Большой облом - Владимир Хачатуров

И ведь не обманул, проходимец! Предложение оказалось действительно стоящим. Помилуйте, да и каким иным оно могло оказаться, ежели последующие двенадцать месяцев своей жизни Александр Николаевич провел не абы где, а в славном городе Мюнхене в качестве любимого ученика международного светила частного сыска Хайнца Рёдера.

Впрочем, жена, вопреки ожиданиям Аникеева, не одобрила его выбора. Даже Мюнхен не помог, скорее наоборот – подставил. Уж слишком он Ксюше по душе пришелся: не городок, а тульский пряник! Сразу возникла мысль сменить адрес своих устремлений. Однако стоило жене заикнуться о том, что на Харькове свет клином не сошелся, как болезненная реакция мужа немедленно отбила у нее всякую охоту развивать тему дальше. Так что Харьков остался вне конкуренции, чего нельзя сказать о профессии частного детектива. Ксюше больно было видеть, с каким возрастающим энтузиазмом втягивается в это нестоящее и опасное дело ее Саня, цитируя по поводу и без премерзкие западные пословицы и поговорки. Например, будто легче найти хорошую жену, чем хорошую работу, или, что в жизни всерьез стоит заниматься лишь тем, что тебе действительно интересно… Обеспокоенная Оксана Артемовна не без оснований подозревала, что немцы учат ее мужа быть скупым, методичным, наблюдательным, всюду совать свой нос, беззаветно любить дисциплину и оставаться равнодушным к тому, что о нем думают люди, даже самые близкие. Она очень сомневалась, что эти навыки пригодятся Аникееву в Южноморске. А кроме того, Ксюша всем своим женским чутьем догадывалась: в выборе мужа есть какая-то тайна, и тайна отнюдь не оперативная, о которой ей знать не полагается. Господи, с кем же он, неразумный, связался?!

Бывшие товарищи по борьбе за светлое будущее своих чаяний восприняли детективное агентство, открытое Аникеевым по возвращении в Южноморск, как ловкое прикрытие для добывания компромата на правящего мэра, четыре года легитимной власти которого, по их твердому убеждению, не могли не привести весь регион к национальной катастрофе. Аникеев выслушивал их неуклюжие намеки вперемешку с ценными советами с загадочной полуулыбкой посвященного, ни в чем не разубеждая и никак не обнадеживая. Некоторые находили, что он после Германии здорово изменился: стал неразговорчив, деловит, приторно вежлив и отвратительно пунктуален. Лишнее доказательство общеизвестной истины: русскому человеку западные обычаи только во вред – искажают его неповторимый светлый облик…

Агентство Аникеева, официально именовавшееся «Охранно-розыскным предприятием «Дельта-Поиск»», в заблуждение своим названием не вводило, ибо действительно состояло из двух автономных служб. И если с комплектованием охранной службы проблем не возникло – стоило только бросить клич в нескольких городских и краевых газетах, то с подбором квалифицированных кадров для розыскной Аникееву пришлось помаяться. Ведь требовались не просто профессионально компетентные сотрудники, но и надежные люди. Оказалось, что два этих вроде бы не противоречащих друг другу качества трудно совместимы. С бывшими гэбэшниками, допустим, все ясно: они не только на пенсии, но даже и на том свете продолжают исправно стучать, приводя любителей спиритизма на этом – в мистический трепет. Но как прикажете быть с отставниками военной разведки, о профессиональных привычках которых можно только догадываться. На службе ли они все еще, подобно чекистским коллегам, или им позволено заслужено отдыхать, не уведомляя бывшее начальство обо всем подозрительном и перспективном? А про экс-интерполистов и вовсе непонятно что надобно думать и о чем догадываться, поскольку Интерпол, сказывают, организация международная, и сотрудники ее с кем только по службе не контактируют. Тут уж действительно есть, где воображению разгуляться… В общем, что там рассуждать, если даже свой брат мент и тот, при более внимательном рассмотрении отнюдь не кажется образцом скрытности и надежности.

Аникеев от всех этих соображений так извелся, что стал подумывать… нет, не об отказе от ранее взятых на себя высоких обязательств, а все о том же – о продолжении учебы в какой-нибудь из секретных служб. Лучше – в британской, говорят, она самая эффективная, один Джеймс Бонд чего стоит!..

