Ни шагу назад! - Александр Авраменко

Тридцать две машины строгой колонной шли по ослепительному крымскому небу, облитые ярким солнцем. Десять И-153 и двадцать два И-16. Перед ними была поставлена задача: обнаружить и подавить сверхдальнобойное орудие немцев с женским именем «Дора».[7]Двадцать второго июня, ровно через год после начала войны, этот монстр открыл огонь по батарее капитана Александера, для защиты которой и была выделена специальная авиагруппа в составе 109 самолётов всех типов…

Лучи крымского солнца били в глаза. Но машины шли вперёд. Владимир внимательно, несмотря на режущую боль и выступившие слёзы, вглядывался в горизонт. Немцы были очень сильны, и расслабиться означало смерть.

Пока лётчикам везло. На бреющем, прижимаясь к земле, советские ястребки мчались к засечённой звукометристами позиции. Основным признаком вражеской сверхпушки должна быть восьмиколейная железнодорожная магистраль, на которую при стрельбе и опиралась гигантская платформа…

Под крылом промелькнули позиции морской пехоты на Сапун-горе. Там шёл страшный бой: румыны в своих несуразных кепках и пилотках яростно лезли вверх по склонам, их поддерживали огнём артиллерийские самоходные установки фашистов. Почти всё было закрыто сплошной пеленой густого чёрного дыма, и глаз выхватывал в редких разрывах случайные картины сражения.

Тем временем, согласно имеющимся сведениям, приближалась позиция немецкого орудия. Ведущий группы, майор Киселев, покачал плоскостями из стороны в сторону, подавая знак «Внимание». Столяров глубоко вздохнул, вентилируя лёгкие. Наступала ВОЛНА. Он уже ощущал то самое, тёмное и звериное. Именно в эти минуты НАКАТА его зрение обострялось до такой степени, что капитан различал мельчайшие детали на земле с двухсотметровой высоты, предугадывал действия вражеских зениток и ловким манёвром оставлял противника в дураках. Но сейчас он страшно не хотел штурмовать пушку. Почему? Даже для него это было загадкой.

Есть! Вот она, гора, за которой должны быть немцы! И в это мгновение Столяров различил вдалеке непонятный аппарат с вращающимся над пилотом винтом. Странная машина спешила к земле. Вертикально! Лётчик потянул ручку управления на себя, вздымая самолёт ввысь, чтобы оттуда, в крутом пикировании сбросить бомбы на фашистов, как вдруг навстречу ему скользнули хищные тонкие тени «Фридрихов», «Bf-109F».

Дымные очереди пулемётов потянулись к советским самолётам. Крутанув головой, Владимир заметил, что и сзади, им в хвост заходят такие же стремительные силуэты с характерными обрубленными плоскостями. Резким рывком пилот закрутил свою «Чайку», разворачиваясь навстречу немцам. Исключительная маневренность биплана, помноженная на мощь мотора, помогла справиться с машиной. Он откинул большим пальцем с рукоятки управления алую предохранительную чеку и на мгновение зависнув в воздухе, поймал в прицел узкий лоб истребителя с прозрачным диском впереди. В этот момент немец открыл огонь — его кок озарился пламенем из ствола мотор-пушки.

— Держи ответ, скотина!

Залп из двух трофейных «MG-FF», стоявших на месте обычных для «И-153» «ШКАСов» был ужасен: снаряды вошли точно в центр, ударив по увеличенному коку. В разные стороны полетели обломки пропеллера, огрызки обшивки, блеснули на солнце вырванные ужасающей силой тротила шатуны из развороченного двигателя. Фашист словно споткнулся в воздухе, и, беспорядочно кувыркаясь, пошёл к земле, теряя в полёте плоскости. Пилот был убит на месте…

В этот момент мимо промчался наш «И-16», за которым спешил немецкий истребитель. «Мессершмит» поливал «ишака» из всего бортового оружия, словно из пожарного шланга. Наш лётчик швырял кургузую туполобую машину из стороны в сторону, пытаясь вывернуться из-под обстрела, но враг попался опытный, за доли секунды предугадывая все манёвры истребителя. Столяров моргнул, ослеплённый солнечным бликом, а когда его глаза открылись вновь, было уже поздно. «Ишак», пытаясь вывернуться, завис на мгновение на месте, и пушка ударила точно в левую плоскость, дробя нервюры и лонжероны. Крыло не выдержало и отвалилось. Прочь отлетели закрылки, отброшенные взрывом бензобака, из кабины вывалился пылающий комок, не могущий быть никем кроме пилота… Ещё один из «шестнадцатых», распуская пышный дымный хвост пошёл к земле. Вырос гриб взрыва на месте падения следующей машины…

— Где ребята?!

Эта мысль обожгла Столярова. Он лихорадочно обшаривал взглядом район боя, разыскивая своих ведомых.

— Чёрт! Где же они?!!

…Олега он заметил правее. Тот тянул повреждённую машину с разлохмаченным пулемётами хвостом к линии фронта. Сашка вертелся словно волчок, отстреливаясь одновременно от трёх «Густавов» и одного «Фридриха». Пока ему это удавалось, но результат уже был предрешён. А где остальные? Столяров не заметил, когда и куда все исчезли, оставив их тройку на съедение… Владимир закусил губу:

— Врёте, суки! Нас так просто не возьмёшь!

…Подстёгнутая всей мощью двигателя «Чайка» с нарисованным на борту силуэтом сопки, ворвалась в гущу немецких истребителей, уже празднующих победу. Биплан словно взорвался, когда его шесть стволов ударили по лениво отваливающему в сторону фашисту. Огненная стена была настолько плотной, что советский истребитель на мгновение как бы застыл в воздухе. А сталь, извергнутая из его оружия, уткнулась в «Мессершмит», и тот исчез в грязном шаре взрыва, из которого брызнули в разные стороны обломки дюраля и железа…

Лискович, не растерявшись, резко взмыл вверх, выходя на горку с разворотом. Только «И-153», да, пожалуй, древний «У-2» были способны на этот манёвр, когда машина разворачивалась в воздухе на месте, меняя направление полёта на сто восемьдесят градусов. В этот момент один из фашистов оказался в двадцати метрах от его самолёта, и ведомый не упустил своего шанса: огненная струя вырвалась из под днища «Чайки», оставляя за собой густой дымный, быстро расплывающийся в воздухе след. Затем уткнулась точно в фонарь сто девятого… Взрыв был воистину ужасен. Владимир едва справился с управлением, выводя машину из плоского штопора, но друг был спасён. Врубив форсаж, они парой рванули назад, к аэродрому. Немцам было не до преследования. Сразу два «Фридриха» пылало на земле, а оставшийся «Густав» был озабочен тем, как бы посадить истребитель с наполовину вырванным хвостом и огромной дырой в фюзеляже…

…Александр замахал рукой, привлекая внимание капитана. Тот качнул плоскостями в знак того, что понял. Внизу, на земле, за линией окопов стояла накренившаяся при аварийной посадке «Чайка» Олега. Оба лётчика заложили вираж и различили своего друга в окружении матросов. Лейтенант помахал рукой, показывая, что у него всё в порядке. Два «И-153» легли на прежний курс…

Курносые бипланы одновременно коснулись посадочной полосы, и, пропылив по ней, замерли на месте. Разъярённый, Столяров выпрыгнул из кабины, стукнул сапогами по плоскости и только тут обратил внимание, что в стороне от полосы стоит группа техников и молча смотрит в небо. К их машинам спешило только двое — его Семёныч, и Сашкин Пётр, молодой, но опытный сержант.