Звезды падают в небо - Марина Эльденберт

Или нам обоим.

Задерживаться не стала: в том, что ты спишь, а на тебя кто-то пырится в это время, приятного мало, поэтому пошла к себе.

«У себя» было классической гостевой спальней — на кой, спрашивается, Гроу их столько, но уточнять я не стала. Главное, что она есть и что спать я буду здесь. Правда, чтобы принять душ, мне придется топать к нему, но я решила сегодня обойтись без душа (наш с Ленардом поломан). Воспользуюсь раковиной в туалете, ничего страшного.

Хотя кое-что страшное все-таки было.

То, что уже сейчас, спустя пять минут, мне отчаянно захотелось прикоснуться и снова почувствовать его губы на своих. Услышать его хриплое «Танни», когда вжимаешься бедрами в бедра.

В общем, вовремя Леона пришла.

Еще чуть-чуть — и было бы уже поздно.

С этой мыслью я открыла сайт с тряпками и накидала в корзину всего подряд. Футболок с принтами на все случаи жизни, джинсы и даже пару платьиц. Зачем они мне сдались, я понятия не имела и хотела даже удалить, но потом все-таки оставила. К платьицам полагались туфли, и когда я вспомнила те, с которых началось мое знакомство с Гроу, мне захотелось что-нибудь разбить.

Мама Леоны была наполовину иртханессой.

Полукровкой, как Гроу, и ее вышвырнули из общества просто за то, что она угрожала репутации своей иртханской семейки. Гроу отец признал, но от него всю жизнь требовали соответствовать. Неудивительно, что он послал всех подальше.

Вот только вряд ли у него получится провернуть подобное, когда он встанет у власти.

Его жизнь рано или поздно свяжут с какой-нибудь Сибриллой, или Мелорой, или еще с кем-нибудь, а я останусь в статусе вечной любовницы. Хотя, если честно, сомневаюсь, что вечной. Если соединить два пламени (Леона так говорила), то это все. Пара на всю жизнь.

Подозреваю, что очередь из желающих спариться уже выстраивается из центра Хайрмарга до границы Ферверна.

Так, хватит.

Я вернулась к туфлям, закрыла страницу и стала смотреть предложения по аренде. За одну ночь цены взлетели настолько, что у меня глаза полезли на лоб, тем не менее я присмотрела несколько приемлемых вариантов студий и даже однокомнатную в том же районе, где жила раньше. Поначалу попыталась найти жилье поближе к Вайшеррским холмам, но очень быстро оставила это занятие: отдавать такие деньги за квартиру не вижу смысла. Все эти поиски навели меня на мысль, что надо связаться с хозяйкой пострадавшей студии.

Открыла мессенджер и спустя минут пять поняла, что просто тупо в него пялюсь.

Пялюсь и вспоминаю, как сидела у себя в небольшом холле и пальцы Гроу скользили по моей лодыжке. Так же как они скользили по этому экрану, а вчера…

Мысленно выругавшись, швырнула планшет на кровать и отошла к окну.

Отсюда не было видно «Хрустальную иглу», а точнее, то, что от нее осталось. Зато отлично просматривалось побережье, и россыпи огней над городом выглядели так, словно ничего не случилось.

Надо же быть такой самкой оцехарры, чтобы после всего думать о…

О любимом мужчине?

Кажется, Леона пришла уже поздно.

На этой мысли я поняла, что мне надо чем-то срочно занять мозги, поэтому вернулась к планшету.

И к архивам Ильеррской.

Даармарх, Огненные земли

Огонь подчинялся мне через раз, поэтому сейчас опасалась практиковаться. Тем более что суть случившегося понять не могла: таэрран по-прежнему пламенела на шее запирающей вязью. Я пока не собиралась никому говорить об этом, доверять в таких обстоятельствах даже нэри слишком опасно. Что касается библиотеки, туда мне до особого распоряжения доступ был закрыт. Но даже если бы я могла туда попасть, нужно понимать, что искать и в какой области, — любой иртхан знает, что снять таэрран может только тот, кто ее надел. Огонь сквозь нее вырваться не может, исключений нет.

Но у меня вырвался.

По поводу платья я сказала, что опрокинула на него лампу, и, разумеется, вопросов никаких не возникло. Его выбросили, мне заменили ковер, а я… Ночами, когда оставалась одна и весь дворец засыпал, осторожно выпускала огонь на свободу и смотрела на вьющееся над ладонями пламя. Чувствовать его спустя столько лет было странно, но проблема заключалась в том, что и чувствовала его я тоже через раз. Не так, как раньше: до таэрран мое пламя разгоралось постепенно, рождаясь тлеющим угольком в груди и раскрываясь на ладонях огненными цветами.

Сейчас оно творило все, что хотело.

Точнее, творило бы, не обучай меня отец контролю и не тренируй в свое время на уровне хаальварнов. Я училась управлять стихией, запирать ее и погружать глубоко в себя, если она представляла опасность. Так вот сейчас, когда мое пламя представляло больше опасность, чем дар, мне эти знания очень пригодились. В частности, когда посреди ночи я чуть не подпалила балдахин над своим ложем: языки пламени ни с того ни с сего просто рванулись ввысь, рассыпая искры.

С тех пор я позволяла пламени оживать только в купальнях.

Словно отзываясь на мои мысли, в груди вспыхнуло, раскаляя воздух (в последнее время это происходило спонтанно, все чаще и чаще), но я тут же приглушила стихию, накинула халат и вошла в спальню.

Вовремя.

— Местари! Платье готово. — Ко мне в покои впорхнула Фархи. — Лирхэн распорядилась по поводу завтрака, его сейчас подадут, и можем одеваться.

Учитывая, что над Аринтой только-только занимался рассвет, есть мне не хотелось совсем. Более того, при мыслях о еде желудок сжимался до состояния сухофрукта, и к горлу подкатывал ком.

— Я не буду завтракать, Фархи, — покачала головой, — пусть мне подадут травяной настой. Этого достаточно.

— Но как же? — Нэри растерянно на меня посмотрела. — На свидании вы будете только обедать, а до обеда еще…

— Ничего страшного, — перебила я. — Лучше помоги мне привести в порядок волосы.

С некоторых пор мне стали неприятны прикосновения служанок. Не нравились посторонние запахи, которые раздражали, если не сказать больше. Никогда не отличавшаяся вздорным характером, я нарычала на девушек, когда мне пару раз дернули волосы, и с тех пор предпочитала расчесываться сама либо доверять это дело Лирхэн и Фархи.

Подозреваю, что все дело было именно в свидании: чем ближе становился «мой» день, тем сильнее меня все раздражало. От совершенно невинных слов, брошенных кем-то за обедом, до взглядов за спиной. Мысль о том, что снова придется терпеть снисходительное отношение Витхара, выводила из себя как никогда раньше. Я вспоминала нашу последнюю встречу и злилась на себя за то, что позволила себе эту слабость.

За то, что раскрылась, впустила в себя непростительное чувство, у которого нет будущего.

Впрочем, с внезапно вернувшимся огнем будущее появилось у меня.