Босс преступного мира - Пайпер Стоун

Сунув руку в карман, я вытащил часы на мерцающий свет.

— Не тогда, когда это было надето на её запястье, когда она уже была готова покинуть потрясающую вечеринку.

— Вау. Хочешь, чтобы её схватили?

— Нет, у меня есть другие мысли на уме. Однако нужно быть осторожным. Пока я буду узнавать, кто она такая, мне нужно, чтобы ты проследил, чтоб вечеринка не вышла из-под контроля. Можешь это сделать?

— Конечно, но мне знаком этот тон. Что ты придумал насчёт этой нежеланной гостьи?

— Пока я принимаю решения на ходу. — И она очень желанна.

— Как думаешь, выбор времени как-то связан со свадьбой Эдми?

Я потёр челюсть.

— Возможно, но прямо сейчас я не спешу с выводами. Нужно быть уверенными. Кстати, о нашей великолепной сестре.

Чего я также не хотел делать, так это тревожить кого-либо ещё в семье. Каждый из нас прошёл через многое за эти годы. Я поднял свой бокал, как только наша любимая сестра появилась на лестничной площадке, одарив нас обоих таким взглядом, который мог бы испепелить большинство мужчин. Франсуа знает, как играть по их правилам с ней и с Луи, когда это было необходимо.

— Вот ты где. Пришло время произнести тост, брат мой, — промурлыкала Эдми, подходя ближе. — Ты обещал. Помнишь? — она провела рукой по моей расстёгнутой рубашке, качая головой. — Что случилось с твоим галстуком?

— Сегодня душно, и, конечно, я произнесу тост, — сказал я ей.

— Хороший тост. Не смей выставлять человека, которого я люблю, дураком.

Франсуа издал странный ворчливый звук и отступил на шаг.

— Я останусь где-нибудь в толпе.

— Нет, ты этого не сделаешь, — прорычала она, хватая его за руку и рывком возвращая на место.

— Сегодня вечером мы будем единой семьёй, Эдми. Это всё, что я могу тебе обещать.

— Не портите мне всё, мальчишки, или я превращу вашу жизнь в сущий ад.

Она развернулась на своих высоких каблуках и, смеясь, направилась обратно в дом.

Только я знал, что она не шутила.

— Бог любит женщин, — произнёс Франсуа. — Может быть, пришло время и тебе подумать о том, чтобы остепениться, дорогой брат.

— Однажды я уже это сделал. Помнишь? Этого больше не повторится.

— Как сказала бы наша мама, никогда не говори никогда.

Это именно то, что я говорил, и не раз.

— Может, тебе стоит последовать своему собственному совету.

— Однажды. Я был бы доволен большой семьёй.

— Так бы и было.

Ухмыляясь, он пошёл впереди меня, и я взглянул на третий этаж, задаваясь вопросом, как там моя незваная гостья справляется с тюремным заключением. Затем я провёл кончиком указательного пальца по губам. Я всё ещё чувствовал вкус её сладких губ.

Теперь я хотел попробовать её всю.

Возможно, я сдержу своё обещание, независимо от того, какая информация о ней будет обнаружена. В конце концов, я был очень хорошим мальчиком. Действительно, очень хорошим.

ГЛАВА 5

Рэйвен

Остался ужас, тот, который наполнял мои мысли кровавыми образами и, несомненно, заставит меня мучатся в кошмарах.

Если доживу до следующего дня.

На тот момент это было спорно, хотя казалось, что держать меня в плену было не более чем игрой для извращённого мудака, который, вероятно, получал всё, что хотел. Но не меня. Я скорее умру, чем позволю ему прикоснуться ко мне.

Этот ублюдок оставил меня одну на несколько часов. Или, по крайней мере, так казалось.

Я не была абсолютно уверена, поскольку у мужчины не было часов ни на одной тумбочке. Кто не хочет знать, который час, когда просыпается? Может, он всё время держал телефон в своей кровати. В конце концов, он же важный гангстер. Верно?

Агрх.

Я согнула руку, в десятый раз борясь с толстой сталью. Моя маленькая ручка никак не могла просунуться сквозь плотный материал. Я уставилась в потолок, разглядывая богато украшенные кессонные панели, которые добавляли комнате артистизма. За то время, пока Армана не было, я пересчитала их пять раз, запоминая расположение двух небольших трещин, которые обнаружила в штукатурке.

Ужасная правда заключалась в том, что я лежала голая в постели незнакомца, опасного мужчины, который отшлёпал меня, час или около того назад. Вдобавок ко всему окружавшему меня зыбучему песку, я уверена, что девушки, которые под каким-то принуждением отвезли меня в этот город, скорее всего, бросили меня. А это означало, что никто не придёт мне на помощь. На данный момент никто даже не знал, что я пропала, учитывая, что сейчас суббота.

Я в очень плохой ситуации, и у меня нет выхода, если только я не найду способ сбежать. Сделав десятый рассеянный и отвратительный вдох, я попыталась хотя бы сесть на кровати, отбросив в сторону вызывающий зуд плед. Когда наручники зацепились за дерево, окружающее толстые железные стойки, мне потребовалось целых две минуты, прежде чем я смогла приподнять наручники на несколько дюймов.

Выдохнув, я спустила ноги с кровати, чувствуя, по крайней мере, небольшую победу. Затем я уставилась на марку и модель наручников. Они были как минимум защитного класса, хотя выглядели точь-в-точь как те, из которых мой отец учил меня вылезать. Если бы я нашла хоть маленький кусочек металла, который можно было использовать в качестве ключа. Сомневаюсь, что он оставил что-то подобное валяться поблизости.

Я оглянулась назад, затем на тумбочку. Имея свободную руку, я могла бы, по крайней мере, попытаться открыть ящик. Если он, конечно, не заперт, как Форт-Нокс. Я чуть не рассмеялась вслух, когда легко выдвинула единственный ящик. Внутри этой чёртовой штуки было куда больше вещей, чем в моей. Я взглянула на дверь, затем начала вынимать различные предметы. Там было несколько вещей, которые меня удивили, и я была удивлена, что у него там лежала книга в твёрдом переплёте с загнутыми страницами.

Хм-м-м… Стивен Кинг. Я-то думала, что он пережил уже достаточно ужасов и кровопролития, и ему не нужно было читать об этом. С другой стороны, возможно, так он черпал идеи, как убивать людей. От этой мысли у меня в горле образовался ещё один комок. Я продолжила поиски и нашла серебряную рамку, засунутую почти под все остальное.

Я не смогла удержаться и вытащила её. Фотография, очевидно, была сделана, когда Арман был моложе, рядом с ним стояла женщина и смотрела на него снизу-вверх, как будто он был всем её миром. И она была беременна. У меня не было причин грустить или испытывать холодную дрожь, но было очевидно: