А&В. Бабочка - Tais

грохнулась бы в обморок. Но как старшая сестра она не могла себе этого позволить, она же в ответе за нее! От ее действий напрямую зависела жизнь ее младшей сестры.

— Скажите, с ней все будет хорошо? — обратилась она к врачам.

— Сложно сказать, пока мы не сделаем рентген и томографию, — отозвался этот врач-медбрат. — Но состояние у нее стабильное, пульс хороший. Скажу прямо, видали и похуже. Вы не переживайте. Может, вам что-то успокаивающее дать?

— Нет, спасибо.

— Как знаете.

— В какую больницу мы едем?

— В четвертую областную, она ближе всего.

Тут же она набрала матери, сказала, что они уже едут в больницу. По голосу она уловила, что мать в истерике. Оно и понятно. Доехав, они завезли ее внутрь. Лили старалась не отходить ни на шаг, но ее все равно выставили за дверь операционной, потому что туда никому кроме врачей нельзя. Сначала она ходила там как неприкаянная одна по коридору, потом приехали родители, и теперь они ходили втроем. Спустя очень долгое время, им показалось, что прошли целые века, вышел тот врач-медбрат, сказал, что все вроде как хорошо. Кости черепа целы, кровоизлияний в мозг они тоже не нашли. Сильное рассечение тканей головы, большая потеря крови, но не смертельно. Сейчас делают рентген ноги.

— … Вероятно, наибольшие проблемы будут именно с ногой. Невооруженным взглядом видно, что она сильно пострадала, но пока не будет сделан рентген, я ничего толком не могу сказать. Но вы не переживайте, переломы сейчас все лечатся.

Как он и предсказывал, у нее был сильный перелом голени. Зарастет он по прогнозам не раньше чем через месяц. Но больше ничего страшного у нее не нашли. Родители выдохнули. После того, как ей зашили голову и отвезли в палату, пустили Лилит и родителей. Оливия была в сознании.

— Как же я тебя, идиотку, люблю, — тут нервы Лилит сдали и она разревелась.

— Мам, я, что, умираю? — спросила Оливия.

— С чего ты так решила? — Мать удивленно подняла брови.

— Она сказала, что меня любит. Я точно при смерти. Скажи честно, сколько мне осталось?

Родители расхохотались, а Лили, разозлившись, лишь обиженно фыркнула.

Посидев немного, они успокоились. «С ней все будет хорошо» — подумали они и засобирались домой. Мать отошла в туалет привести себя в порядок. От слез у нее вся тушь потекла. Отец зачем-то поплелся с ней. Улучив момент, Лили выскользнула на улицу. На свежем воздухе ей стало лучше, хоть и холодно. За углом была обустроена курилка для персонала. Она сразу направилась к ней, надеясь стрельнуть сигаретку. Ей очень хотелось курить, ей казалось, что она эту потребность ощущала даже своими костями. И почему-то она ничуть не удивилась, встретив там медбрата-врача.

— Угостите?

Какое-то время он рассматривал ее молча.

— Как врач предупреждаю, курение вредно для здоровья, — в конце концов, выдал он.

— Я не о вреде курения спрашивала. Так угостите, нет?

Он протянул пачку, она выдернула из нее одну, он помог прикурить. Она с наслаждением затянулась. Через пару затяжек, врач решил нарушить тишину:

— И не холодно вам? — сказал он и почему-то кивнул ей в ноги.

Сначала она удивилась его жесту, а потом взглянула, куда он указывал. Она стояла босая. Тут же она рассмеялась. «Ну молодец, Лилит. Документы взять додумалась, а обуться нет. Браво!».

— Честно, я и не заметила бы, если бы вы не сказали. Погодите, я, что, прям из дома такая? И в больницу такая пришла? Что ж, вы раньше-то не сказали?

— Я пытался, когда вы в машину садились, но вы меня разве послушали?

— Да верно, не послушала. Будь я хоть голая, мне бы все равно было, — призналась она и продолжила курить. — А вы медбрат?

— Вообще-то, интерн, — обиженно ответил он.

— Вопрос вам как интерну, правду говорят, что курение убивает?

— Наверно, да. Но я пока ни разу не встречал «убитого» сигаретами. Одни убийства, самоубийства и вот такие несчастные случаи. Курение, конечно, штука вредная, но как причина смерти — маловероятная. Больше шансов помереть в ДТП, например.

— Ясно. Значит, можно курить спокойно. — Она хихикнула.

— Все равно советую бросить. Хорошего от этой привычки ничего. Да и маловероятно не значит невозможно. — Он с укором взглянул на нее.

— Да поняла-поняла.

Тут у него зазвенело в кармане, он достал мобильный, объяснил, что это будильник, возвещающий об окончании его перерыва.

— Я надеялся с вами поболтать еще, — грустно протянул он.

— Я понимаю, вам нужно идти спасать мир.

— Я вас умоляю, какой там мир? Бабульку из тридцать седьмой палаты и только.

Она вновь засмеялась.

— Ладно, я тоже пойду. — Она затушила окурок в пепельнице. — Удачного вам спасения бабульки. — Она сделала пару шагов в сторону парковки, родители, наверно, уже ее обыскались.

— Постойте.

Она остановилась и посмотрела на него с вопросом. А он, опершись на стенку, разулся.

— Вы чего делаете?

— Обувайтесь. — Он протянул ей свою обувь.

— Нет-нет. Вы что? Оставьте себе.

— Никаких отказов. Вас в школе не учили, все, что говорят полицейские, спасатели и врачи, нужно выполнять без возражений? Обувайтесь, я и так опаздываю.

— Так вы не врач, вы — интерн.

— Вы решили на самое больное давить, да? — Он шутливо улыбнулся.

— Не хотела вас задеть. Но мне буквально до машины дойти, а там уже и дома буду. А вам еще босиком работать.

— Это сменные тапочки для работы в отделении. В больнице еще пруд пруди таких. Да и как я — врач, будущий великий хирург, без преувеличения надежда всей отечественной медицины — могу позволить, чтобы такая прекрасная дева, как вы, отморозили себе ноги? Это же бросит тень на мою репутацию! — Это была шутка, она сразу это поняла, но, стоило признать, у него недюжинный актерский талант.

— Какой вы скромный. Ладно, так уж и быть, давайте сюда свои тапочки. — Она обулась, и сразу стало намного теплее. — Как я могу вас отблагодарить?

— Как насчет ужина?

Тут она будто впервые увидела его. Перед ней стоял не безликий государственный врач. Перед ней стоял мужчина. Молодой и, между прочим, симпатичный. Она взглянула на него, оплела взглядом с ног до макушки. Дойдя до макушки, ее взгляд остановился на его волосах. Иссиня-черные. Тут же в голову полезли рыжие волосы Дэна, его улыбка, смех. Она испытала дикое желание оказаться с ним рядом. А потом она вспомнила сегодняшний день и бессознательно потерла свое запястье.

— Простите, — сказала она, опустив взгляд в пол. — Вынуждена отказать. У меня есть парень.

— Ну никто сразу про такие отношения и не говорит. Я предлагаю дружбу.

— Поймите, он