Волшебник Ришикеша - Мария Мансурова
Шрифт:
Интервал:
— С Аней надо что-то делать.
Может, поговорить, папа?
— У нее с головой — не в порядке.
А ты знаешь, сколько часов мне наводили там порядок?
— Мы здесь бессильны. Обратимся к специалистам. Мне говорили об одной клинике…
Сомкнуты руки мамы на груди в возгласе отчаяния.
Вещи собирать? Ни к чему. В новой жизни она ничего не сможет из этого надеть: рваные джинсы, футболки с мультяшными героями… Сапоги — кожаные, высокие, корсет — плотнее, юбка — уже… Прощай, плюшевый лев, прощай, принцесса с потрескавшейся алой краской на губах. Завял ваш Нютик. Теперь есть только Анна. Одна в незнакомом городе — что могла она раньше знать о Москве? Школа, качели во дворе, шиповник под окном — зацвел, да иногда «экскурсии» в центр.
Анна…
— Сейчас у нас будет время поесть и немножко отдохнуть. Не разбредаемся. Идите за мной и Свами, для нас уже все накрыто в кафе.
Маленький пестрый городок, последний всплеск жары, дальше — выше, холоднее. Серая сумка через плечо, шаги по одной линии — привет из модельной жизни.
— Ну, как дорожка? — Ден. Даже хорошо, что он, что с вопросами.
— Трясет.
— Надо было в маленький, со мной садиться.
— Возможно. — Смотрит на далекий маяк во главе группы — изумрудные брюки Вити.
Столы вместе, полумрак, скрип вентиляторов, очередь в туалет-дырку. Анна закатывает штаны, открывает кран, вода прямо на пол, от грязных брызг мороз по коже. Возвращается в зал, садится рядом с призывно улыбающимся Деном.
— Тебе положить?
— Давай. — Забрасывает ее тарелку рисом, овощами, заливает зеленовато-коричневым соусом.
Взгляд Вити. Искоса. На долю секунды. Оценивающий, тревожный, мечтательный. Рождающий тоску в ее сердце.
— У-у… вкусно. — Таня смешивает все содержимое своей тарелки и любовно заворачивает в чапати. — Я такая голодная! Ден, это что там, манго? Дай сюда, лучше два. А можешь просто рядом поставить тарелку?
Маленький ножик скользит по сочной мякоти, оранжевые кусочки ложатся на язык, Таня щурится от удовольствия. Анна смотрит, не может оторваться.
— Вы посмотрите на ее лицо! Такой экстаз. От манго. Мне бы сейчас бумагу и карандаш! Хотя не люблю портреты.
Сладко-протяжно-причмокивая жует. Девочка-манго. Нога Дена задевает колено Анны, припадает. Ненавязчиво, будто без сил…
— У нас со Свами тут дела, мы отойдем на полчаса. Рядом рынок, можно там пока побродить. — Уверенный низкий голос Вити растворяется вместе с его фигурой.
Анна запрокидывает голову, мысли-печали кружат вслед за потоками горячего воздуха. Тело ноет, рис кусается в желудке.
— Пойдем посмотрим какие-нибудь сувениры? — пытается ее взбодрить Ден. Но какое ей дело до побрякушек сейчас, когда страсть вцепилась в волосы, а от слабости не пошевелить пальцем? Она втягивает в себя полумрак, ленивые шаги официантов. На ресепшене (кафе находится в маленькой гостинице) появляется высокий загорелый парень с забавно закрученными дредами на голове. Его лицо будто о чем-то не договаривает, тело прямое, гибкое… Хочется коснуться его… Болтает с индийцем. Видимо, не устраивает цена, уходит. Жаль. Не его, себя. Какие у тебя дела, Витя? Слева замечает, как Фарид, еще один участник сцены «поход», берет Марту за руку, поворачивает к себе тыльной стороной ладони, рассказывает что-то. Губки рыженькой девушки складываются в сосредоточенную гримаску. Потом она резко встает, улыбается, подтягивает вновь сползающие бархатные штаны: «Спасибо».
— Фарид, а я не знала, что вы гадаете.
— Уже много-много лет я занимаюсь хиромантией.
Анна удивлена: вот тебе и финансовый аналитик средних лет.
— А мне — расскажете?
Готова протянуть руку.
— Нет, Аня. Тебе нет.
— Почему?
— Я уже сказал, что буду говорить только с одним человеком. Но с тобой в любом случае не стал бы.
— Не понимаю. — В недоумении Анна выпрямляется на стуле. — Объясните.
— Да что тут объяснять? Нет, и все. А ты мне вот что скажи, ты хоть поругаться можешь, поскандалить?
— Могу.
— Это хорошо. Значит, не все потеряно.
Анна замечает, что незнакомец с дредами вернулся, расписывается, ему протягивают ключ. Похоже, он смотрит в ее сторону…
— Будешь? — Ден протягивает ей маленький пластиковый стаканчик.
— Что это?
— Такой местный кокосовый напиток, вкусный, попробуй.
— Нет, спасибо. Что-то мне вдруг так захотелось есть… — Смотрит на круглые часы с пыльным циферблатом, висящие напротив стола. Прошло уже больше полутора часов, как ушли Витя и Свами.
— Прогуляемся?
— Почему бы нет?
Свет режет глаза. Они поворачивают направо и быстрым шагом идут по узкой улочке, словно торопятся к определенной цели. Накатывает желание потеряться, раствориться в незнакомом городке, не оглядываться. Ден готов поддержать. Он рядом с ней, на остальное ему — наплевать. Замирают на площади, разглядывают потрескавшийся фасад храма, какие-то тряпки на узких прилавках, щупают, смеются, наклоняются к оранжевым специям, глубоко вдыхают горчинку, до щекотки в ноздрях. Кажется, он собирается взять Анну за руку… Останавливаются около крошечной чайной, заходят, садятся за продолговатый зеленый стол. Анна заказывает трубочку с кремом и масала-чай, Ден — джинджер.
— Ну, Ден, что же ты у нас любишь? Признавайся!
— Я? Много чего, очень разного… Что ты имеешь в виду?
— Что читаешь-смотришь-нравится? — Откусывает песочное тесто в вуали сливок. Сладко.
— «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» — прикалывает. И фильмы Озона. И старое советское кино — люблю. В литературе могу читать Уэльбока, а могу — Бунина. Всеяден. Столько всего, зачем разграничивать, говорить — только это, и все? Лучше всего по чуть-чуть, насытиться. Но а ты, могу себе представить… Маркес, Борхес, всякие страсти-мордасти. Одним словом, готическая русалочка.
— Ха-ха… Так вкусно, попробуй!
Выходят. Нехотя. Лениво-расслабленно бредут обратно, если, конечно, это та дорога. Вновь храм на пути. Снимают обувь, заходят. Пыль всасывается в стопы. Вот-вот начнется праздник, в огромном железном чане несколько человек размешивают угощение, пахнущее имбирем и перцем. Ноги — в шлепанцы. Дальше… Витя. Бежит навстречу, лицо серьезное, злое. Анна в первый раз видит такое его лицо.
— Ну, вы что? Вы понимаете, что все вас ждут почти два часа?!
— Извини, Витя. Потерялись во времени. — Ден пытается изобразить раскаяние, получается с трудом.
— Правда, жаль, что так вышло. — «Хорошо, что хоть за руки не держались», — думает Анна, радуясь его тревоге, его нервным шагам.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!