Метамодернизм. Будущее теории - Jason Storm

от разума. Но это в значительной степени оказывается красной селедкой, основанной на неверном прочтении временных форм идеализма.

Поясним: с тех пор как Джордж Беркли опубликовал "Трактат о принципах человеческого знания" (1710), философы в разочаровании стучат по мебели и фантазируют о том, чтобы ударить идеалистов и антиреалистов камнями. Например, знаменитый отрывок из книги Джеймса Боса "Жизнь Сэмюэля Джонсона" гласит:

Некоторое время мы вместе обсуждали гениальную софистику епископа Беркли, доказывающую, что материи не существует и что все во Вселенной просто идеально. Я заметил, что, хотя мы и уверены, что его доктрина не соответствует действительности, опровергнуть ее невозможно. Я никогда не забуду, с какой готовностью Джонсон ответил, с силой ударив ногой о большой камень, пока не отскочил от него: "Я опровергаю это таким образом".

Подобным образом Бруно Латур описывал частые попытки философов противостоять социальному конструированию, "стуча по столу", чтобы продемонстрировать реальность стола и запугать своих оппонентов. Действительно, подобная модель аргументации настолько распространена, что в некоторых кругах она известна как "мебельный аргумент", из-за склонности так называемых философов-реалистов начинать стучать по предметам, когда им противостоят их более скептически настроенные коллеги.

Мы можем увидеть кузена этой критики в "Немецкой идеологии" Маркса и Энгельса, где сатирически изображается "доблестный парень", который "имел идею, что люди тонут в воде только потому, что одержимы идеей гравитации", и посвятил свою жизнь тому, чтобы не дать людям утонуть, убеждая их не верить в гравитацию. В этом Маркс и Энгельс, похоже, пародируют конкретную версию волюнтаристского идеализма - я имею в виду версию идеализма, которая признает конкретную особенность мира не только зависящей от разума, но и подверженной индивидуальному выбору. Мы можем представить себе более современного подобного "доблестного парня", утверждающего не только, что "капитализм" социально обусловлен, но и что он может исчезнуть, если только мы перестанем о нем говорить.

Критики постмодернизма с позиций критического реализма, спекулятивного реализма или нового материализма часто полагают, что постмодернистский антиреализм равносилен именно такому волюнтаризму. Например, Мануэль Васкес приводит неатрибутированное неверное прочтение, предполагающее, что Деррида отрицает существование внешнего мира. Подобную мысль можно найти и у Эндрю Кольера, который в книге "Критический реализм" рассказывает анекдот о докладчике, представлявшем исследование о Сартре: "Деконструктивист спросил ее болезненным и покровительственным тоном, утверждает ли она, что действительно существовал такой человек, как Жан-Поль Сартр, независимо от того, что мы можем сказать о нем. Когда она сказала, что да, существовал, она сразу же потеряла внимание контингента деконструктивистов". Я думаю, что этот конкретный "деконструктивист" был, вероятно, зависим от разума, поскольку я скептически отношусь к тому, что они существовали вне воображения Кольера (хотя я признаю, что это заметное преувеличение). Но в данный момент я хочу спросить: справедливы ли эти характеристики идеализма? Или постмодернизма, если уж на то пошло?

В качестве контрпримера, несмотря на попытки Сэмюэля Джонсона опровергнуть это с помощью пинания камней, Джордж Беркли в "Принципах человеческого знания" заявил совершенно определенно:

Я не оспариваю существование какой-либо одной вещи, которую мы можем оценить либо с помощью чувства, либо с помощью размышлений. То, что вещи, которые я вижу глазами и осязаю руками, существуют, действительно существуют, я нисколько не сомневаюсь.

В конце концов, любой серьезный исследователь Беркли напомнил бы Джонсону, что Беркли специально утверждает, что физические объекты не зависят от ментального состояния конкретного человека.30 Действительно, основное направление проекта Беркли состояло в том, чтобы показать, что Бог не создал материальный мир, который затем сам должен произвести мир чувственного опыта посредством какого-то вторичного и таинственного процесса; вместо этого Бог непосредственно производит мир опыта. Если бы Бог хотел, чтобы вы натерли палец на ноге, нога бы болела. Беркли отрицал существование "материи" не потому, что все это у нас в голове, а потому, что нет необходимости постулировать реальный мир второго порядка за миром видимости. Сказать, что нечто является материей, значит просто сказать, что оно имеет внешний вид. Поэтому нет необходимости ссылаться на материю как на предполагаемую причину опыта. Для Беркли дело не в том, что реальность не существует, а в том, что у нас есть прямой доступ к ней. Имейте это в виду, поскольку прямой доступ к реальности часто представляется как определяющий как реалистическую, так и антиреалистическую позицию.

Ведущие трансцендентальные философы-идеалисты - Кант и Шопенгауэр - также не отрицали существование независимого от разума мира; скорее, в самых общих чертах они разделяли интуицию, согласно которой мы познаем мир с помощью наших ментальных категорий, но ноумены или вещи-в-себе не обусловлены этими категориями. Как выразился Шопенгауэр: "Ничто так упорно и постоянно не понимается превратно, как идеализм, поскольку он истолковывается как означающий, что эмпирическая реальность внешнего мира отрицается". Таким образом, якобы антиреалистическая позиция заключается в том, что внешняя реальность существует, но мы не имеем к ней определенного доступа.

Хотя Фридрих Ницше начинал как своего рода скептик-неокантианец (под влиянием Шопенгауэра), его поздний "антиреализм" был фактически отрицанием того, что обычно рассматривается как кантовский идеализм. Хотя Ницше критиковал истину, философию и разум, его антиреалистический авторитет часто подтверждается ссылкой на раздел "Гетцен-Деммерунга" под названием "Как "реальный мир" наконец стал басней", который послужил вдохновением для названия этой главы. Но эссе Ницше регулярно неправильно читают, потому что его вырывают из контекста. Взгляды Ницше более ясны в ранней части "Гетцен-Деммерунга", где он утверждает, что ошибочно "делить мир на "реальную" и "кажущуюся" части, будь то на манер христианства или на манер Канта". Хотя Ницше называет себя противником идеализма, его конечная позиция ближе к позиции Беркли, поскольку Ницше утверждает, что за кажущимся миром чувственного опыта нет второго "реального мира" или "вещи-в-себе". Те, кто ведет счет, должны отметить, что как сторонники, так и противники философии нумена регулярно обвиняются в антиреализме. По иронии судьбы, антиреалистом можно назвать философа, утверждающего либо то, что мы имеем полный доступ к реальности, либо то, что мы не имеем полного доступа к ней. Более того, Ницше отстаивает позицию, весьма близкую к позитивистской, о которой речь пойдет ниже.

Как же вписываются в этот процесс постмодернисты? Первое, что я хочу отметить, - это то, что канонические постмодернисты не были преувеличенными волюнтаристами того типа, который критикуют многие современные реалисты. Они отстаивали самые разные позиции. Многие из них в основном были скептическими неокантианцами. Но те постмодернистские мыслители, которые ближе всего подошли к антиреализму, обычно делали это через методологическое приостановление лингвистической референции (более подробно об этом говорится в главе 5). В пересчете, то, что обычно считается антиреализмом постмодернистов или постструктуралистов, - это