Проверка на прочность - Екатерина Береславцева

небо быстрый взгляд кинула. Парящей птицы там уже не было…

Глава 8

– Маша, вам придётся ещё какое-то время в автомобиле посидеть. Нам с Юрой нужно парочку вопросов обсудить.

– А что, меня разве это не касается? – возмутилась я. – Чего это – я в машине, а вы, значит, без меня судьбу моей сестры решать будете?!

– Вы правы! – он повеселел. – Негоже такой женщине ночью в машине сидеть. Поехали к вам!

– Сразу бы так! – проворчала я.

А уж дома-то я разберусь, кто примет участие в обсуждении, а кто нет. Ишь, выдумали – меня от дела отстранять! Не на ту напали!

Поднималась я по ступенькам с тайной надеждой – а вдруг моя сестрёнка уже вернулась сама? Вот открываю дверь – а она на диване лежит, с книжкой в руках. Или на кухне чаи гоняет, с пирожком да с крендельком. А я ей – Дашка, дурында ты эдакая, чуть в гроб раньше времени сестру свою не загнала! Где ты была, о несчастная?? А она мне – ой, что со мной приключилось, не поверишь, Маш! Представляешь, сижу я спокойненько на валуне, никого не трогаю, и вдруг…

Конечно, никакой Дашки в доме не было. Надежда – жестокое чувство.

Как ни уговаривала я Георгия, но рассказывать он ни о чём не стал, пока на столе не оказались чашки с горячим чаем и бутерброды – из того, что было в холодильнике. А было, признаться, немного, мы же с сестрой не собирались принимать гостей. Но сыр, разумеется, присутствовал, Дашка и сыр – две субстанции нераздельные. Не камамбер, правда, а обычный, российский, но тоже пойдёт. И пошёл, да ещё как! За ушами трещало – у мужиков, конечно. Я-то сама есть не могла, в горло не лезло. Но кусочек сыра всё же отщипнула, чтобы совсем уж не ослабеть. А вот чаю выпила две большие кружки – крепкого, ароматного, и заметно после него разомлела. Даже в сон потянуло, хотя какой тут сон, до него ли теперь!

Забралась с ногами в кресло, прислонилась головой к спинке и слушать приготовилась. Тут уж медлить Георгий не стал.

– Вашу сестру действительно видели сегодня в компании с мужчиной.

– Где это было? Когда? Боже мой…

– Днём, часа в два. Какой-то мужчина – в чёрных очках, с седой бородкой и в надвинутой на лоб кепке – брал напрокат лодку и вернулся на берег уже в сопровождении девушки. Куда они делись потом – никто не знает.

– Как она вела себя? Нервничала? Была напугана? Не молчите же, Георгий!

– По словам нашей общей знакомой, девушка была в полном порядке. Смеялась даже.

– Смеялась… Ох, Дашка, что же ты со мной делаешь! А кто этот мужчина, вам удалось узнать?

– Боюсь, что опасения наши подтверждаются, Маша. Борис уже в Гурзуфе, и мы склоняемся к тому, что именно его видели сегодня с вашей сестрой.

– О-о-о!

Как ни была я подготовлена к такому известию, но, услышав его, пережила шок.

– Приметы совпадают, хотя и не на сто процентов. Есть, конечно, вероятность того, что свидетельница была не совсем… в адеквате, когда рассматривала этого человека. Дело требует тщательной проверки.

– Георгий, так что же мы сидим? Надо срочно что-то делать, бежать куда-то, в колокола звонить! Господи боже мой, Дашка в опасности, а я тут… чай пью!

– Никуда бежать не надо! – он остановил меня властным взглядом. – Бегают сейчас те, кому положено бегать. А вы, Машенька, пейте свой чай и постарайтесь ни о чём не беспокоиться. А ещё лучше спать ложитесь.

– Вы с ума сошли? Моя сестра неизвестно где, а я спать буду?

– Мне кажется, это единственное разумное решение. Посудите сами…

Договорить он не смог. Телефонная трель оглушила меня, заставив задрожать руки и сильнее забиться сердце. Дашка, хоть бы это была ты!

Но это оказалась не она.

– Маруся? – удивлённо произнесла я в трубку. – У вас что-то случилось?

– У нас всё отлично, Маш! – быстро выпалила моя невестка. – А вот у вас там что происходит?

– Точно отлично? – усомнилась я. – Поклянись!

– Клянусь! – она понизила голос. – Всё просто прекрасно! Сегодня, представляешь, к Снежанке подружка в гости приходила! Первый раз!

– О-о-о! – я обрадовалась. Девочка, которую все считали чудачкой, наконец обзавелась другом, и это потрясающая новость. – А племяш мой, Роман Максимович?

– Дрыхнет давно! Через десять минут у нас кормление, а мне только сейчас удалось тебе позвонить. Ну, говори же скорее, что с Дашкой стряслось?!

– Она пропала, Марусь. Рано утром ушла и до сих пор… не вернулась, – как я ни старалась, а голос мой всё равно дрогнул. – А сейчас мне сообщили, что её видели в компании с одним… очень нехорошим человеком, который разыскивал меня, понимаешь? Меня искал, а нашёл мою сестру!

– Он ей ничего не сделает! – горячо зашептала она. – Я это точно знаю. И вообще, она ему не нужна.

– Ну правильно, это я ему нужна!

– Да нет! – досадливо перебила Маруся. – Ни ты, ни Дашка. Он просто… как бы это сказать… связующее звено. Между вами и кем-то ещё.

– Ничего не поняла, – растерялась я. – Ты можешь яснее сказать?

– Не могу, Маш! Я сама словно в тумане плаваю. Одно я знаю точно – ей сейчас ничего не угрожает!

– Сейчас? – уцепилась я за слово. – А когда угрожает??

– Вы успеете, Маш. Успеете, – совсем уж непонятно ответила она. – Идеи, которые возникают сгоряча, когда-нибудь остывают. Даже месть.

– Какая месть, ты о чём?! – обалдела я совершенно и на Георгия посмотрела. – Что я ему такого сделала? Когда его в психушку заперли, меня уже давно рядом не было!

– Я сама не понимаю… – в Машином голосе почувствовалась усталость. – Сестрёнка, ты знай одно – он ей ничего плохого не сделает. С остальным вы справитесь. Скажи мне, а кто там с тобой сейчас?

– Один товарищ приехал в поисках помочь. Профессионал в таких делах.

– Постарайся его к животным близко не подпускать.

– К кому?? – ахнула я.

– К животным, Маш! – чётко, как ребёнку, выговорила она. – Ну, козы там всякие, поросята, вот гуси тоже…

– Э-э-э… а ты уверена?

– Шутка! – она рассмеялась. – Это я Ромке на ночь книжку читала, вот и навеяло…

– Тьфу на тебя! – выдохнула я. – А то я уже представлять начала, как хворостинкой от него коз отгоняю. Картинка – зашибись.

– Как его зовут, Маш?

– Георгий.

– Красивое имя. А судьба тяжёлая. А он этому твоему мстителю родственник, что ли?

– Нет, с чего ты взяла?!

– Значит, показалось. Ой, Ромка просыпается… Маша, родная моя,