Больше, чем страсть - Джудит Макуильямс

— Ну, Филипп, я не знала… Я подумала… Теперь, когда малый сезон начался и…

Маргарет сочувственно поежилась, слушая запинающуюся речь Эстеллы. Филипп намеревался и на нее воздействовать присущим ему образом. Но кто такая Эстелла, что она взяла на себя смелость поселиться в его доме во время его отъезда? И почему прислуга Филиппа ей это разрешила?

— Визитеры! — Сэр Уильям бросил на Филиппа пристальный взгляд из-под кустистых седых бровей. — Прекрасный способ поговорить о вашей дорогой теще, Чедвик.

Потрясенная Маргарет уставилась на Эстеллу. Как может Эстелла приходиться Филиппу тещей, если он женился на ней, на Маргарет?

— А что это за восхитительное создание рядом с вами? — Сэр Уильям искоса взглянул на Маргарет.

— Это одна из папиных возлюбленных, бабушка? — спросил чей-то тоненький голосок из угла.

Удивленная Маргарет оглянулась на звук голоса и увидела девочку лет семи, наполовину скрытую занавесью оконной ниши.

— Аннабел! — От резкого окрика Филиппа бледное личико ребенка стало похожим на пергамент.

Инстинктивно отозвавшись на страх, отразившийся на детском лице, Маргарет попробовала разрядить обстановку:

— Мне кажется, моя няня была права, утверждая, что у маленьких кувшинчиков большие ушки. Филипп глубоко вздохнул, с видимым усилием обуздав свой гнев. — Позвольте познакомить вас с Эстеллой, матерью моей покойной жены, и ее друзьями, миссис Вустер и сэром Уильямом.

Маргарет склонилась в вежливом реверансе, воспользовавшись этим движением, чтобы прийти в себя. Почему Филипп не сказал ей, что уже был женат? Потому, что она не настолько важна для него, чтобы он стал себя утруждать. Эта очевидная истина еще больше поколебала ее уверенность.

— А это новая графиня леди Чедвик, — смело заявил Филипп.

Последовало мгновение испуганного молчания; затем Эстелла в ужасе посмотрела на Маргарет, а Аннабел вскрикнула:

— Нет! Я не хочу мачеху! Она станет бить меня!

— Она не станет вас бить, если вы будете помнить о ваших манерах, — бросил Филипп, чувствуя, что он, кажется, полностью утратил контроль над происходящим. Он намеревался представить обществу Маргарет, выбрав для этого подходящее место и время, а вместо этого приходилось подчиняться случайным обстоятельствам.

— Я не хочу… — начала Аннабел.

— Ступайте в детскую! Ваше место там! — резко оборвал ее Филипп.

Маргарет беспомощно смотрела, как ребенок бросился вон из комнаты. Ей хотелось успокоить девочку, сказать, чтобы она не боялась. Что она не настоящая мачеха, а просто временно играет в сложной пьесе, которую ставит ее отец. Но она не могла этого сделать.

— Я, пожалуй, пойду к ней, — пробормотала Эстелла, с трудом поднимая со стула свое грузное тело.

— А мне пора, — вскочила миссис Вустер и поспешила следом за Эстеллой, сопровождаемая сэром Уильямом.

Маргарет увидела, что Филипп закрыл глаза и сжал переносицу большим и указательным пальцами, словно пытался уменьшить боль. Вид у него был такой усталый. Усталый, обеспокоенный и явно сердитый. «И он в какой-то степени прав, — подумала Маргарет. — Теща она или нет, но Эстелла не должна была вторгаться в его дом в отсутствие хозяина».

— Приношу свои извинения. — Слова эти прозвучали натянуто, словно Филипп нечасто ими пользовался. — Я, разумеется, не намеревался…

Он осекся, потому что в дверях внезапно появился Комптон с чаем.

— Отнесите это в библиотеку, Комптон. Там мы сможем побыть одни, — обратился он к Маргарет.

Маргарет прошла за Филиппом в просторную комнату, две стены которой были полностью заставлены книгами. Несмотря на все треволнения, ее охватило приятное чувство при мысли о том, что можно будет рассматривать эти тома.

Повинуясь жесту Филиппа, Маргарет опустилась в коричневое кожаное кресло, стоявшее у камина, в котором потрескивал огонь. Комптон поставил поднос на письменный стол.

Когда дворецкий вышел, Филипп принялся шагать взад—вперед по темно-синему восточному ковру. Маргарет смотрела на жесткие очертания его спины и ждала, когда же он что-нибудь скажет.

Наконец он остановился и посмотрел на нее.

— Правду, — сказала она.

— Что? — не понял он.

— Вы явно пытаетесь решить, что мне сказать, и я полагаю, что лучше всего сказать правду. Как вы постоянно напоминаете мне, предполагается, что мы женаты.

— А какое отношение имеет правда к браку?

— Очень небольшое, насколько я заметила. — Маргарет вспомнила о горьком опыте своей матери, и голос ее прозвучал резко. — Постарайтесь думать об этом так, словно вы даете своему соратнику оружие, необходимое, чтобы выиграть сражение.

«Аналогия весьма уместна, — подумал Филипп. — Брак воистину похож на войну, в которой муж постоянно ведет арьергардные бои против крайностей в поведении жены. Нет не постоянно, — поправился он. — Иногда жены пытаются увести мужей в сторону своими ласками». Он смотрел на мягкие очертания лица Маргарет, которое пламя окрасило в нежный розовый цвет. Затем перевел глаза с ее щеки на губы и ощутил, как его охватило вожделение. Ему захотелось прижаться к ней губами, ощутить ее губы, провести по ним языком и заставить их раскрыться.

Интересно, какова она в качестве любовницы? Он прищурился, когда увидел, как ее маленькие груди вздымаются и опадают под тонкой тканью корсажа. Какого цвета у нее соски — смугло-коричневые или нежно-розовые, как ее соблазнительные губы?

Он подошел к окну, раздвинул тяжелые занавеси из дамаста и уставился невидящим взглядом на улицу. Ему не хотелось думать о предыдущих любовниках Маргарет. Почему-то мысли о них приводили его в ярость, и он не понимал почему. Раньше его никогда не интересовало, кто согревал постель любовницы до него.

Он обернулся, потому что Маргарет встала и подошла к столику, чтобы налить себе чаю. Покачивание ее бедер вызвало в нем еще большее смятение. Ему захотелось сорвать с нее все тряпки, швырнуть ее на диван и погрузиться в ее тело.

Он напомнил себе о том, что решил овладеть ею позже. Но если обладать ею сейчас было бы преждевременно, определенно не преждевременно поцеловать ее.

Он сел и, когда Маргарет проходила мимо него, возвращаясь на свое место, схватил ее за руку. Взяв у нее чашку, он поставил ее на стол около себя.

Застигнутая врасплох, Маргарет испуганно вскрикнула, когда Филипп внезапно насильно усадил ее себе на колени. Она опустилась на его жесткие колени и стукнулась лбом об его грудь. Напрягая мускулы, глубоко втянула воздух. Это было ошибкой. Будучи совсем близко, она ощутила запах сандалового мыла, которым он пользовался, а в основе этого запаха лежал неуловимый запах собственно мужчины. Она сглотнула, пытаясь не обращать внимания на то, что их бедра соприкасались — мягкие ее и твердые его.