Кодекс Крови. Книга III - М. Борзых

катаклизмов. Боги напрямую вмешивались в жизнь людей, поддерживая тех или иных героев. Наш мир превратился в сплошную кровавую бойню, скатываясь в саморазрушение. И тогда боги собрались и приняли правило: «Один род — один тотем». Догадываетесь, почему я вам об этом рассказываю?

— Тяжело не догадаться, — в замешательстве потёр я переносицу, — мне теперь ещё одно обвинение ждать? В нарушении религиозных канонов?

— Да как сказать, — император криво улыбнулся, — вы не скрываете, что почитаете одного бога, но выполняете задание другого. С точки зрения кровных уз, вас можно понять. Любой, к кому явится бог и даст задание, хочет он или не хочет, но возьмётся за его выполнение. Жить захочет и возьмётся! Но у вас это получается настолько феерично, что вы по ходу дела принцесс спасаете, родовые войны выигрываете и прорывы шестого уровня закрываете. А потом ещё и на всю страну празднуете! Скромнее надо быть, Михаил Юрьевич, скромнее.

— Прошу простить некоторую неучтивость, но неужели мне нужно было не спасать принцесс, подохнуть на войне и проигнорировать свои прямые вассальные обязанности, чтобы не привлекать излишнего внимания? — я сейчас был абсолютно серьёзен, понимая, как выглядит моя история со стороны. Малолетний выскочка, как есть. — Я во всех этих ситуациях просто пытался выжить любыми доступными способами и спасти ни в чём не повинных людей.

— Я это понимаю, и некоторые посвящённые в подробности высокопоставленные люди тоже, но ведь всем на роток не накинешь платок, — император хмурился, машинально вращая на пальце перстень с родовым тотемом, — слухи о вас распространяются, словно лесной пожар. Молодежь от вас без ума, а старшее поколение уже давно бы отправило на костёр как потенциально опасного сразу по двум обвинениям. Лишь благодаря стараниям Данилы Андреевича и баронессы Комариной удалось ситуацию с двоебожием использовать в качестве оправдания в двоедушничестве. И поверьте, каждое ваше действие рассматривалось столь всесторонне, что, если бы комиссия хотя бы на секунду усомнилась в вашем ментальном здоровье, даже мой сюзеренитет вам бы не помог.

Я тихо переваривал услышанное. Складывалось ощущение, что смерть снова прошла на волосок от меня, похлопав по плечу, и удалилась до следующей встречи. Одного я не мог понять, поэтому рискнул задать вопрос императору:

— А каким образом подозрение в двоебожие смогло снять с меня обвинение в двоедушничестве?

— То, что я вам сейчас скажу, должно остаться строго между нами, — сверлил меня взглядом Пётр Алексеевич, — сие есть государственная тайна. Клятву с вас брать бесполезно, вы и так под высшим приоритетом, но предупредить я был обязан, — получив мой молчаливый кивок, он продолжил, — основное обвинение против вас в двоедушии — резкий скачок потенциального и фактического уровня магического развития за краткий период времени. Кроме попадания чужой души, такое может объясняться пропуском через своё энергетическое ядро божественной благодати нескольких богов, что, судя по всему, с вами и произошло. Свидетели подтвердили использование вами артефактов божественной природы: зуба Фенрира и грозди Винограда, что можно смело приравнять к поднятию двух уровней. Третий гипотетически вы подняли в процессе выгорания при закрытии прорывов в Малых Трясинках.

Вот так вот живёшь себе, живёшь, пытаешься выжить в мясорубке под названием жизнь, а потом тебя как лягушку в лаборатории препарируют, рассматривая каждое действие под увеличительным стеклом. Откуда мне было знать, что использование божественных артефактов так влияет на магический потенциал? Это ни разу не общедоступная информация. Хотя, может, это и к лучшему.

Я представил, как какой-нибудь помешанный на мировом господстве маг вдруг начал потрошить род за родом, вскрывая сокровищницы и используя чужие артефакты. Мой задумчивый взгляд наткнулся на не менее настороженный взгляд императора. А ведь ему никто не мешает заниматься тем же самым с опальными родами. Какой там у него уровень? Восьмой?

Похоже, думать надо не так громко, ибо на лице у Кречета прямо-таки отразилось мнение о моих умственных способностях. Невысоких, прямо-таки скажем.

— Нет! Насильно такое не провернёшь! И нет, проверяли не мы, а предки — опытным путём! Божественные артефакты есть не в каждом роду — это раз, и два — без прямого соизволения тотема они не будут работать в чужих руках.

