Верни моего сына - Тата Златова

Матвей накрыл ладонью ее руку и уверенно сказал:

— Я помогу тебе, Лера. Можешь на меня рассчитывать.

* * *

Впервые за долгое время чувствовала себя такой окрыленной. Еще не все потеряно! Есть надежда, есть шанс. Теперь их двое, готовых остановить Амелию. Матвей обещал найти адвоката, хоть дело это и нелегкое. Не все горели желанием связываться с Ильей Фроловым. К тому же один из самых дорогих адвокатов страны готов был защищать его интересы. Об этом Лера прекрасно помнила — как-то муженек обмолвился, что доверяет этому человеку все судебные дела, — поэтому понимала, что борьба ожидается непростой.

Постелила свежее белье на кровати и опустилась на нее. Скользнула взглядом по комнате, а в голове всплыли воспоминания. Когда-то даже подумать не могла, что Лия так предаст. Помнится, не раз устраивали здесь «подушечные» бои, смеялись, а по ночам частенько делились своими мыслями.

Если бы кто-то сказал тогда, что собственная сестра отнимет у нее ребенка, она бы ни за что не поверила и рассмеялась этому человеку в лицо. Да, были обиды и недоразумения, но все как-то быстро забывалось, не оставалось надолго в памяти. Амелия находила тысячу оправданий, на нее невозможно было долго обижаться… Почему же она стала такой?

Лера знала, что родители всегда хотели одного ребенка. Мать постоянно об этом напоминала, словно нарочно укрепляя мысль в ее мозгу: «ты лишняя». Рассказывала, как они трепетно придумывали имя, скрупулезно планировали бюджет, с волнением скупали детские книги и вещи. А потом им сказали, что детей будет двое. И все пошло наперекосяк. Мать как-то оговорилась, что дело доходило до скандалов, не знали, что делать, потому что денег не хватало. Родилась Амелия и… Валерия. Имя ей придумали прямо в роддоме, подобрали наиболее созвучное. Родители честно старались любить обеих, но отец, уставший с работы, успевал провести время только с одной дочерью, да и маму на двоих не хватало. По рассказам, Лера росла спокойной, всегда могла себя чем-то занять, а Лия, наоборот, часто капризничала, плакала, требовала внимания. И получала его.

В три года они слегли с гриппом. Лера перенесла болезнь довольно легко и быстро выздоровела, а у Лии начались осложнения, врачи говорили, что все может плохо кончится. Потом были долгие месяцы борьбы, выхаживания и, наконец, — победа. Сестра выкарабкалась, и жизнь вошла в привычное русло. Ну как, привычное… С тех пор родители носились с ней, как с хрустальной, и делали все, чего бы ни попросила. Бывало, отдавали последнее, но покупали то, что хотела дочь. На Леру уже не хватало. Поэтому она донашивала за сестрой…

Наверное, они слишком ее избаловали. Амелия решила, что весь мир крутится вокруг нее, что всегда будет так, как она захочет. Топнет ножкой — и получит понравившееся платье, пустит слезу — и все сразу кинутся выполнять любую просьбу, сделает невинные глазки — и муж купит загородный дом…

В дрожь бросило, когда мысли вернулись к Матвею. К этому жгучему брюнету с пронзительными глазами, окутанному ореолом загадочности. Ох и долго она по нему рыдала по ночам! Кусала уголок подушки и ненавидела за то, что променял ее на Лию. Хм… А почему он это сделал? Почему не объяснил, что так мол и так, любовь зла, я влюблен в твою сестру, поэтому забудь… Он просто тогда сделал вид, будто ее, Леры, не существует. Резко сменил номер телефона, говорил сухое «здрасте» при встрече и всячески избегал любого с ней контакта. Даже домой перестал приходить. Наверное, боялся в глаза посмотреть. Совесть замучила. А Лия сияла от счастья и собирала вещи. «Я переезжаю к нему! Он нашел нам отдельное гнездышко, мы будем только вдвоем!» — не таясь, говорила она. Плевать, что увела у сестры. Плевать, что делает ей больно, демонстрируя свое счастье. Ни капли сожаления, только злорадство. Да, пожалуй, она уже тогда была такой — подлой и бездушной.

Матвей так и не признался, что между ними произошло тогда. Почему развелись, почему она столько лет морочила ему голову и требовала свою долю за дачу. И все ли это ее проделки или он что-то не договаривает? Все ее жалкие попытки что-либо разузнать об их совместном прошлом разбивались о стену угрюмого молчания. В конце концов, перестала тратить на это силы. Разговор был чисто деловым. Лера предложила одно, Матвей — другое. Быстро обсудили детали и разъехались.

— Я позвоню, — всплыла в памяти его оброненная вскользь фраза. И при этом так взглядом обжег, что в жар бросило. Даже сейчас, сидя на кровати в спальне, почти физически ощутила его прикосновение. Провела пальцами по тыльной стороне ладони — кожа еще хранила его тепло, его запах, чуть-чуть горьковатый, с легким цитрусовым оттенком. Внезапно поняла, что хочет снова увидеть его. Но сразу же себя обругала. Сейчас не до любви, нужно сначала разобраться с Амелией и вернуть ребенка! Сердце обливалось кровью.

Посмотрела на мобильный в глупой надежде, что позвонит Илья и скажет, что одумался.

И телефон зазвонил. Правда, на экране высветилось совсем другое имя.

Кира Андреевна.

Не сразу смогла ответить. Пальцы дрожали, телефон чуть не выскользнул из рук. Точно она? Да, свекровь, это не галлюцинация. В горле ком застрял, а во рту моментально пересохло. Нажала на сенсорную кнопку, а слух уловил лишь бешеный стук собственного сердца.

— Да? — Не узнала собственный голос, таким он стал хриплым, дрожащим, безжизненным.

— Лерочка, здравствуй, — защебетала свекровь. — Это Кира Андреевна.

И замолчала. Чего ждет? Неужели радости? Или случилось что-то страшное, а у нее просто не хватает духу рассказать?

— Слушаю, — все также сипло отозвалась, сжимая телефон.

— Как ты там, деточка? Илья не звонил тебе?

Поморщилась от ее слов, словно от зубной боли. Это ее «деточка» больно резануло по нервам, вызвало злость. И, не сдержавшись, Лера выпалила:

— А как я, по-вашему, могу себя чувствовать, когда мой ребенок находится сейчас неизвестно с кем?!

— Ну, Илюшенька все-таки отец, не чужой человек…

— Где же были его отцовские чувства, когда он сына разлучил с матерью!

— Понимаю, Лерочка, ты сейчас сходишь с ума от горя. Но я хочу, чтобы ты знала: я всеми силами пытаюсь вправить мозги этому оболтусу, только он ничего не хочет слышать! Даже угрожала, а он, представь себе, ясно дал понять, что лучше мне не лезть… Вот так, понимаешь? Его словно подменили!

— А от меня вы что хотите? — как ни старалась, но успокоиться не получалось. Слышала ее голос, а перед глазами как в замедленной съемке стоял тот жуткий момент, когда по щелчку пальцев Ильи ее схватили охранники и не пустили к малышу…

Лешенька, сыночек мой, ты чего плачешь? — тяжелым молотом ударило по перепонкам.

Кира Андреевна попросила прийти завтра, только как пережить это ожидание? Все мысли крутились вокруг завтрашней встречи. Ходила из угла в угол и в конце концов не выдержала, вышла на кухню попить воды. И замерла на пороге, заметив мать, сидящую за столом, понурив голову.