Утраченный рай - Марина Серова

— А третий?

— Что «третий»?

— Ну, вы сказали, есть три варианта.

— А-а, — усмехнулся Завадский, — третий вариант, голубушка, — это чудо. Что-нибудь из области фантастики. Например, Максим Леонидович настолько будет вами очарован, что захочет преподнести вам «Танцовщицу» в знак своего расположения.

Я молча улыбнулась, но про себя подумала, что и третий вариант не стоит так-таки отметать напрочь.

— Ну что же, Танечка, у вас есть четыре дня. Посвятите их подготовке, подчищайте хвосты в цветоводстве и философии, вживайтесь в образ. Ну а я с нетерпеньем жду первых плодов вашей деятельности.

На этом мы расстались с Завадским.

Ближайшие три дня я, не расслабляясь, готовилась стать Штирлицем в юбке. Помимо совершенствования теоретической подготовки, прокручивала в голове все мелочи, которые могли бы меня выдать, и боролась с ними. Например, отказаться от курения было выше моих сил. Но я отработала для себя совсем иную манеру держать сигарету. И никогда не дожидаться, пока кто-то галантно поднесет мне зажигалку. Отказалась и от прочих мелких привычек и повадок шикарной женщины. (Оказалось, их у меня немало.) Еще я на всякий случай освежила в голове популярную книжку по психологии жестов «Язык тела», чтобы не попасть впросак и здесь. Однако переусердствовать с муштрой мне тоже не хотелось. Я прежде убеждалась, что моя стихия — импровизация и интуиция. Слишком вышколенная и начисто лишенная естественных реакций персона тоже может вызвать подозрения. У нас в академии читали обзорный спецкурс по истории контрразведки. И любимой байкой нашего преподавателя была история о том, как в годы Великой Отечественной войны провалился блистательный советский резидент. Он погорел как раз на излишнем самоконтроле. Во время инструктажа, проводимого с офицерами одним из высших чинов рейха, за спиной сидящих громко хлопнула форточка. Вздрогнули все, кроме нашего резидента. На что высший чин немедленно отреагировал: «Хорошо вас там, в России, готовят!»

В общем, дни пролетели незаметно. И вот раздался долгожданный звонок:

— Татьяна Александровна? Здравствуйте, это Максим Леонидович вас беспокоит.

— Очень рада вас слышать.

— Вы еще не передумали работать в моем саду?

— Нет, что вы, я, напротив, опасалась, что вы за это время подберете более подходящую кандидатуру.

— Татьяна Александровна, голубушка, вы себя недооцениваете. Но об этом мы еще успеем поговорить. А пока я жду вас сегодня в шесть часов вечера на собрание всего персонала. До встречи!

До назначенного времени оставалась еще пара часов. Я позвонила Завадскому, он пожелал мне удачи, и я начала собираться.

На собрание я прибыла вовремя. Около ворот уже стоял крепкого телосложения молодой человек — видимо, новый охранник. Я назвала себя, он открыл ворота и предложил пройти в гостиную на первом этаже дома.

Кроме меня, там находились уже двое. В первом сразу угадывался повар. Это был полненький, лысенький и очень жизнерадостный человечек. Он все время потирал ручки, словно ему не терпелось произнести: «Ну-с, прошу всех к столу!» Вторая, вероятно, была горничной. И по ее виду я позволила себе сделать предположение, что господин Алексеев какое-то время собирается проживать без супруги. Или его жена настолько лояльна к горничным? Трудно поверить, что это белокурое созданье с ясным невинным взглядом Клаудии Шиффер и с ее же пропорциями согласится носить темную униформу до щиколоток, с наглухо застегнутым воротничком и белым передничком. Ну разве что один только передничек. Пока ее наряд состоял в основном из очень эффектных сапожек, ну и еще пары лоскутков ткани в некоторых местах. Впрочем, на плечи была наброшена курточка. Я поймала себя на том, что испытываю нечто похожее на уколы ревности. Значит, мой магнат (ишь ты — «мой», размечталась!) не считает, что суперсексапильная горничная будет плохо справляться со своими обязанностями. Почему же такая дискриминация к садовницам!

Мое появление было замечено не сразу, поскольку живчик-повар увивался вокруг «Клаудии» и медовым голосом ворковал:

— Ну что за мода такая нынче, всякие там диеты-шмиеты. Нет уж, Тусенька (оказывается, «Клаудия» отзывалась на загадочное имя Туся), я буду не я, если вы моими стараниями не прибавите килограммчиков пять-шесть, а то и поболе.

Шутка звучала весьма двусмысленно, и не будь я в образе, не преминула бы это вслух прокомментировать. Туся же мило хихикала и хвасталась повару, какая она счастливая — может есть сколько угодно и ничуть при этом не поправляться.

— Мне все подружки просто обзавидовались. Говорят, у меня ускоренный этот, как его… слово еще такое… ботулизм, что ли.

— Господь с вами, Тусенька! Вы, наверное, имеете в виду метаболизм — обмен веществ. Вот и чудненько. Тогда я буду баловать вас своими пирожными. Я умею делать замечательные эклеры, но никто их не желает кушать — все худеют, видите ли.

Я решила наконец прервать их воркование и тихо и невнятно, как и подобает «мыши», поздоровалась:

— Добрый вечер, извините, я не ошиблась, собрание персонала состоится здесь?

Туся чуть встревоженно обернулась на женский голос, но, скользнув по мне беглым взглядом, моментально оценила ситуацию — прибывшая относится к породе страшненьких ученых мышей, следовательно, соперничать с пушистенькой кошечкой Тусей за привязанность хозяина никак не может.

Повар же оказался из той милейшей породы мужчин, которые с женщинами галантны и приветливы, даже если те страшнее атомной войны. Причем эти мужчины совершенно искренни, женская некрасивость их умиляет и вызывает желание покровительствовать. Словом, это оказался настоящий рыцарь.

— О! Как славно! В нашем коллективе появилась еще одна представительница прекрасного пола.

Туся чуть слышно фыркнула, повар же продолжал:

— Проходите, располагайтесь. Позвольте отрекомендоваться — Олег Петрович. Подвизаюсь на поприще чревоугодия, повар, проще говоря. А вас как величать?

— Татьяна Александровна. Я садовник.

— Вот как? Чудненько, очаровательно. А вот это прелестное дитя — наша Тусенька, горничная, знакомьтесь.

Тусенька, как я и подумала, оказалась из тех девушек, которые могут сказать о другой женщине что-то хорошее только на ее похоронах. Поэтому она ангельским голоском прощебетала:

— А я всегда думала, что садовниками бывают только мужчины. Почему вы выбрали для себя такую грубую мужскую профессию? Впрочем, вам она, пожалуй, идет.

— Я сперва пробовалась в горничные, — отвечала я доверительным тоном, — но меня забраковали, сказали, что IQ слишком высок.

Тусенька растерянно захлопала глазами. Интуитивно она почувствовала, что ее подкололи, но в чем суть подкола, понять не смогла и в поисках поддержки обратила взор на ухмылявшегося Олега Петровича. Не знаю, чем закончилось бы наше «милое» знакомство, но тут, к счастью, в гостиную вошел хозяин дома в сопровождении пожилой дамы, виденного уже мною охранника и еще одного приятного молодого человека.