Остров чаек - Фрэнсис Хардинг

– Юная госпожа?

– Д-да… Я сейчас. – Хатин отвернулась и, сухо сглотнув, украдкой глянула в сторону бухты. Нет, за веревку никто не держался. Эйвен промахнулась. У нее не выйдет подтянуться, подслушать, что шепчет Прокс, и сообщить об этом Хатин.

Всюду на берегу стояли, играя желваками, хитроплеты. Параллельно течению беззаботно бежали несколько сельчан, а исчезнув в Обманном Лабиринте, они побежали только быстрее. Хатин ясно прочла знаки. Эйвен не просто не ухватилась за веревку – ее унесло течением. Сельчане проберутся через Лабиринт к кромке воды и станут смотреть, где она попробует вырваться наружу.

Хотя ноги ее не слушались, Хатин заставляла себя идти к пещере. Когда она карабкалась по веревочной лестнице, тело ее наполнилось теплом, в котором она не сразу распознала гнев. Почему Арилоу не та, кем должна быть? Почему вся деревня должна страдать из-за этого тщательно скрываемого вранья? Все это делалось ради Арилоу, ради спасения лжи, окружавшей ее, точно нимб. Внезапно Хатин ощутила, что просто не сумеет отдернуть полог и увидеть, как невозмутимая Арилоу сидит на мягчайшей циновке, погруженная в себя, и водит языком по губам в поисках меда…

Хатин снова сухо сглотнула и отдернула полог. На циновке никого не было, как и в смежных пещерах. Арилоу дома не оказалось.

Она не бродила бесцельно по пляжу, не сидела под солнышком на своем камне в форме сердца. «О нет, прости, мне так жаль, Арилоу, так жаль…» Внезапно со стороны камней у кромки моря донесся резкий крик, который чуть не потонул в стальной россыпи воплей чаек. Хатин бросилась на голос, с ужасом воображая, как там, на камнях, выброшенная волной, лежит в крови Эйвен или Арилоу.

Протиснувшись в неровную трещину, Хатин застала странную игру в перетягивание живого каната. У воды стояла Арилоу. За одну руку ее держала Уиш. Ее лицо, лишенное улыбки, внушало ужас. За другую – Лоан; пригнувшись, он будто готовился прыгнуть на мать. Арилоу словно не замечала, как вихрится у нее под ногами вода, и что позади – скользкий склон, ведущий на глубину.

– Несчастный случай спасет нас! – яростно прошептала Уиш. – Если она поскользнется на камнях, то необходимость проходить проверку отпадет сама собой.

– Отпусти ее, – необычно низким голосом и очень тихо проговорил Лоан. – И возвращайся на пляж. – Тон его был угрожающе спокойным. Уиш отпустила Арилоу и удивленно воззрилась на собственные руки. Она побрела прочь, словно не замечая, как на лицо ей упал конец тюрбана.

– О произошедшем – никому ни слова! – прошептал Лоан. Он обернулся к Хатин, и та поразилась, прочитав на его лице мольбу. – В деревне больше никому не следует знать, что задумала моя мать. Зачем остальной семье… нам страдать? – Говорил он так горячо, что Хатин вздрогнула. – Я нашел ее, остановил, так пусть мне это зачтется…

– Я не… – Хатин отводила взгляд то в небо, то на воду, лишь бы не смотреть в его лицо, не замечать его страха. Хатин хотелось видеть прежнего Лоана – сдержанного, задиристого. – Не соображаю ничего. Я… мне надо отвести Арилоу на пляж.

Уводя сестру, Хатин не пришлось оглядываться на Лоана.

Что было бы, если бы он чуть-чуть опоздал… Перед глазами предстало окровавленное тело, лежащее на отмели, лицом вниз: размокшие перья в напомаженных волосах… Хатин крепко сжала длинную золотистую руку Арилоу обеими руками. Та тихонько засопела, и Хатин искоса глянула на сестру. Уголки рта у Арилоу безвольно опустились вниз: неужели она почувствовала угрозу?.. Или же просто дулась, протестуя, что ее увели куда-то незнакомые руки.

Хатин отыскала на берегу инспектора Скейна; казалось, штормовой ветер, треплющий косичку и полы камзола, ему нипочем.

– Госпожа Арилоу, – сразу же, без вступления, начал он, – нам надо побыстрее завершить проверку. Уверен, вам не терпится вернуться в жилище до того, как хлынет дождь, а господину Проксу надо вернуться на берег, пока не разыгралась буря.

Глаза Хатин щипало от летевших навстречу песчинок, но она, как всегда, переживала больше не за себя, а за сестру, которая моргать не умела.

– Надо укрыться от ветра, – голосом Арилоу заявила Хатин.

– Не возражаю.

Каменные персты внутри Обманного Лабиринта создавали заслон, будто настоящие пальцы, окружающие перевернутую кверху ладонь. Отполированные каменные выступы послужили сиденьями, и Хатин бережно усадила на один из них Арилоу. Скейн опустился на соседний.

Хатин взяла Арилоу за руку и нежно ее погладила. Ей сейчас оставалось надеяться лишь на чудо.

– Ну что же, госпожа Арилоу…

Арилоу подняла взгляд. С ее губ слетел слабый, похожий на птичью трель звук, а руки плавно задвигались, будто гладили что-то мягкое. Глаза распахнулись и посветлели. Неужели она видит?.. И правда, казалось, будто Арилоу задержала взор на каком-то предмете, сосредоточенно нахмурив брови. Что же значит этот ее блуждающий в звездах взгляд?

«Прошу, Арилоу, пожалуйста…»

Арилоу разлепила дрожащие губы. Хатин наклонилась, чтобы прислушаться… но услышала только обычный поток расплавленных звуков.

– Трудно расслышать сквозь шум волн, – спокойно ответила Хатин на языке знати, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Планов у нее больше не было, придумать она ничего не могла. Оставалось тянуть время и молиться. – А у вашего друга странный акцент…

Минут десять она продолжала в том же духе, а лед у нее под ногами становился все тоньше. Наконец Скейн достал карманные часы.

– Мы близимся к завершению. Госпожа Арилоу, я покину вас на некоторое время, мне нужно проверить, не пришло ли письмо, но к моему возвращению у вас должен быть готов ответ.

Хатин дождалась, пока инспектор встанет, но лишь когда он сел обратно, догадалась, что Скейн покинул Лабиринт своим разумом. Конечно же, он раньше отсылал зрение – проверить, нет ли письма, и, вероятно, оно еще не пришло. Неужели послание настолько важное, раз инспектор сбегает вот так, прямо во время проверки? Впрочем, не все ли равно? У Хатин появилось время.

Выждав минуту, – инспектор так и сидел неподвижно – Хатин поднялась на ноги. Надо было убедиться, что Эйвен нашли. Неведение убивало. В то же время Хатин втайне, невзирая на угрызения совести, надеялась, что Эйвен, быстрая, как барракуда, сумела-таки побороть течение и подобраться к лодке Прокса. Если ее отыскать, появится надежда успешно закончить проверку.

Хатин вытянула одну из кожаных тесемок на запястье сестры и привязала ее к ближайшему каменному столбику, чтобы Арилоу никуда не ушла. Затем выскользнула из Лабиринта.

У кромки моря она застала нескольких сельчан, отправленных на поиски. Уже по их лицам она догадалась, что об Эйвен нет никаких известий.

– Мы будем продолжать поиски, – заверили Ха-тин. – А пока… возвращайся и делай все, что в твоих силах.

Затененные камни под ногами и руками Хатин отдавали неприветливым холодом, когда она подумала, что Эйвен погибла по ее вине.