Письма к тетушке - Максим Юрьевич Шелехов

может быть, только в том, что поверить не хотел, «что на всякого дурака ума не напасешься». Это как раз то, о чем я более всего сейчас пекусь, душенька, чтобы не дать мне Жене повода счесть и меня, как Костю, безнадежной.

Но речь пока не о моих заботах. А тогда Женя спросил: «Что там, кстати, роман у Кости продвигается?» ―«Окончен», – ответила я. ―«И что, как?» Мне не хотелось врать, я отрицательно покачала головой. «Ой, не спрашивай!» – сказала я. Женя выразил сожаление. «Я знал, что у него не получится, – произнес он. – Со столь замкнутым умом, с таким багажом предрассудков!.. Свобода мысли и действия – вот залог успеха писателя. Ну и, конечно, цель: облагоразумить, просветить человечество. Он же, я так полагаю, только нагнал смуты?»

Я заметила, что была в той самой куртке, в которой гуляла с Костей в день, когда он мне свой отрывок представил, – в осенней, выдалась как раз погода благоприятная. Ощупала внутренний карман: так и есть! «Вот, – протянула я Жене свернутый вчетверо лист бумаги, это был список Костиного «нехорошего предчувствия», – полюбуйся: едва ли не лучшее, что есть в его романе на сто альбомных страниц. Впрочем, до конца я не дотерпела».

Женя развернул лист и пробежался по нему глазами довольно быстро. Неопределенно покачал головой, произнес «хм». Затем перечитал еще один раз, внимательнее.

– Что можно сказать? – резюмировал он. – Болезненно, невнятно, почти бесперспективно.

Я очень удивилась этому «почти». Но Женя вскоре объяснил мне не словом, а делом, как неудавшееся блюдо можно выручить правильно приготовленным соусом. – Я специально кулинарными терминами для вас здесь выражаюсь, моя кудесница, чтобы вам было понятно. – Он, тетушка, был великолепен! Его выступление стало изюминкой «поэтического вечера». Ему аплодировали стоя. И читал он, при всем при этом, Костино «Нехорошее предчувствие», можете в это поверить? Что скажете? Разве это не высшая степень таланта: уметь представить бесталанное.

Ну а теперь, милая тетушка, пришел черед поговорить нам о моей работе.

Я думаю, вам понравится узнать, что работаю я в «Книжном клубе». Честно говоря, при рассмотрении вакансий, слово «книжный» стало определяющим в моем выборе. Ибо: «на что еще я могу быть способна?» – рассудила я. Каковы мои умения, навыки? С чем по-настоящему важным и значимым я успела столкнуться за восемнадцать лет своей жизни? А работа мне была необходима крайне и уже вот сейчас! «Но отчего такая спешка? Кто в шею гонит?» – в свойственных ему выражениях, проявлял интерес свой Николай Антонович. Ответ для него вы найдете выше, я вам его жирным выделила. Но и без дополнительных подсказок, кажется, не сложно догадаться, кто мой первый и единственный сейчас вдохновитель.

Женя еще две недели назад (как в воду глядел!) предупреждал меня, что главным препятствием на пути к моему преображению могут стать мои близкие. Он когда-то столкнулся с тою же проблемой, родители его отказались его понимать. У нас с ним больше сходства, чем вы склонны думать, моя милая. Он, чтобы вы понимали, тоже, как и я, из периферии. (Женя с Костей, в скобках говоря, одноклассники.) Это значит, что и для меня нет ничего невозможного, значит, что и я способна достичь той же степени развития. Во-первых, за счет свободомыслия. Но, кроме того, тетушка… Вы, конечно, простите, но мне нужна… Словом, я борюсь за свою независимость! – Высшие точки альпинистами берутся налегке, говорит Женя. Он не признает полумер и уже два года не имеет никакой связи со своими домашними. Однако я уверена, что у нас с вами до того не может дойти. Я надеюсь, родная, на ваше благоразумие, что вы не посчитаете себя обязанною стать помехой моему счастью. Кроме доверия, я пока ничего не жду от вас, душенька, на данном этапе. А там, кто знает…

Работа моя заключается в следующем – я менеджер по активным продажам. Звучит, не правда ли? Сфера моей деятельности распространяется на учебные заведения, на школы преимущественно. В портфеле нашей компании учебники, словари, множество различных пособий для всяких начинаний, от кройки и шитья до инженерных конструкций. Но, кроме того и что есть главное, мы являемся передовой компанией, мы предлагаем инновации…

Вы хоть обратили внимание, моя дорогая, как умно́ и дельно я выражаюсь, – также и на переговорах. Нас тому учат. Я когда во вдохновении, поделюсь с вами, за собой такую способность чувствую: эскимосу снег умудрюсь продать, не то, что ребенку игрушку.

Почему я заговорила об игрушках. Вы конечно, не могли слышать, душенька, о 3D книгах, это те в которых оживают картинки. Наводит ребенок камеру куда надо, телефон считывает штрих-код, и любимый персонаж из книги, уже у него на экране, начинает выполнять различные трюки. Представляете, как первокласснику должно быть интересно! Смотри и только, читать учиться не нужно. Но вам, дикарям моим милым, ретроградам, отшельникам, разве такое объяснить! Вы с Николаем Антоновичем среди Земли, ей богу, будто на Венере. И меня так долго приучали к своему мирку… Я на Вас порою так злюсь… Вы бы знали, как мне сложно перестраиваться теперь!

Я перед вами вот сейчас только фанфаронила, будто мне все по плечу – не правда! Какая я неловкая, угловатая! Совершенно к жизни неприспособленная! Опять же, не хочу вас в чем-то винить, но… Тетушка, я даже взятку предложить не умею!

Дома перед зеркалом тренируюсь, все получается. Здороваюсь, представляюсь. «Здравствуйте, Марья Ивановна!» (или там Зоя Тимофеевна, к примеру), – обращаюсь я к учителю начальных классов. Так и так, «я представитель такой-то компании, у нас к вам интересное предложение». Зоя Тимофеевна вся во внимании. Я демонстрирую товар, представляю картинки, произвожу манипуляции телефоном: лев на экране оживает, медведь машет лапой и прочее. «Все это очень интересно», – говорит Зоя Тимофеевна пока что без особого интереса. Я ей аккуратненько так под журнальчик стогривневую кладу, взглядом, призывающим к пониманию, сей жест сопровождая. «Это вам аванс, – говорю, – за те первые десять книг, которые с вашим участием просто не могут не продаться». Зоя Тимофеевна заметно оживляется. «А в дальнейшем?.. – интересуется она. – В моем классе деток больше десяти, кому-то может обидно стать, если…» ―«Удовлетворим желания каждого, – заверяю я, с улыбкой многообещающей. – И своими десятью процентами, разумеется, вы и в дальнейшем можете располагать». Зоя Тимофеевна полна решимости, собирает класс, представляет меня и мой товар, наперед расхваливает. Дальше дело за малым, нас тому учат.

В общем, дома у зеркала, душенька, продажи идут как нельзя лучше. На деле же… Я уже дважды приходила увольняться!

«Трудности