И вновь Аникеева выручил Мамчур – между прочим, наотрез отказавшийся от должности его заместителя, а тем самым от возможности увеличить свое денежное довольствие на порядок.

– Саня, – молвил как-то за стопкой чая действующий сыскарь бывшему «бэху», – твоя проблема – ты сам. Тебе нужны честные, знающие дело люди, а ты ломаешь голову над тем, как их в случае чего прищучить. Да ты, Сань, вспомни себя! Кто не сдрейфил статьи и отпустил Джангира, хотя все улики были против него?

– Ну, – смутился Александр Николаевич, – там же была очевидная подстава…

– Вот именно! Другой бы на твоем месте с аппетитом ту подставу схавал и дело с плеч долой! А ты уперся… Кстати, почему бы тебе не пригласить того чеченца, что тебя в Минводах выручил?

– Не чеченца, кабардинца.

– Тем лучше… А вообще вот, что я тебе, друг, посоветую. Дай объявление по всей России, по всему Союзу бывшему, что тебе нужны опера, да не бывшие, а действующие. Пообещай интересную сыскную работу, нормальную зарплату и главное – минимум маразма и дерьма.

Тот, кто служит, поймет, о чем речь…

Аникеев совет принял к исполнению, правда, с одним непременным условием – чтобы квалификацию претендентов проверял лично Мамчур. Не бесплатно, разумеется. Мамчур от ответственности увиливать не стал, – согласился. Правда, тоже с одним непременным условием: гонорар по высшей ставке, которую сам и определил…

Тяжелее всего ребятам давалась профессиональная сдержанность в общении с гражданами, которых ни полномочиями не прижать, ни статьей об уголовной ответственности за дачу ложных показаний не прищучить, ни даже повесткой в чувство не привести, не говоря уже об обысках с понятыми или превентивном задержании на тридцать суток с целью выяснения подозрительной личности. У доброй половины сыскного состава возникли трудности с выражением лица: не желало лицо идти на компромисс с ситуацией. Неужели и у моей сопатки были те же проблемы? – удивлялся вчуже Аникеев… Но время, как известно, не только лечит и калечит, оно еще и адаптирует к новым условиям, активизируя в подчиненных его неумолимому течению существах инстинкты приспособления и привыкания. Кстати сказать, бурно процветающий на особых зонально-экономических дрожжах Южноморск весьма активизации этих инстинктов способствовал: справились ребята с лица не общим выраженьем…

Занимаясь организационными вопросами, расстановкой кадров, проверкой и перепроверкой личных дел, учреждением тайных филиалов под официальной вывеской социологических служб и страховых обществ, Аникеев никогда не забывал о главном. А главным было, как выразился на тайной вечере М. Л. Цигорин: Low & Order (согласно русской телеверсии: «Закон and порядок»), ибо «Мировая практика создания особых экономических зон свидетельствует о том, что для успешного развития и функционирования подобных проектов необходимо не только мощное финансовое обеспечение, но и, что не менее, если не более важно – правоохранительное. Помимо нравственной, психологической и даже физиологической неготовности населения любого российского региона к столь стремительным и качественным изменениям жизни, необходимо учитывать наличие могущественных сил (как в самой России, так и на Западе (хотя исходят эти силы из совершенно противоположных предпосылок, но крайности сходятся – математическая аксиома)), кровно заинтересованных в провале Южноморского проекта. Кроме указанных, существует еще один грозный камень преткновения. Заключается он в том, что какой-нибудь олигарх или финансовая группа попытается, просторечно выражаясь, прикарманить весь город. Не исключено, что таких лиц или групп окажется несколько. Тогда рано или поздно закулисные формы борьбы выльются в прямые столкновения. Наша общая задача – оградить проект от всяких посягательств…» Вот Аникеев и следил зорко и пристально за потенциальными камнями преткновения, как местного производства, так и импортного, то есть незонального. Следил, собирал материалы, закупал кожаные папочки, загружал делопроизводителей по полной программе. Так что личность такого масштаба, как Лядов, просто не имела шансов ускользнуть от его внимания…