Дорога к несбывшейся мечте - Юлия Балашова

Дома меня спрашивали, отчего я такая грустная, я врала, говоря, что всё нормально, и просто устала от школы, а сидящий напротив меня Ефим только едко улыбался, зная истину.

Я обидел тебя, я знаю,

Прости меня милая, умоляю.

Сам себя каждый день проклинаю,

За слёзы твои, я себя унижаю.

Я сумел погубить самого себя,

Ласковым твоим прикосновением.

Оно стало моим личным до конца жизни,

Опасным наваждением.

Для тебя я придумал кару,

Не специально, за него попаду в Тартар.

Ты должна понять, почувствовать,

У нас есть будущее, не предчувствие.

Глава 5

Обида как сорняк

Каждое утро мы собирались всей семьей за завтраком, и мне приходилось видеть Ефима и терпеть его присутствие. Как же он раздражал меня. Своим поведением, человек заставлял ненавидеть. Мы почти не общались, и мне всё равно было этого мало. Я хотела, чтобы Ефим поскорее покинул наш дом, и желательно окончательно и бесповоротно. Однако целый год мне пришлось наблюдать за весёлой жизнью молодого парня.

К концу десятого класса, он совсем зазнался, стал играть на гитаре в местном театре, и ходить в музыкальную школу попутно изучая игру на пианино и барабанах. Тётя Надя старалась делать для сына всё, что тот не попросит. Ещё мне посчастливилось познакомиться с его отцом, статным мужчиной за сорок, который так же сдувал с мальчишки пылинки, давая деньги на любые капризы. Уж не знаю чем, он их покорил, но родители обожали Ефима, а вот насчёт его брата близнеца и младшей сестры я ничего не могу сказать. Их видела я редко, да и интересными они мне не казались. Но однажды всё изменилось, и мне пришлось столкнуться с братом Ефима Егором.

Ефим как обычно собирался на очередное вечернее свидание с новой пассией, и мне оставалось лишь скептически посматривать на него. Тоже мне — альфа самец.

Родители уехали на важное мероприятие, а тётя Надя отправилась навестить дочь и второго сына, а мы с Ефимом остались одни. Всё начиналось как обычно, безобидно. Наш пижон собирался на свидание с одной из своих фиф с открытой дверью. Я как раз шла мимо с чашкой чая, чтобы продолжить подготовку к экзаменам, но не удержалась от соблазна подсмотреть. Вообще мы редко общались в течение года, если можно назвать "привет-пока" общением.

Поставив чашку на первую попавшуюся тумбочку, я прокралась к открытой двери, и заглянула внутрь. Раз мы одни, ничего страшного не случится, а поглазеть на симпатичного… Так стоп! Саша он не симпатичный, а деспотичный. Вот же я дурочка, как обычно слова перепутала. Всего три первых буквы, а какая разница, мама не горюй. Короче. Подобравшись к входу, я спряталась за дверью и лишь одним глазком стала выглядывать, в надежде узнать что-нибудь компрометирующее и рассказать потом тёте Наде. Тогда я так себя успокаивала, и никак не признавала истиной причины.

Мои старания не прошли напрасно. Я стала первой кто узрел торс будущей звезды, и даже не сфотографировала, а надо было, эх, неумёха. Все гениальные мысли приходят позже. Ефим застегнул ширинку на новеньких джинсах, и перешёл к поиску футболки. Ни разу я не видела его в рубашке, мне кажется, официальный наряд ему подошёл бы, не будь он таким противным. Не внешне конечно, а по характеру. Сколько раз тётя Надя заставляла его одеться в костюм для праздников в школе, а он ни в какую не соглашался.

С футболкой у него возникли сложности, и он для начала решил надушиться, своей ядерной туалетной водой, которая разнеслась по всему второму этажу. Я чуть ли не закашлялась, но смогла удержаться. Пока я отмахивалась от назойливого запаха, телефон в моём кармане завибрировал. Мигом я достала его и увидела номер Ульяны. Ничего, не обидится, если разочек скину, зато потом смогу рассказать такое, отчего её челюсть покинет лицо.

Я занималась своим телефоном, и совершенно внезапно мужская крепкая рука схватила меня за локоть и втянула в комнату. Мне оставалось только вскрикнуть, но никто этого не слышал, разве что стены, они мои свидетели.

Оказавшись напротив полуголого парня, и держа ладони на его прессе, я снова крикнула, но теперь испуганно. Отпрянула от Ефима и постаралась оттереть руки, только от чего сама не понимаю. Глаза я намеренно держала на уровне его ног, не хотела смущаться и смотреть на местный аналог стриптиза.

— Какие гости, сама Сашенька ко мне наведалась, только вот выглядело это всё со стороны как… — договаривать он специально не стал, собрался меня помучать.

— Я шла мимо, и только! — бегая глазами по полу, заверила я.

— Ты шла мимо, — жестикулировал парень, — и случайно споткнувшись, стала подглядывать за мной. Я правильно изложил суть происходящего идиотизма?

— Нет, — отчеканила я.

Достал, подлец! И чего тебе надо? Посмеялся, проехали, можно мне покинуть корабль? Не важно, что внизу ждёт проголодавшаяся акула, не страшно, куда лучше, чем унижаться перед тобой мистер "я крутой мэн".

— Признавайся мелкая, мы тут одни, обещаю маме не расскажу о твоих похотливых фантазиях на мой счёт, — продолжал доставать меня Ефим.

— Я не "мелкая", — зацепило меня его прозвище данное мне ещё вначале нашего знакомства. — Просто это ты слишком большой.

Лучше бы я держала язык за зубами.

— Я тебя прекрасно понимаю Сашуль, — подмигнул мне Ефим, я случайно увидела, когда подняла на секунду глаза, и снова их опустила. — Мне снять джинсы?

Я затряслась как от фильма ужасов. Дурак. Больной идиот. Извращенец.

На мои округлившиеся глаза, он только звонко рассмеялся. Видимо шутку практиковал на мне, а я балда не догнала, как всегда.

— Ты раскраснелась, — сделал он шаг ко мне, а я от него.

— Здесь жарко.

В комнате действительно с чего-то поднялась температура. Очень странно, при том, что окно и дверь открыты, и за пределами спальни Ефима температура была совершенно обычной.

— Ты права, здесь действительно о-очень жарко, — снова шаг ко мне, а я от него.

Игра продолжалась до тех пор, пока я спиной не упёрлась в холодную стену.

— Подними на меня глаза Саш, — попросил Ефим, мягко прямо так словно я одна из его многочисленных девиц. — Не стесняйся, я тебя не съем.

— Отвали, — все, что смогла сказать я. Он меня так просто не сломает. — Отпусти меня, а сам вали к своим девкам.

Ефим усмехнулся, и опустил голову ближе ко мне, и теперь смотреть в пол становилось неудобно. В голове вертелись мысли одна хуже другой. Дурацкий подростковый возраст и дурацкие гормоны. Одни мысли противоречили другим.

"У тебя есть шанс поцеловать его.