На лезвии любви - Карина Искра

– Какая разница? – усмехнулся Бродерик, вытирая с лица выступившие капельки пота. Темные волосы растрепались, и несколько прядей упало на мокрый лоб. Марианна старательно подмечала эти детали, которые вылепливали из каменного дяди живого человека. Именно после их занятий девушке нравилось общаться с дядей, потому что в такие моменты он казался ей... настоящим.

– Ты сначала заявил о клятве, а потом вдруг взял саблю и отправился за мной в Лес... Кхм, – Марианна смутилась, вспомнив, что эту тему затрагивать не стоит, и торопливо продолжила, нервно сцепливая пальцы в замок. – Сейчас преспокойненько обучаешь меня. Вывод один: тебе простили эту клятву. Но кто же этот загадочный человек?

– Поклялся я, прежде всего, сам себе, – запрокинув голову к потолку, ответил Бродерик. – Пообещал, что никто не пострадает, потому что я никого не буду учить.

– Но, не учив меня, ты обнаружил, что от бездействия тоже могут быть проблемы? – полуутвердительно произнесла Марианна, искоса посматривая на собеседника. Он хмыкнул и повернул голову к девушке:

– Именно так. Я надеялся, что мое невмешательство тебя обезопасит, но нет... – И вздохнул, снова утыкаясь взглядом в потолок. – Неугомонная девчонка, которая не умеет думать о последствиях. В фехтовании ты отлично просчитываешь удары противника, но в обычной жизни... Не научили тебя.

– А этому можно научиться? – едко ответила девушка, чувствуя себя уязвленной. Скамейка вдруг показалась нестерпимо жесткой, захотелось убежать.

– Когда ребенка оберегают – он вырастает инфантильным человеком, – грустно улыбнулся Бродерик. Марианна не хотела соглашаться, но... Против правды не попрешь. – И мне было трудно жить с тобой, потому что... Я не нянька, я не умею общаться с детьми.

– Что же изменилось? – тихо спросила Марианна после длительной паузы, в течение которой унимала вспыхнувшее раздражение. – Было трудно, но?..

– Но ты повзрослела. Лес никого не оставляет прежним. – Просто ответил мужчина и встал, глядя на племянницу снизу вверх. – Будешь ужинать в столовой или у себя?

– В столовой, – вдруг решилась Марианна, поднимаясь на ноги следом. Обычно она просила Энн приносить еду в комнату, чтобы поменьше надоедать своему персональному тирану, но сегодня почему-то захотелось провести время в его компании.

Может, потому что он был сейчас понимающим и чутким, а не привычно замкнутым?

– Буду рад. – Коротко ответил Бродерик и вышел из тренировочной.

Интересно, он действительно рад?

***

Марианна втайне мечтала о том, что они с дядей станут семьей. Тоска по родителям и прежней беззаботной жизни настойчиво требовала вернуть все в прежнее русло, пусть даже с другими людьми.

Марианна помнила того веселого Бродерика Хэппа, который пришел к ней на шестнадцатилетие, и вот этого нового родственника – хмурого и закрытого – она совершенно не узнавала. Подружиться с ним оказалось нереально.

Понимая, что не в силах изменить мужчину, Марианна решила изменить свою жизнь. Чтобы забыть одно, следует заменить его другим, так ведь? Вот она и захотела попасть в Лес, рассчитывая отвлечься от тоски.

И Генри поддержал ее в трудное время, помог советом.

"– Дяде ты только мешаешь, – рассуждал парень, когда они в очередной раз прогуливались по аллеям вокруг усадьбы, – свалилась, как снег на голову, еще и живешь за его счет. Тебе бы уйти от него".

"– Куда может уйти несовершеннолетняя? – фыркнула Марианна. – Только в Лес. Но там я выживу лишь на окраине. Только дядя и может научить меня навыкам выживания".

" – Тогда заставь его поволноваться за твою жизнь – опекун, как-никак, он обязан тебя беречь! Пусть отправится за тобой в Город, вспомнит былые приключения, пусть захочет туда вернуться! Тебе надо, чтобы Хэпп взял в руки саблю – остальное дело техники," – пожал плечами Генри.

Опекун никогда не отпустит ее в Лес по своей воле, это и ежу понятно. Поэтому побег стал неплохой возможностью заставить дядю вернуться в фехтование... И познакомиться с Лесом заново.

Перед ужином с Бродериком Марианна почему-то нервничала, и, чем ближе подходила к месту встречи, тем больше волновалась.

Столовая была просторной и повторяла лофт-стиль гостиной, только была выполнена в черно-белых тонах. Серые стены, длинный стол, уставленный неожиданно большим количеством блюд, стулья на темном металлокаркасе, стеллажи с декоративными растениями и сувенирами.

Дядя уже располагался во главе стола, рассеянно глядя в широкое, на всю стену окно. Марианна, глядя на левую, в белой перчатке, руку, снова восхитилась Бродериком: став инвалидом, он не сдался! Не стал жалеть себя, а по-прежнему вел привычную... во всяком случае, обыкновенную человеческую жизнь.

Девушка, одетая в изысканное, цвета фуксии платье прямого кроя, приветливо улыбнулась повернувшемуся к ней родственнику и поймала восхищенный взгляд. Смутилась, торопливо переместилась в противоположный конец стола – туда, где для нее уже приготовили приборы. Еда соблазняла божественными ароматами, и Марианна, обозрев богатство, уже потянулась наложить себе салата, когда Бродерик вдруг произнес:

– Позволишь мне поухаживать за тобой?

– Ого, у нас светский прием, – фыркнула девушка, скрывая неуверенность. Мгновенно вернулись все кощунственные – и почему-то волнительные – мысли о чувствах дяди к ней.

Тот терпеливо ждал ответа.

– Ну... Будет ли тебе это удобно? – неловко проговорила Марианна, поведя плечами и мельком посмотрев на собеседника.

– Вполне, – дергнул уголками губ обходительный опекун, встал и направился к сотрапезнице. Пока он шел, Марианна отмечала, что мужчина снова навел лоск на голове, а оделся весьма торжественно – в серый костюм-тройку, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка, застегнутая до самого горла.

И в этот момент девушку пронзила молния изумления. А где же полюбившаяся мужчине трость, с которой он не расставался ни на миг? Обшарив глазами помещение, Марианна с нарастающим недоумением поняла, что привычной лакированной палки нет и в помине.

– Что-то потеряла? – раздался совсем близко бархатный мужской голос. Вместе с ветерком дыхания до зарумянившейся девушки донесся аромат кофейных зерен и корицы. Как вкусно пахнет Бродерик... По рукам скользнули предательские мурашки.

– А твоя трость... где она? – сдержанно поинтересовалась Марианна, мысленно давая себе оплеуху. Ну и что, что голос и запах взбудоражили? Подумаешь! Он – твой дядя, вдумайся в это!

– Трость? – выпрямился Бродерик и поставил наполненную тарелку на законное место. – Она мне больше не нужна.

– А для чего она была нужна? – удивилась девушка, притрагиваясь к вилке, но из вежливости не приступая к еде. – Ты же не хромой!

– Когда ты сроднился с саблей, но вынужден расстаться с ней, то почувствуешь нехватку... даже, скорее, утрату чего-то важного, – ровно произнес дядя, возвращаясь на свое место. Неспеша стал себе накладывать яства, не удостаивая собеседницу взглядом. – Более того, из-за своей... травмы, я чувствовал себя беззащитным. Вмонтированный в трость кинжал немного успокаивал меня.