Пустой - Александр Васильевич Кормильцев

перед собой жердь обломанным концом вперед. Рогатину, из-за небольшой длины больше походящую на исполинскую двузубую вилку, оставил неподалеку, прислонив к стене. Взять ее с собой было некуда, рук всего две и обе заняты “грозным копьем”. Сейчас чудовище, завидев это опаснейшее оружие, развернется обратно и даст деру, сверкая пятками от страха.

Надежды не оправдались. Не развернулось и не сбежало. Даже наоборот, при виде заглядывающего в проход меня, заметно оживилось. Снова заклацало челюстями, разевая пасть-чемоданчик и издало свой неповторимый урчащий рев. Здоровается что-ли?!

— Привет, привет! Давно не виделись, пару минут где-то. Уже соскучился? А я нет. У меня тут для тебя подарочек! — помахал жердью, дружелюбно улыбаясь. Тварь никак не отреагировала на мои слова, лишь замерла, прекратив свои потуги.

— Вот только завернуть забыл. Сейчас вернусь. — сам не осознавал, зачем разводил беседы с явно непонимающей меня образиной. Наверное, просто нервничал перед решительными действиями.

За время моего отсутствия, тварь ощутимо продвинулась по проходу. До выхода оставалось не больше двух метров. С одной стороны, это было даже хорошо, не придется самому забираться в узость прохода, где орудовать массивной жердиной будет проблематично. Но с другой… Твари остается совсем немного, чтобы выбраться из капкана. После этого мое невеликое преимущество будет потеряно, так что стоит поторопиться.

Отступил назад, перехватывая поудобнее свое импровизированное копье, сделал несколько пробных тычков. Вверх-вниз, влево-вправо, сменил хват, попробовал еще пару раз. Вот теперь вроде ничего. Собравшись с духом, приблизился к чудовищу на дистанцию, достаточную для поражения жердиной. Все это время тварь внимательно следила за мной, не переставая урчать.

Первый удар вышел смазанным. Целился в голову, в надежде повредить глаза деревянным острием обломанной жерди. Но тварь отдернула голову и удар пришелся по шее, да и то вскользь. Чудовище заворочалось, пытаясь развернуться в узости прохода, чтобы освободить свою "рабочую" руку.

Понимая, что достигнув желаемого, тварь может усложнить мне жизнь, начал делать частые тычки. О точности попаданий при этом уже не заботился, лишь бы нанести как можно больше повреждений за время, которое чудовищу понадобится для освобождения руки. Понимал, что повредить что-нибудь важное при этом вряд ли получиться, но остановиться уже не мог. Вытягивающаяся из-за массивного торса рука была до ужаса страшной, она пугала и завораживала одновременно.

Все свое внимание я сосредоточил на этой руке, даже толком не видя, куда бью. Страх сковал моё внимание, заморозил разум, не давая возможность рационально осмыслить происходящее, заставляя раз за разом повторять одно и то же действие. Оттянуть назад жердь, сделать замах, добавить инерцию тела, почувствовать отдачу удара и снова оттянуть…

Из временного ступора меня выбил сильнейший удар. По счастью, пришелся он не по мне. Частично высвободившая ручищу тварь прервала направленные на неё агрессивные действия незатейливо, но эффективно. Один резкий взмах и двое пострадавших. Жердина, переломанная ещё раз, упала под ноги твари. Я тоже упал, но чуть дальше, и не переломанный, чему был несказанно рад. Но слишком бурно выражать свою радость не стал, просто отполз ещё немного от прохода и поднялся.

Тварь злобно скалилась в мою сторону. Особых повреждений на уродливом лице заметно не было, просто царапины небольшие, ни крови, ни другой жидкости видно не было. Все-же обломок жерди — не лучшее средство против подобных существ.

И что дальше? Сойтись с чудовищем врукопашную?! Вгрызться зубами в горло?! Завалить избу ему на голову?! Столько вариантов действий, аж глаза разбегаются, не знаю, какой выбрать!

С пустыми руками об активных боевых действиях можно забыть. Если немаленьких размеров палкой получилось лишь поцарапать образину, что уж говорить о голых руках, не идущих ни в какое сравнение с руками твари. Конечно, в запасе ещё оставалась рогатина. Но после печальной судьбы жердины, обломки которой валялись под ногами чудовища, даже думать не хотелось о возможности боя с этой рогатулькой в руках. Думай, не думай, хоти, не хоти, а других вариантов все равно не осталось. Уж лучше встретить тварь с этой пародией на оружие, чем вообще без ничего. Глядишь, перед смертью ещё разок поцарапаю ее ненавистную морду.

С такими невеселыми мыслями вернулся к оставленной рогатине, взял в руки. С сожалением оценил ее длину, нечего и думать такой коротышкой достать чудовище с безопасного расстояния, у него рука длиннее. Конечно, можно попробовать повредить саму руку или хотя бы кисть, но вряд ли тварь будет спокойно смотреть на такое. Отберет рогатульку и сломает об мою тупую голову, чтобы впредь ее подобные мысли не посещали.

Потому не стал даже подходить к проходу, а отошел дальше, вглубь огороженного пространства, но так, чтобы не терять тварь из виду. Встал за одной из самых больших куч барахла и, выставив перед собой рогатину, принялся ждать, когда чудовище освободится из западни.

Страха не было, точнее он присутствовал, но лишь на втором плане. На первом была холодная ярость, наполнившая меня от осознания собственной беспомощности. От понимания того, что жить осталось считанные минуты, а то и секунды. От вида и состояния неказистой рогатой палки в руках, единственного предмета, который у меня есть против чудовища. От взгляда этого чудовища, который оно периодически бросало на меня, не переставая изворачиваться в узости прохода. От невозможности вспомнить свое прошлое. От всего этого сумасшедшего дня…

Я заорал, выталкивая с криком скопившуюся внутри ярость. Глядя прямо в глаза копошащейся твари я орал, выплескивая из себя волны злости. До хрипоты, до кашля, судорожно хватая ртом воздух. Чудовище замерло, показалось, что в его нечеловеческих глазах промелькнуло удивление.

— Ну что вылупилась, скотина, что замерла? Давай шевелись, скорей вытаскивай свою жопу и беги сюда! Думаешь, тебя тут ждет сытный и вкусный ужин?! Думаешь я буду тебе приятного аппетита желать, пока ты мои ноги обгладываешь?! Хрена с два ты такого дождешься! Я тебя сам буду зубами рвать! Обрыгаюсь, но отгрызу твою тупую башку и вот на эту рогатку надену! Ты у меня проклянешь тот момент, когда решила за мной погнаться! Вылазь и иди сюда, сукаааааа!!!

Закончив кричать, даже закашлялся слегка, дышал тяжело, а руки подрагивали. Эк меня понесло! Выпалив этой эмоциональной тирадой в глаза твари, немного успокоился. Не совсем, но настолько, насколько вообще можно быть спокойным в подобной ситуации.

Не знаю, прониклась ли тварь моим эмоциональным монологом, но, даже если прониклась, никак этого не показала. Лишь ненадолго прервала свое занятие, привлеченная моими криками. А осознав, что от них не будет ни пользы, ни вреда, продолжила дергаться и извиваться.

Блин, как же не хочется умирать!