Игра в убийство - Людмила Мартова

трос. Конечно, via ferrata[1] получилась так себе, очень условная, но тренироваться где-то было надо. Все лучше, чем ничего. – У нашего клуба договор с вашим ТСЖ. Председатель не против, что мы тут тренируемся. У нас соревнования, кстати, скоро, – неизвестно зачем добавила она. Мужик пожал плечами и смешно почесал свой крупный нос.

– Да прыгайте на здоровье. Кто ж вам мешает, – пробормотал он. – Кто как с ума сходит. Штефан, пойдем.

Щенок вопросительно посмотрел на хозяина, потом на Яну, неохотно поднялся и гордо понес себя к тротуару.

– Я ему его дела сделать не дала, – запоздало поняла Яна. Они для этого на клумбу залезли, а тут я, как снег на голову. – А это какая порода? – спросила она скорее из неудобства, чем из искреннего интереса.

– Акита-ину, – не оборачиваясь, ответил «Олег Попов». – Фильм про Хатико видели?

Фильм про Хатико Яна видела. Обрыдалась вся. Но то, что независимо цокающая лапами уже по асфальту собака ни при каком приближении не может считаться акита-ину, она видела прекрасно.

– А вы уверены? – вырвалось у нее. – Ну, что это акита-ину?

– Конечно, уверен, – мужчина высокомерно пожал плечами. – Я, правда, на выставки ходить не собираюсь, поэтому купил его без родословной. Так гораздо дешевле, но собака, несомненно, породистая. Я видел ее маму, когда ходил забирать Штефана.

– А вы охотой увлекаетесь?

– Почему? – На лице повернувшегося мужика было написано такое изумление, что Яна даже рассмеялась.

– Потому что акита-ину – это охотничья собака. Японцы, которые вывели эту породу, называли таких собак матаги кэн – собака для охоты на крупного зверя. Ну, кабан там, или олень, или медведь.

– Господи боже ты мой, девушка, какой медведь, – мужчина даже засмеялся от такого нелепого предположения. – Ни на какую охоту я не хожу. Я профессор, литературу преподаю в нашем университете. А собака… Порода нынче модная. В квартире содержать можно. Ухода особого не требует. Два раза в неделю вычесал, и все. Вот и выбрал. И правильно сделал. Отличная оказалась собака. Да, Штефан?

Услышав свое имя, пес усиленно завилял хвостом, поднял морду и преданно посмотрел на хозяина.

– Не хочу вас расстраивать, но у вас дворняжка, – мягко сказала Яна. – Вас обманули.

– То есть как? – «Олег Попов» ошарашенно смотрел на нее. – Что вы глупости говорите? Откуда вы можете это знать?

– Янка, ты идешь? – с крыши свесилась голова Ильи, практически неразличимая снизу. – У нас еще три прыжка по плану.

– Иду! – заорала она. – Да просто все, – она снова повернулась к хозяину и его собаке, – я ветеринар. В собаках разбираюсь. А акита-ину моя лучшая подруга разводит, так что про них я знаю вообще все. Для акита-ину допускаются только три окраса: рыжий с белым уражиро, тигровый с белым уражиро и белый без единого пятнышка.

– Что такое уражиро?

– Внутренние поверхности лап, груди и маски морды. У вас пес рыжий, маска у него белая, а грудь и лапы – черные. Такого быть не может, если собака породистая.

– Когда я его брал, у него лапки тоже рыжие были, – сообщил мужчина растерянно. – А потом потемнели. Я думал, такое возможно.

– Возможно. Если вашего щенка перед продажей покрасили. А потом краска смылась. Вы же лапы ему после прогулки моете?

– Как покрасили? – Голос мужика вообще упал до шепота.

– Нормально, краской для волос. Так всегда делают мошенники. Вы извините, мне идти нужно. Меня ждут.

– А что же мне теперь делать?

– Не знаю. – Яна пожала плечами и пошла в сторону угла дома. – Надеюсь, выгонять собаку на улицу вы не станете.

* * *

Заполнять анкету на чешскую визу с непривычки было трудновато. Да еще на английском языке. Яна даже язык от усердия высунула. В мусорной корзине уже «отдыхали» обрывки трех испорченных анкет. Сейчас она пыталась четкими печатными буквами заполнить четвертую, боясь ошибиться снова.

– Ипатова, там тебя спрашивают, – в кабинет заглянула сидящая в регистратуре Лена.

– Сейчас иду, – откликнулась Яна, обрадовавшись, что ненавистную анкету можно отложить. – Там кто, кошка или собака?

– Там мужчина. – Лена пожала плечами. – Один, без питомца.

Клинику, в которой она работала уже пять лет, Яна обожала. Еще учась в институте, она мечтала попасть именно сюда – в ветеринарный центр, открытый доктором Цыплаковым. К Владимиру Владимировичу ездили не только со всего города и даже области, но и из соседних городов. Он был не просто хороший врач, а отличный. Брался за любые, даже самые сложные операции и делал их с блеском.

У них весь коллектив был хороший – дружный и слаженный. Цыплаков – директор и хирург, сама Яна – терапевт и дерматолог, Ольга Дмитриевна – стоматолог, Павел Семенович – кардиолог. Это Цыплаков придумал – сделать в ветеринарной клинике узкую специализацию. Он был уверен, что нельзя одинаково хорошо лечить все, хоть у человека, хоть у собаки, хоть у ежика, поэтому его врачи специализировались по профилям, он отправлял их на семинары и конференции, заставлял читать специализированные журналы и даже самим писать в них статьи. На данный момент в клинике также работал новичок Ленчик Макаров. Он был еще студентом, поэтому специализацией не обзавелся, оставался у всех на подхвате.

Несмотря на весьма еще юный возраст, Ленчик был женат чуть ли не с первого курса, и его жена Маша ждала уже второго ребенка. При этом семья жила в общежитии, ютилась в четырнадцатиметровой комнатке.

– Ленька, зачем вам второй ребенок? – схватилась за голову Ольга Дмитриевна, когда гордый Макаров сообщил, что скоро станет отцом во второй раз. – Куда вы нищету плодите? Сами еще почти дети. Надо же на ноги встать, квартиру приобрести, а уж потом плодиться и размножаться.

– Так как же, – искренне удивился Ленчик, – меня же иначе в армию заберут. А так я институт в июне окончу, а к июлю справочку в военкомат представлю, что детей двое. Машка как раз в конце июня родить должна. А деньги – дело наживное. Будут.

Оптимизм Ленчика поражал Янино воображение, но, в принципе, сильно она не удивлялась. В каждом домушке, как известно, свои погремушки. Если уж так хочется отмазаться от армии, живя вчетвером в облезлой общежитской конуре, так ради бога.

Сейчас Ленчик работал не покладая рук, ловко раскидывая собравшуюся очередь. Высокоспециализированной помощи никому не требовалось, поэтому Яна вполне могла поговорить с тем, кто ее спрашивает, а потом вернуться к ненавистной анкете. Выйдя в самую первую комнату, в которой и располагалась регистратура, она увидела мужчину, скрашивающего ожидание чтением стендов с полезной информацией:

– Здравствуйте, это вы меня спрашивали?

Он повернулся, и Яна невольно оторопела.