Тот, кто не умеет прощать - Марина Серова

Почти вслед за ним по ступенькам взбежала Настя Павлова в обтягивающих джинсах и укороченной курточке. Девушка, видимо, явилась пешком или приехала на такси, что в общем-то не представляло для меня особого интереса. Будучи несовершеннолетней, моя клиентка в любом случае не могла разъезжать по городу за рулем собственного авто. Во всяком случае, на законных основаниях.

Последней прибыла Марина Павлова на своем «Кадиллаке». Новоиспеченная вдова облачилась в черное кашемировое пальто длиной почти в пол. Как она вела машину в столь неудобном для этого занятия одеянии, оставалось только догадываться.

Павлова прошла к крыльцу, не глядя по сторонам и высоко подняв подбородок.

Наблюдая за ней с сиденья своего автомобиля, я вновь испытала мимолетное ощущение, что вижу чудесным образом ожившую куклу, изящную, надменную и бездушную.

По моим расчетам мне предстояло ждать максимум минут сорок, вряд ли процедура затянется надолго. Адвокат Белорецкий произвел на меня впечатление делового человека, ценящего свое время.

Так и вышло. Первой из дверей выскочила Настя и, сбежав по ступенькам, скрылась в том же направлении, откуда давеча появилась. Возможно, девушка спешила на лекцию, выкроив перед этим время между парами, чтобы уладить формальности с наследством.

Через пару минут на крыльце появился Калачев.

Я решила, что не стоит терять время, иначе можно упустить добычу.

Выйдя из авто, я осторожно переместилась ближе к серебристому «Форду», чтобы иметь возможность привлечь внимание Калачева, прежде чем тот укатит восвояси.

Однако мои опасения оказались напрасными. Калачев, казалось, никуда не торопился.

Остановившись на крыльце, он сощурился на солнце и преспокойно закурил.

Вообще Константин Калачев производил впечатление человека, которому жизнь доставляет истинное удовольствие. Это читалось на его самодовольном лице, в неторопливых движениях, расслабленной позе.

Вскоре вслед за ним вышла и Алина Левицкая с сопровождавшей ее девушкой без возраста. Дамы с удовольствием присоединились к обществу Калачева, тот предложил обеим сигарету, чем с готовностью воспользовалась Левицкая.

Девушка от сигареты отказалась, видимо, придерживалась здорового образа жизни. Все трое оживленно переговаривались, то и дело посмеиваясь.

По всей видимости, время скорби по безвременно почившему благодетелю уже миновало.

Тут на крыльце появилась и царственная вдова. Левицкая с живостью обернулась и, тепло улыбнувшись, собралась было что-то сказать, возможно, попрощаться. Однако Павлова, ни на кого не глядя и вообще в упор не замечая небольшое общество на крыльце конторы, невозмутимо проплыла мимо, не сказав ни слова и даже не удостоив никого из них ни единым взглядом.

На лицах Левицкой и ее спутницы появилось растерянное выражение, обеим явно было неловко, особенно главбухше.

Было видно, что столь пренебрежительное отношение сильно задело почтенную даму. Что касается Калачева, он вообще не проявил никаких эмоций, словно и не было никакого конфуза.

Он спокойно курил, поглядывая по сторонам и чему-то усмехаясь, и мыслями был явно где-то далеко. Снобизм Павловой, похоже, ни капельки его не трогал. Возможно, Калачев попросту не заметил ее откровенно хамской выходки.

Как ни странно, даже меня слегка задело высокомерие вдовы «автокороля». Уж попросту кивнуть на прощание и улыбнуться людям, которые столько лет работали на благо фирмы, казалось мне в порядке вещей.

Выйдя наконец из ступора, Левицкая с преувеличенно веселой улыбкой попрощалась с Калачевым и вразвалку направилась к своему «Субару». Следом за ней засеменила ее сослуживица.

Калачев еще немного постоял на крыльце, докурив, щелчком отправил окурок в урну и неспешно направился к «Форду».

— Константин Георгиевич? — Я вынырнула прямо перед носом у Калачева, когда тот собирался открыть дверь со стороны водительского сиденья.

— С утра был, — невозмутимо усмехнулся тот.

Передо мной стоял самоуверенный зрелый мужчина, с такого близкого расстояния я даже разглядела серебристые нити седины у него на висках.

Когда я продемонстрировала свое удостоверение, он изумленно поднял брови.

— И что же понадобилось от меня частному детективу? — Калачев выглядел заинтригованным, но, к моему облегчению, враждебности в его тоне я не заметила. Обычно я мастерски перевоплощаюсь в простодушных очаровательных девушек, знавших о существовании частных сыщиков разве что из детективных романов и считавших их чуть ли не сказочными персонажами.

Однако на этот раз я решила нарушить это почти непреложное правило.

В деле об убийстве Павлова было столько неясностей и противоречий, что это в известном смысле давало мне право действовать параллельно с официальным следствием. Каких-либо сложностей я при этом не ощутила, даже Марина Павлова при всем ее высокомерии не отказалась побеседовать со мной. Не стал исключением и Константин Калачев.

Услышав, что меня интересуют обстоятельства гибели его шефа, он согласился на разговор со мной без особых колебаний.

— Здесь буквально в двух шагах есть неплохое кафе. Может, обсудим все в дружеской обстановке, а заодно и перекусим? Я приглашаю! — Калачев лучезарно улыбнулся.

Я с радостью согласилась, сделав вид, что не подозревала о существовании кафе, в котором накануне встречалась с Белорецким.

— Что заставляет вас думать, что официальное следствие идет по ложному следу? — спросил Калачев, когда мы сделали заказ.

Я мысленно отметила, что он удивительно четко и ясно формулирует свои мысли, как хорошо образованный человек. Хотя Павлова упоминала, что Константин получил высшее образование, даже поерничала насчет его непростой жизни.

— Я бы не была столь категорична, — уклончиво ответила я. — Просто я обнаружила некоторые обстоятельства, которыми следствие, похоже, не располагает.

Константин внимательно посмотрел на меня и кивнул, давая понять, что ждет продолжения.

В этот момент нам принесли заказ, и Константин с удовольствием принялся за еду. Должно быть, как и я, успел проголодаться.

Мы заказали по порции отбивных с рисом, от которых исходил просто сверхаппетитный аромат.

— Вот скажите, — обратилась я к Константину, отложив вилку, когда мы утолили первый голод, — вы не замечали, что ваш шеф был чем-то подавлен или, например, сильно обеспокоен?

— Замечал. С некоторых пор… — Калачев вздохнул и нахмурился.

— И вы не пытались выяснить, чем вызвана такая перемена настроения? Я слышала, что Андрей Анатольевич обычно был довольно уравновешенным, даже веселым человеком.

— Да, он был таким… — машинально подтвердил Калачев, думая о чем-то своем.

Затем, словно стряхнув оцепенение, живо произнес: