Эйнала - Антон Клеттин

о Мешеке. Точнее о моменте прощания с ним. Казалось бы — мелочь, ну попрощался человек со мною спокойно и что с того? Но взгляд, который он бросил на меня. Там не было и доли от того, что я привык видеть за несколько дней нашего общего пути. Ни горделивой серьезности, что читалась в нем до того момента, как я заявил о себе, как о бароне фон Киффер, ни той собачьей преданности и желания угодить, что появились в нем после. Нет, это был взгляд серьезного, уверенного в себе человека. Прекрасно знающего себе и другим людям цену. Да, пожалуй, именно таким он и был.

Нет, естественно, мне могло просто показаться. Но я почему-то был уверен, что не показалось. Да и поведение опять же. Слишком уж излишним оно было. Всегда излишним. Я уже, кажется, упоминал, что Мешека не любили в обозе уважаемого господина Гороуша. Об этом мне рассказала вездесущая Ирвона, в первый же день сдружившаяся с кем-то из обозной обслуги. И я прекрасно помню, как она мне рассказывала, что мол народ недоволен тем, что бывший серв излишне задается. И потом, когда мы с ним коротали вечера и я слушал его рассказы об истории этих краев, он и мне показался излишне говорливым. А после был излишне почтительным и навязчивым. Три разных паттерна поведения, три разных личности, и все доведены до абсурда.

Я тихонько рассмеялся, поняв, что хитрозадому Мешеку удалось провести даже меня. Не знаю, зачем он устроил это представление, может проверял настоящий ли я барон, или еще зачем. Но провести сумел, да. Куплю ему кувшинчик дорогого вина и дам в зубы при встрече. Ну каков красавец, а? Мой смех заставил Ирвону прекратить свой рассказ и удивленно посмотреть в мою сторону.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я, — просто твоя история кое-что навеяла.

— Расскажешь? — тут же заинтересованно навострила свои милые ушки девушка. Мои истории ей очень нравились.

— Когда-нибудь после. Вон, мы уже почти до ворот добрались.

И действительно, мы уже практически вплотную подобрались к одному из въездов в город. В отличие от Фельска, тут не было никаких башен — просто здоровенный воротный проем с распахнутыми створками, набранными из мореного дуба. Да и стена тут, если честно, была пожиже и пониже, чем в столице его милости, графа де Феля. Вообще, создавалось впечатление, что строилась она не для длительной обороны, как таковой, а просто для того, чтобы обозначить кордоны города. Так как даже я, будучи совершенным профаном во всякого рода осадных премудростях, уже примерно представлял, что и как делал, доведись мне осаждать Эйналу.

На воротах никаких проблем не возникло. В это время суток поток желающих как въехать, так и выехать из столицы был минимален, поэтому и очереди никакой не было. Да и сами стражники, стоящие на посту в количестве аж шести человек, долго мурыжить нас не стали. Просто спросили кто мы такие, откуда и зачем едем и, получив ответы, пропустили дальше. Даже не потребовали положенной за въезд оплаты. Но, стоило нам проехать сквозь небольшой воротный тоннель, как все встало на свои места. То-то меня удивляло отсутствие ставшего уже привычным пригорода, состоявшего из разного рода лачуг и домишек местной бедноты, который обязательно имелся у мало-мальски серьезного местного поселения. Да и со стена, опять же дурацкая.

В общем, стоило нам выехать из воротного проема, как мы узрели уже ставшую привычной картину местного средневекового города. Метрах в ста впереди начинался тот самый пригород. Разномастные, зачастую крайне убогие, домики тех, кому не посчастливилось жить в столице, лепились вплотную друг к другу и ко второй, более массивной крепостной стене. И это фортификационное сооружение уже было похоже на то, что ожидаешь от нормальной стены. Тут тебе и башни, и специальные площадки для военных машин, и укрепленный парапет. А вот рва, к моему удивлению, не было совершенно. Хотя казалось бы — у вас река под боком, просто выкопайте яму и пустите туда воду. Но нет, местным королям, судя по всему, и так было нормально (забегая немного вперед — вскоре мне стало понятно почему).

Но при всех этих наворотах, стена выглядела обычной до невозможности. Такой же, какие я уже видел в других более-менее крупных городах, в которых успел побывать за время своих скитаний. И не шла ни в какое сравнение с Фельской. Из чего я мог сделать вывод, что строили ее скорее всего не маги. Интересно было бы узнать с чем это связано. Неужели у тогдашнего Хольтригского короля не хватило денег или влияния для того, чтобы зазвать к себе на работу кудесника? Или стену строили уже после уничтожения магической братии?

Из размышлений о первопричинах чужих поступков меня вырвала тошнотворная вонь. Этот сладковатый, мерзкий до невозможности, запах я ни с чем не спутаю. Разлагающаяся мертвечина! Я завертел головой в поисках источника и тут же увидел, ранее не замеченные мною, ряды грубых металлических клеток, вывешенных вдоль дороги. И все встало на свои места — преступники. Ну, или те, кому просто не повезло попасться страже и не иметь возможности откупиться. Да, так тут казнили насильников, воров, бродяг и тех, кого словили на налоговых махинациях. Им ломали конечности, скопили в случае с насильниками, вырывали язык, после чего засовывали в клетку и оставляли умирать на потеху и в назидание толпе. Вон, даже сейчас, некоторые из приговоренных подавали признаки жизни, пытались тянуться к нам, что-то сказать.

Не то чтобы я был удивлен, нет мне и раньше не раз приходилось сталкиваться с жуткими последствиями местного правосудия. Просто не в таком количестве за раз. А клеток действительно было много. Никак не меньше сорока штук (по двадцать с каждой стороны дороги), и большинство из них имело постояльцев. Жуть! Меня аж передернуло от отвращения и я, наклонив голову, чтобы не видеть всего этого ужаса, а главное — чтобы поменьше ощущать запахи, дал шенкеля Ромчику, заставляя того немного ускориться.

Лисичка, привыкшая быть ведомой в нашем лошадином дуэте, послушно ускорилась сама, стараясь не отстать от вожака. И это было очень кстати, так как что Ирвона, что Чез с нескрываемым интересом рассматривали казненных. Более того — умудрялись даже зубоскалить.

Раздражение, всесокрушающей волной поднявшееся было во мне, так же быстро улеглось. Просто я вспомнил, что имею дело с детьми своего времени. С варварами, если можно так выразиться. Для которых подобные ужасные вещи — это не просто норма, а еще и способ приятно