Тот, кто не умеет прощать - Марина Серова

Кабинет Анненкова оказался под стать его владельцу — строгий и респектабельный. Девушка-секретарь в темном платье и с гладкой прической принесла кофе и бесшумно удалилась.

— Я наслышан о вас, Татьяна Александровна, как о лучшем частном сыщике нашего города, — начал Анненков, внимательно глядя на меня.

— Возможно, это преувеличение. — Я понимала, что мой собеседник намеренно оттягивает разговор, чтобы уяснить для себя, с кем, собственно, имеет дело.

Мне и самой пока было непонятно, что на уме у этого «автокороля». И, главное, зачем он проявил инициативу, решив первым связаться со мной.

Анненков явно был чем-то обеспокоен, однако по его лицу нельзя было прочесть ничего, кроме спокойного расположения к собеседнику.

— Не скромничайте, Татьяна Александровна, — тонко улыбнулся Анненков, — а заодно примите мои извинения.

— За что? — искренне удивилась я.

— Ну, во-первых, за то, что я позволил себе потревожить столь очаровательную девушку. Я ведь в некотором смысле нарушил ваши планы, попросив вас о встрече?

Кирилл Анненков был сама галантность и предупредительность, но меня не покидало ощущение, что он попросту заговаривает мне зубы. Ах да, этим причины извинений, видимо, не исчерпываются.

Я приготовилась слушать дальше, умолчав о том, что сама была крайне заинтересована в беседе с бизнес-партнером Павлова.

— А кроме того, я ведь наводил о вас справки, — покаянно сообщил Кирилл Сергеевич, — и выяснил, что вы интересуетесь обстоятельствами гибели Андрея…

Анненков немного помолчал, сдвинув брови.

Я не нарушала молчания, с любопытством ожидая, что будет дальше.

— Насколько я понял, вы действуете в интересах своего клиента, личность которого обязаны держать в секрете. — Кирилл Сергеевич внимательно посмотрел на меня, ожидая ответа.

Я коротко подтвердила, что он не ошибается.

— И что-то заставляет вас считать, что следствие движется не совсем в верном направлении, — продолжал Анненков.

Меня восхитила его проницательность, но я пока не знала, в какой мере могу быть с ним откровенна.

— Видите ли… — осторожно начала я, но Кирилл Сергеевич меня перебил, властным жестом положив ладонь на стол.

— Татьяна Александровна, поймите меня правильно, — заговорил он серьезным тоном, пристально глядя мне в глаза. — В данном случае я вам не враг, а искренний союзник. И мне, как и вам, а может, куда в большей степени, важно, чтобы за убийство Андрея понес наказание настоящий преступник, а не тот, кто первым попался под руку. Мы с Андреем были самыми близкими друзьями, мы вместе столько пережили, что и на десять жизней хватило бы.

Что-то мне подсказывало, что Анненков говорит искренне. Попробую осторожно прозондировать почву, задав несколько интересующих меня вопросов, именно тех, на которые может ответить только сам Анненков. В конце концов, что я теряю?

— Кирилл Сергеевич, я хотела бы у вас кое-что уточнить.

— Слушаю вас внимательно. — Анненков слегка подался ко мне, в его глазах появилась искренняя заинтересованность.

— Незадолго до своей гибели Андрей Павлов снял свою кандидатуру с участия в выборах, — начала я, не особенно надеясь на успех. — Вы, случайно, не знаете причины, заставившей его принять такое решение.

— Прекрасно знаю, — неожиданно заявил Анненков.

Я едва сдержала удивленный возглас.

— Андрей был неизлечимо болен, он сам мне в этом признался.

— Болен? — переспросила я, не веря собственным ушам.

Ни Настя, ни Марина Павлова ни словом не обмолвились о серьезной болезни Андрея Анатольевича.

Анненков со вздохом кивнул.

— Я и сам стал замечать, что Андрей последнее время неважно выглядел. Да что там — неважно. Таял буквально на глазах. Осунулся, похудел… Но дело даже не в этом. Главное — его угнетенное состояние. Он ведь всегда был веселый, юморной. А тут вдруг стал молчаливым, замкнутым, все время что-то обдумывал.

Кирилл Сергеевич задумчиво помешивал кофе.

— Да, мы оба участвовали в предвыборной гонке, но это не делало нас врагами. — Он вновь проницательно взглянул на меня. — Грязью друг друга не поливали. Да вы и сами могли бы в этом убедиться, если бы следили за предвыборной кампанией. И тут вдруг Андрей заявил, что снимает свою кандидатуру.

Тут нашу беседу прервала секретарша, войдя в кабинет с какими-то бумагами.

— Извините, Кирилл Сергеевич, это срочно, — виновато пояснила она вполголоса.

Анненков просмотрел бумаги, поставил свою подпись и вновь обернулся ко мне.

— Тут я, естественно, не стал церемониться, выкладывай, говорю, в чем дело. Может, в семье неприятности. Марина-то у него тот еще подарок. — Анненков едва заметно скривился. — Да нет, говорит, в семье все хорошо. Дочка молодец, в вуз поступила. Очень он Настеньку любил. — Кирилл Сергеевич вздохнул. — Тогда, говорю, выкладывай, что ты задумал. Мы с тобой столько лет друг друга знаем, чего уж теперь-то скрывать. Андрей немного подумал, будто сомневался, а потом и выдал.

Анненков вздохнул и покачал головой.

— Даже сейчас страшно вспоминать, как обухом по голове… Ну да ладно. Достал он из папки у себя на столе какую-то бумагу и показал мне. Я прочел — это было врачебное заключение, в нем говорилось, что у Андрея рак желудка. Неоперабельный. Вот так-то.

В кабинете стало очень тихо, я молча осмысливала неожиданную информацию. Так вот почему Павлов так поспешно начал приводить в порядок свои дела и составлять завещание. Он знал, что скоро умрет, и хотел обеспечить самых дорогих ему людей. Среди которых оказался и его внебрачный ребенок. Но знал ли убийца о болезни Андрея Анатольевича? По всей видимости, нет. Иначе зачем ему подвергать себя риску, если Павлов и так был обречен.

И тут мне пришло в голову, что о смертельно опасной болезни Андрея Анатольевича могла не знать его жена Марина. И Настя, кстати, тоже.

Вполне логично предположить, что Павлов, оберегая покой жены и дочери, решил до последнего скрывать от них этот факт. А сам тем временем делал все возможное, чтобы и после его смерти члены семьи ни в чем не нуждались.

— Когда я узнал о смерти Андрея, — прервал мои размышления Кирилл Сергеевич, — первое, о чем я подумал, — он решил покончить с собой. Просто нервы не выдержали, я ведь видел, в каком он был состоянии. Все корил себя, что ничем ему не помог, не поддержал. Хотя, конечно, пытался…

— Скажите, Кирилл Сергеевич, вы, случайно, не обратили внимания на бланк клиники, в которой Павлов проходил обследование? — Я не была уверена, что эта информация мне пригодится, но на всякий случай решила уточнить.

— На бланк клиники? — переспросил Анненков, наморщив лоб. — Да вроде бы это была частная клиника. В верхнем углу логотип такой заметный с лавровыми ветвями.