Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов - Михаил Владимирович Фёдоров

брестский вокзал и думал об отважных товарищах по оружию, имена некоторых сегодня, к сожалению, стерлись из памяти. Да, боевые воспоминания не давали покоя… Но вернемся в Варшаву.

На привокзальной площади, повторяю, вокруг нас бурлила незнакомая жизнь. Быстро договорился с хозяином припаркованного «виллиса» по сносной цене подбросить нас к гостинице «Варшава». Пока толковал с ним, сам с любопытством наблюдал, как он воспринимает мой польский язык.

— Пан, видать, из Кресув Всходних?[4]

— Точно. А как ты угадал?

— По говору. Ладно, садитесь. Подвезу.

Больше я за свое произношение не беспокоился. Водитель оказался добродушным парнем, не закрывающим рта. В удобный момент и Жанна задала пару вопросов, чтоб «разговориться» на польском. Город заметно вставал из руин, но следы минувшей войны — немые свидетели варварских планов нацистов «стереть Варшаву с лица земли» — часто попадались на глаза. Как договорились в Москве, на акклиматизацию в Польше нам отводилось полгода. Предстояло не только вжиться в образ поляка, но и понять психологию трудолюбивого, талантливого польского народа, изучить историю и географию Польши, от Гданьска до Кракова и от Люблина до Щецина, современное польское искусство, культуру, узнать новинки кино и литературы, посмотреть крупные костелы, магазины, почерпнуть из народной лексики шутки, прибаутки и анекдоты.

Однако и здесь встречались вопросы, которые в Центре по известным причинам не прорабатывались. Между Польшей и СССР действовал договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве. Со своим западным соседом Советский Союз подписал Згожелепкое соглашение о демаркации польско-германской границы, — каждый из партнеров участвует в Совете Экономической Взаимопомощи. Все хорошо и благополучно. Но, как мы в дальнейшем убедились, война оставила ноющие раны в сердцах и памяти поляков. Я имею в виду сложные вопросы большой политики советско-польских отношений в предвоенный и военный периоды. Честно говоря, мы не были готовы к трактовкам событий, с которыми столкнулись здесь, с мнениями, высказываемыми подчас шепотом, доверительно и весьма распространенными в кругах интеллигенции. Больно было слышать упреки в адрес прежнего руководства нашей страны. Вместе с тем полагали, что в среде польской эмиграции Австралии также ведутся аналогичные разговоры, поэтому надо знать их суть, чтобы при случае блеснуть осведомленностью или своим «крайовым» патриотизмом. Это и взаимоотношения сторон после подписания пакта Молотова — Риббентропа; и медлительность Сталина в оказании помощи Варшавскому восстанию; и неприязненное отношение к Армии Крайовой; и трагедия польских коммунистов, когда Исполком Коминтерна на основе ложных провокационных обвинений принял решение о роспуске коммунистической партии Польши; и пересуды о доле Польши в репарационных суммах, ну и, конечно, катынское дело — гибель десятков тысяч польских офицеров в лесу близ Смоленска.

Однако чем бы мы ни занимались, куда бы ни выезжали, но в конце каждого месяца возвращались в Варшаву и проходили по Маршалковской улице с надеждой увидеть сигнал вызова на встречу. Она должна была состояться в популярном ресторане «Под крокодилом». В то время над входом висело изготовленное из дерева стилизованное изображение гигантского водного пресмыкающегося. Отсюда и пошло еще с довоенных пор название ресторана. Уже позднее я слышал, что когда в Варшаву приезжал Фидель Кастро и посетил этот уголок, то в знак благодарности прислал с Кубы чучело настоящего крокодила, которое, полагаю, и поныне украшает вход.

Разведчики отнюдь не соль земли. И мне не хотелось бы их такими изображать. Будучи людьми скромными, они ни в малейшей степени не считают себя неординарными личностями. Их прочно объединяют единомыслие и единочувствие, стремление быть всемерно полезными своему народу и Отечеству.

Отличительная черта разведчика — жесткий самоконтроль, час за часом, день за днем, бодрствует он или спит. Малейшая ошибка или опрометчивый шаг могут обернуться непоправимыми последствиями. И еще, что отличает разведчика, — это почти нечеловеческая выдержка и невероятное долготерпение.

Разведчик должен обладать способностью быстро отсеивать правдивую и полезную информацию от намеренно вводящей в заблуждение. Хуже нет попасться на удочку искусного дезинформатора. Поэтому нужны трехкратная осторожность и осмотрительность.

Такие мысли приходят мне в голову сейчас. А тогда…

Я редко так радовался в жизни, как в тот день. Наконец-то в условленном месте появился сигнал. Значит, через трое суток должна состояться встреча с представителем Центра.

В назначенный вечерний час я отправился в Старый город. Посланец Москвы уже ждал меня там. Это был хорошо известный мне человек. И вот мы уже в уютном ресторане «Под крокодилом». Никто не обращал на нас внимания. Публика с интересом следила, как на сцене разворачивалось помпезное, пестрое и шумное эстрадное представление.

Мне было приятно, что Центр направил на встречу опытного сотрудника, от которого я получил ценные советы. Особенно запомнились его слова: «Чтобы ни случилось — не впадайте в панику: этим вы только ускорите свой провал. В профессию входите без суеты. Старайтесь всегда просчитывать последствия. И не ленитесь все взвесить, учесть, предусмотреть…»

Да, мой собеседник явно не был кабинетным работником. Он сразу взял, как говорится, быка за рога:

— Как дела? Что нового?

— Работаем потихоньку…

— И хорошо, что не торопитесь. В наших делах излишняя прыткость становится лимонной коркой. Неровен час, можно поскользнуться на ровном месте.

— Мы стараемся вести себя осмотрительно, — откликнулся я. — Пока прожили без неожиданностей…

— Вот и расскажите подробнее, что у вас получается, — перебил меня собеседник.

Я обстоятельно доложил, как прошла наша подготовка, и в заключение подытожил:

— Мы с Жанной полагаем, что можем начать собираться к выезду в страну назначения. Представитель Центра кивнул головой:

— Согласен, — вы молодцы и готовы к глубокому оседанию. Но обстоятельства изменились.

И он начал издалека, с беглого анализа международной обстановки. Объяснил, что с приходом в Белый дом Дуайта Эйзенхауэра «холодная война» резко обострилась и грозит перейти в «горячий» военный конфликт между Соединенными Штатами и Советским Союзом. В Вашингтоне принята стратегия «отбрасывания коммунизма» и «балансирования на грани войны». Это не наши выдумки, подчеркнул мой собеседник, а реальные планы американцев. Каждый день приносит все новые факты, подтверждающие, что они хотят начать с Западной Европы, которую все больше превращают в военный плацдарм. Именно здесь таится сейчас наибольшая опасность для нашей Родины и ее союзников.

Нарисовав такую картину, представитель Центра помолчал, а потом, понизив голос, добавил:

— У нас считают, что в этих условиях у разведки нет более важной задачи, чем получение секретной информации о конкретных военных планах НАТО. Располагая такими достоверными, лучше всего документальными, сведениями, мы сможем сорвать угрозу, исходящую от Североатлантического блока.

«Почему он так много толкует мне о НАТО и Западной Европе? — недоумевал я. — Ведь мы готовимся осесть в далекой от Старого Света Австралии?»

Как