнул Энгле.

– Велемир, – буркнул он не оборачиваясь.

Энгле завертел головой. Юноша с обкромсанными волосами плёлся позади, отстав даже сильнее, чем отстал бы Ним без помощи. Обернувшись на него, Ним заметил, что у юноши нежные, почти девичьи черты лица, а нос усыпан веснушками.

– Давай, шевелись. Как зовут? – шикнул Энгле на отстающего.

Юноша поднял на него испуганные покрасневшие глаза, но ничего не ответил. Будто воды в рот набрал.

– Немой, что ли, – дёрнул плечом Энгле.

К радости Нима, свечник Велемир не стал уводить своих случайных знакомых глубже в лес, а повёл вдоль узкого ручья, поблёскивающего в свете четырёх свечей. Горячий воск капал на пальцы, и Ним уже готов был выбросить свою свечу, но Энгле будто прочитал его мысли и выше приподнял руку Нима со свечой.

– Уронишь – нам всем хуже будет.

Ним не стал ничего спрашивать. Все дни, прошедшие с его отъезда из Стезеля, стали для него одним сплошным тягучим, страшным и нелепым сном. Он давно перестал пытаться понять, что происходит и куда они идут. Руки Энгле крепко поддерживали его, не давая упасть, огоньки свеч маячили в темноте красными путеводными звёздами, и Ним просто доверился – Серебряной Матери, Золотому Отцу и, на всякий случай, мысленно попросил помощи у Господина Дорог.

Князь строго-настрого запретил мне увозить княжича в лес или просить иной помощи лесовых. Отчего-то он как огня боялся чар нечистецей, но гордился тем, что его сокол знается с ними. Я не мог с ним спорить, но никто не запрещал мне разведать самому.

Костерок прогорел, я засыпал уголья прелыми листьями и землёй. Мы с Рудо съели свой нехитрый ужин и теперь терпеливо ждали. Я поглядывал на Огарька. Мальчишка спал беспокойно, вздрагивал и что-то бормотал, я не прислушивался. Ни к чему впускать себе в голову чужие тяготы, со своими бы разобраться.

Смарагдель медлил не со зла, он и не думал испытывать наше с Рудо терпение. Для того, кто сотни лет правит самым тёмным из лесов, часы не значат ровно ничего. Нельзя таить обиду на тех, кто так же далёк от людской жизни, как вольная рыба далека от душных птичьих гнёзд. Лесовой явится, но когда – знает лишь он сам.

К моему облегчению, ждать слишком долго не пришлось. Я и так был напряжён: ещё бы, не ищу помощи для хворого княжича, а вожусь в лесу с деревенским воришкой. Бросить бы его здесь да снова поскакать на поиски знахаря! Но что-то держало меня, приковывало к мшистой земле. А может, я просто искал себе оправдания.

В верхушках закружил ветер, на нас посыпались сосновые иглы и мелкие ольховые шишки. Я ухмыльнулся, гадая, в каком обличье явится Смарагдель на этот раз. Лесовые и водяные – великие мастера перемены обликов, а у Великолесских лесовых и вовсе бесконечный запас лиц и тел. Они сами решают, перед кем как явиться – и явиться ли вообще. Могут зайти в деревню плешивой лисой, встретить путника гнилым пнём, напугать охотника яростным туром, а перед девушкой предстать высоким красавцем в богатых одеждах. Есть у каждого лесового излюбленный облик, который он принимает чаще всего, и могут они дурить друг друга и встречных людей, меняя обличия, словно щёголь – наряды.