Пятая весна - Виктор Александрович Стариков

Вот и уедут они из города, в котором так незаметно прожили пятнадцать лет, где родились и выросли их дети. Ехали на три года, да так и застряли.

В конце третьего года пребывания их на Севере Марья Васильевна начала собираться в обратную дорогу. Ей хотелось вернуться в родной город в низовьях Камы. Легче жить рядом с родственниками. Но муж убедил ее остаться еще на год. Ему хотелось пожить немного в этих таежных местах. Да и есть ли смысл трогаться, когда зима на носу? Марья Васильевна, подумав, согласилась.

А там и пошло: с весны начинались сборы, а осенью отъезд откладывали еще на год.

Вот так и пролетели эти годы. Обоим теперь уже за сорок. Марье Васильевне казалось, что она очень постарела. Ее уверяли, что она хорошо сохранилась для своего возраста, но в самих заверениях этих было признание годов. Женщины сильнее чувствуют ход времени.

Муж полюбил летние поездки по тайге, исчезал на два-три месяца. Так продолжается до сих пор. Едет в любую погоду, все ему нипочем. Марья Васильевна не очень одобряла этого увлечения. В прошлом он был обязан совершать поездки по отдаленным местам, так как был единственным врачом на всю округу. Теперь в городе большая больница, с солидным штатом. Муж заведует одним из отделений. В тайгу могли бы выезжать и более молодые врачи. Но муж и разговоров об этом не допускает. Отправляясь в последнюю поездку, он сказал:

— Поеду проститься с тайгой, ведь привык к ней, со всеми знакомыми… Может быть, больше и не придется побывать…

Подходя к дому, Марья Васильевна увидела Барсика. Он ждал у ворот. Значит, кто-то посторонний в доме, и Марья Васильевна ускорила шаги.

Барсик, виляя хвостом, вошел во двор, поднялся на крылечко и улегся у перил на солнышке.

В комнате сидел геолог Константин Сергеевич Смыслов. По сумрачному загорелому лицу Константина Сергеевича Марья Васильевна догадалась, что он явился не с добрыми вестями.

Смыслов поднялся навстречу Марье Васильевне.

— Только не волнуйтесь, Марья Васильевна, — неловко начал он. — Ничего страшного. Видите ли…

— Что? Скорее!.. Что случилось? — спросила Марья Васильевна, схватившись за спинку стула. Сердце часто забилось, и вся комната тихо закружилась перед ней, она с трудом различила лицо Смыслова.

— Афанасия Семеновича привезли… В тайге подобрали. Очень болен, сейчас в больнице.

— Что с ним? Скажите правду!

— Говорят, простудился.

— Вот так и знала… Так и знала, — растерянно повторяла Марья Васильевна. — И почему в больницу, а не домой?

Геолог только руками развел.

— Проводите меня, — попросила его Марья Васильевна.

Афанасий Семенович лежал в дальней отдельной палате. Марью Васильевну тотчас провели к нему. Она не сразу узнала мужа: таким желтым и осунувшимся стало его лицо. Слышалось затрудненное дыхание. Открыв глаза, Афанасий Семенович попытался улыбнуться и приподнять голову.

— Лежи, лежи, — овладев собой, спокойно и властно сказала Марья Васильевна.

— Что дома? — спросил тихо Афанасий Семенович.

— Все хорошо… Ах, зачем ты поехал, — невольно вырвалось у нее. — Говорила…

— Да, Машенька, — виноватым шопотом ответил он.

2.

Афанасий Семенович уехал, как он всем говорил, прощаться с тайгой. Поездка выдалась очень тяжелая. Там, где обычно летом проходили пешком, теперь доктор с трудом пробирался на лошади. Земля густо напиталась водой, а дожди все лили и лили. За три недели не выдалось ни одного сухого дня.

Все же Афанасий Семенович выполнил намеченный план. Он побывал в трех геологических партиях, пробрался к изыскателям железной дороги, на отдаленном золотом прииске, в таежных небольших селах. Оставалось только навестить на лесном кордоне старого приятеля — охотника, у которого заболела старшая дочь, — и тогда можно повернуть назад.

Афанасий Семенович был доволен этой поездкой, он с удовольствием думал о том, что скоро вернется домой. Приедет, вымоется, наденет свежее белье и выйдет к чаю. За столом, возле большого самовара, соберется вся семья. Расскажет он ребятам, что ему пришлось увидеть в тайге, выложит он перед ними всякие образцы руд, таежные редкости. Потом он уйдет к себе в комнату и займется разбором накопившихся писем, газет, журналов.

Правда, предстоит один неприятный разговор с Марьей Васильевной.

Лошадь осторожно шла по узкой лесной дороге. Ноги ее глубоко проваливались.

Мелкий нудный дождь моросил и моросил. Влажные испарения поднимались от земли, плотный туман лежал во всех впадинах. Лес по обе стороны стоял молчаливый, хмурый, темный. Стволы деревьев почернели. Попряталось все живое, только какая-то большая птица сорвалась с голой вершины кедра и поднялась над лесом, тяжело махая намокшими крыльями.

Показалось огороженное поле. Рожь росла на грядках. Это делалось для того, чтобы она не вымокла. Зеленые стебли лежали на раскисшей земле, спутанные, смятые, как водоросли, выброшенные на берег.

Лошадь пошла веселее.

Через полчаса езды за деревьями мелькнули три знакомых домика. Афанасий Семенович остановился у крайнего. Хозяин — старик с черной, без единого седого волоска бородой в колечках — говорил нараспев:

— Вот спасибочки… Не побоялись в такую непогодь заехать.

В доме с утра протопили печь, и Афанасий Семенович, войдя в комнату, почувствовал всю прелесть сухой теплоты и потянулся всем своим крупным телом. С трудом стянул он мокрые сапоги и, оставшись в носках, прошелся по комнате, застеленной половиками. Одну стену занимали распластанные по ней крылья глухарей — охотничьи трофеи хозяина. «Да, красиво», — подумал Афанасий Семенович.

— В такую мокреть поехали, — опять сокрушенно сказал старик.

— Ладно, ладно, Кузьмич, — добродушно отозвался Афанасий Семенович. — Не ворчи. Где больная?

— В той горенке.

Высокий, веселый Афанасий Семенович, охотник и рыбак, был везде своим человеком. В тайге его знали и любили. Когда он выезжал на участки, шли разговоры:

— Наш доктор едет.

Таежники так привыкли к его наездам зимой и летом, что удивились бы, если бы доктор вдруг прекратил эти поездки. Афанасий Семенович знал о своей таежной славе и гордился ею, пожалуй, не меньше чем удачными операциями.

Когда жители таежных поселков приходили в больницу, то просились на прием только к Афанасию Семеновичу, и это доставляло ему искреннее удовольствие.

Семью Арсения Кузьмича Афанасий Семенович знал хорошо: двух сыновей, двух дочерей и появившихся зятьев. С мужчинами он провел не одну ночь на охоте и рыбалке.

Афанасий Семенович осмотрел молодую женщину, болевшую ангиной. Три недели назад она родила у них в больнице мальчика. Поговорив и пошутив с больной, взглянув на ребенка, похвалив его, Афанасий Семенович направился в остальные дома. Доктору везде были рады, приглашали переночевать. Но Афанасий Семенович всегда останавливался у стародавнего друга Кузьмича, и на этот раз ему не хотелось обижать старика.

Вечером Афанасий Семенович в прекрасном