— А как же зуб Фенрира? — удивился я, вспоминая всепоглощающую ярость, поселившуюся под сердцем и в разуме и прорвавшуюся наружу в справедливом гневе на врагов. — Он же должен был устроить кровавую баню в месте применения.

— Такое влияние на разум людей есть защитная реакция артефакта от попадания в чужие руки, — пояснил император, — нам пришлось привлечь скандинавских специалистов, дабы получить разъяснения. Они до сих пор в шоковом состоянии, что артефакт в твоих руках сработал как надо, то есть как сила берсеркера, а уж о том, что ты каким-то образом смешал две божественные силы в одну технику, им знать не положено.

Воистину, незнание правил иногда приводит к победе. Я просто не знал, что артефакт может не сработать. Вернее, я даже не знал, как он должен по-настоящему работать, но всё равно полез в петлю. То же самое с серьгой Винограда, я просто вспомнил технику в исполнении Бога. А уж про непрерывную прокачку через себя благодати Комаро в противостоянии с магом смерти даже говорить не стоит.

— Судя по твоему выражению лица, до тебя дошла вся уникальность ситуации.

— Есть такое, — не стал я отпираться. — Можно тогда ещё один вопрос, раз уж у нас выдался столь откровенный разговор? — император кивнул, и я продолжил, — чем так плохи двоедушники или попаданцы, что их без суда и следствия готовы сразу в крематорий засунуть?

— Если коротко, то не каждая попавшая в наш мир душа преследуется. Предположим, что попала душа вполне адекватная, живёт себе, детей растит, хозяйство ведёт, Родину новую любит да внимание к себе не привлекает, то и не интересует она государство по большому счету. Никто специально за всеми не следит. Если от человека нет проблем, он спокойно доживёт до старости, — император сделал паузу, позволяя осознать, что моя главная проблема оказалась именно в публичности. — Но учёт таких душ, как ты понимаешь, мы априори не ведём. Зато проблемные души оказываются на слуху в течение тысячелетий, их приходится вымарывать из истории и превращать в сказки и легенды.

— И всё равно не понимаю, — я задумался, подбирая подходящее высказывание, — выходит, что одна паршивая овца всё стадо портит?

— Именно. Только в отличие от овцы, размах запросов у таких личностей чуть ли не мирового масштаба. Думаешь, почему так мало тех же магов крови? Потому что когда-то давно один из ваших представителей чуть не утопил мир в кровавой бойне, та же история с магами смерти. Их не просто так начали регистрировать и устраивать на обязательную государственную военную службу. А ведь были ещё и создания, которые в другом мире относились не к роду человеческому, а в этом начинали истреблять людей как низших недостойных созданий. Были и религиозные фанатики, культисты, которым наши боги стояли как кость в горле. Эти пытались ввести как единобожие, так и светло-тёмный дуализм. Да чего только не было, про самую обычную жажду власти, смену правящих династий и даже формы правления, думаю, даже упоминать не стоит. А теперь представь, что такие идейные и целеустремлённые личности оказывались в телах магов уровня так пятого и выше?

Я прекрасно представлял. Тех же адекватных магов крови было от силы процентов десять, остальных проще было убить, чтобы не устранять потом последствия их безумия. Собственно, государственный аппарат империи и занимался этим, превентивно устраняя людей, которые становились проблемой или в перспективе грозили ею стать. Так вот в глазах государства я давно уже выглядел как проблема, просто-таки весьма вызывающая проблема. Каким-то невероятным чудом мне везло на заступников, но так продолжаться дальше не могло.

— М-да, исходя из государственных интересов, меня давным-давно должны были устранить, а не рассматривать как потенциального жениха Марии Петровны, — брякнул я, не подумав, под впечатлением.

— Верно, — согласился император, даже не пытаясь подсластить пилюлю, — такой вариант рассматривался в приоритете, однако твоя предельная полезность при жизни, абсолютная лояльность короне и стране, а также исключительно стабильное психическое состояние склонили чашу весов в твою пользу. Да тебе даже зуб Фенрира мозги набекрень не свернул, а должен был.

— Я правильно понимаю, что мне стоит пропасть из поля зрения высшего света на какое-то время, дабы шумиха вокруг меня подутихла? — рискнул я уточнить у императора основной посыл сегодняшней встречи.

— Весьма похвально, что вы, Михаил