Пока мы рядом - Рэй Клуун

В супермаркете на Груут Гелдердандплейн я обращаю внимание на одну пару, обоим супругам лет за восемьдесят. Шаркающей походкой, держась за руки, они бредут мимо винных полок. Старик тычет своей тростью в бутылку красного вина по специальному предложению. Его жена берет бутылку и кладет в корзину, которую держит в руке. Он что-то говорит ей, но я не могу разобрать. Женщина звонко смеется и щиплет мужа за руку. Я крепче сжимаю руку Луны и быстро отворачиваюсь.

Пожилая пара все еще влюбленных друг в друга супругов вызывает у меня чувство зависти. Мне и Кармен не суждено состариться вместе.

Все, что когда-то казалось нам важным,

Увы, унеслось, как дым…

Bruce Springsteen, песня «The River» из альбома «The River» (1980)

Противорвотные таблетки не помогают. Целых два дня Кармен страдает от тошноты.

С четверга ей становится лучше. Нам удается провести первый вечер без слез.

В пятницу Кармен возвращается на работу, в «Эдвертайзинг брокерс». Повседневная жизнь продолжается. До следующего сеанса химиотерапии, который предстоит через две недели, мы пытаемся вести себя так, будто ничего не происходит, хотя оба и сознаем, что всего лишь притворяемся.

Райской жизни приходит конец.

И в твоей голове чувства

Бродят, да не те…

Oasis, песня «Sunday Morning Call» из альбома «Standing on the Shoulders of Giants» (2000)

— Здравствуйте, я — Герда. Так вы пришли вместе? Замечательно, — говорит психотерапевт, встречая нас долгим рукопожатием. Я уже вижу, что за типаж передо мной. Герда из тех, кто всегда усаживается на стол, даже если в комнате полно свободных стульев.

— Да, мы подумали, что так будет лучше, — отвечает Кармен.

Лично я так не думаю. У меня стойкое ощущение, что это будет куда хуже, чем химиотерапия. Даже в страшном сне я не мог бы представить себя на сеансе у психотерапевта.

Кабинет Герды больше напоминает темницу размером два на три. Из обстановки — пара низких стульчиков («сидя на низких стульях, легче общаться»), пуфик, традиционная настольная лампа, длинный стол с допотопным кассетным магнитофоном. Фирма «Йоко», очень похож на мой первый кассетник. Первая песня, которую я записал на нем, помню, была «Мне нравится треск битого стекла» Ника Лоу. О да, и еще «Псих-убийца» группы «Токинг Хэдз».

Герда извиняется за тесноту.

— К счастью, скоро мне дадут другой кабинет, более просторный, с окнами, так что можно будет видеть дневной свет, а пока приходится довольствоваться тем, что есть. Сожалею, но кофе у меня нет. Хотя я и не переживаю по этому поводу. Лучше выпьем чаю. Вам с сахаром?

Она наливает нам чаю и садится на низкий стул. Кармен усаживается на другой стул, а я устраиваюсь на пуфе.

— Итак, — начинает Герда беседу — как я полагаю, с терапевтическим уклоном.

— Да, — говорит Кармен.

— Что ж, вот такие у нас дела!

— Да. Можно и так сказать.

Должен признать, Кармен легко настраивается на нужную волну. Чего нельзя сказать обо мне. Я изо всех сил пытаюсь не демонстрировать отсутствие интереса к происходящему, но подозреваю, что это написано у меня на лице, и расшифровать меня Герде не составит труда. Впрочем, на то она и профессионал, и ее нисколько не смущает мое плохо скрываемое раздражение. Она по-прежнему возмутительно любезна.

— Вам тяжело сидеть с психотерапевтом и обсуждать болезнь, которая может убить вас? Как вы переживаете это, находясь в самом расцвете сил?

Постой-ка! Куда ты так гонишь? Герда четко знает, на какие кнопки нажать. Я в испуге смотрю на Кармен. Ну вот, опять слезы. Я крепко сжимаю ее руку и начинаю поглаживать. В последние недели, с тех пор как у Кармен обнаружили рак, я глажу ей руки чаще, чем за все семь лет нашей совместной жизни. Герда ничего не говорит. Я смотрю на руку Кармен. Мне неуютно, как будто меня просвечивают рентгеном, чтобы узнать, насколько искренне я переживаю болезнь жены и перспективу летального исхода. Склонившись к Кармен, я спиной чувствую взгляд психотерапевта и сознаю, что она уже вынесла свой вердикт: он не любит ее, потому что не пролил ни слезинки.

— Рассказывайте, Кармен, не держите в себе, — подает голос Герда.

Кармен говорит, что в последние недели мы упали с небес прямо в ад. Что все было так хорошо, и мы были так счастливы втроем, и вдруг, неожиданно, удар, шок, потрясение, и все рухнуло.

— Не проходит и минуты, чтобы я об этом не думала, — признается она Герде.

Это для меня новость, но, разумеется, я не собираюсь делиться этим с Гердой. Что касается меня, я могу часами об этом не думать. Да что там говорить, стоит мне утром переступить порог «MIU», как я разом отключаюсь от раковой тематики. Я думал, что и у Кармен так же. Взять хотя бы вчерашний вечер. Мы все дома, наслаждаемся семейным уютом, как в старые добрые времена, когда никакого рака не было и в помине: Луна в своей кроватке, «Может, чайку?», Кармен на диване, листает журнал «Эль», я перед телевизором, и все так спокойно. Конечно, я старательно избегаю волнующих разговоров, задаю лишь туповато-невинные вопросы. «Тебе вафли или кусочек торта, дорогая?» «Хочешь стакан минералки или немного вина?» «Посмотрим „Клан Сопрано“ или фильм на, „Канале-плюс“?»

— В последние дни вы не замечали, что, предположим, вы занимаетесь чем-то и это вас успокаивает? — спрашивает Герда.

Кармен задумывается.

— Ну, может, когда ты играешь с Луной или укладываешь ее спать? — подсказываю я в попытке реабилитировать себя в глазах Герды, представ не «мужем, который не пролил ни слезинки», а конструктивно сочувствующим, любящим партнером.

— Нет. — Кармен решительно качает головой. — Это всегда напоминает мне о том, что я могу не увидеть, как подрастает моя дочь.

Коробка с носовыми платками на столе Герды заметно пустеет. Черт, как я мог сморозить такую чушь? Я готов сгореть от стыда. Уж лучше помалкивай, Дэнни.

— Хотя, постойте, я кое-что вспомнила… — говорит Кармен. — В прошлый уик-энд, когда я работала в саду, мне стало легче, — прибавляет она. Теперь, похоже, черед Герды вызывать у Кармен слезы. Только психотерапевт делает это намеренно, в то время как я просто ляпнул.

— Но тогда вы должны были подумать, что не увидите, как ваш сад зацветет на следующий год…

О, господи. Шлюзы открыты, и уже ничто не остановит этого потока слез. Герда озвучивает то, о чем мы даже не задумываемся: Кармен может не дожить до следующего года. Своим согласием на химиотерапию мы как будто отгородились от столь зловещего сценария.

Теперь и я в роли подопытного кролика. Герда приступает к перекрестному допросу.

— А вы, Дэн, скажите, только откровенно, разве вы не задумываетесь о том, что вы такого сделали, чем заслужили все это? Не задаете себе таких вопросов?