Лютая мораль - Михаил Серегин

— Да, — Алексей Петрович залпом выпил остывший кофе и закурил, — Анатолий Михайлович сказал, что те ребята, которые ко мне приходили, — отмороженные, кажется…

— Наверное, отморозки? — предположил Владимир.

— Да, правильно, отморозки. — Замятин благодарно посмотрел на Китайца. — Он сказал, что знает их и сделает так, чтобы они забыли ко мне дорогу. Напоследок он попросил не волноваться — и исчез примерно на месяц. Анатолий Михайлович сдержал слово. Больше никто меня не беспокоил. Но в конце месяца снова пришел он сам. Был довольно вежлив, интересовался, как идут дела, а потом, как бы с сожалением, добавил, что ребята оказались очень несговорчивыми, пришлось потратить много сил и средств, чтобы успокоить их. После этого я сам предложил ему деньги: знаете, спокойствие дороже.

— Знаю, — поморщился Китаец, — и сколько же с вас слупил Анатолий Михайлович?

— По-божески, по-божески, — торопливо ответил Замятин, — меньше половины суммы, запрошенной этими отморозками.

— Вы, конечно, с радостью согласились? — предположил Танин, в глубине души знавший, что так оно и было.

— Особой радости я не испытывал, — вздохнул Алексей Петрович, — но он ведь мне помог… Я просто обязан был его отблагодарить.

— На этом, естественно, его визиты не прекратились, — утвердительно произнес Владимир, доставая из пачки новую сигарету.

Иногда люди раздражали его своей тупостью. И не только тупостью. Безволие, какая-то обреченность в глазах бизнесмена говорили Китайцу, что этот человек ради спасения своей шкуры готов пойти даже на преступление. Но и в этом случае он будет всего опасаться. Конечно, осторожность — не самое плохое человеческое качество, детектив и сам редко лез напролом. Но всему же есть предел! Непонятно, как такой человек, как Замятин, мог создать и управлять крупным холдингом?

— Вы очень догадливы, — не уловив издевки в тоне Китайца, продолжал Алексей Петрович. — Анатолий Михайлович снова появился в офисе ровно через месяц. Он долго говорил что-то по поводу всяких отморозков, что объяснения с ними занимают много времени и сил, что каждому нужна защита в наше время, а милиция не может справиться со всеми преступниками… Короче говоря, как-то так получилось, что с этого дня я стал регулярно выплачивать Анатолию Михайловичу заранее оговоренную сумму. Сам он перестал появляться — вместо него приходил молодой человек с чемоданчиком, о котором я вам уже говорил. Вот, собственно, и все. Только, — опасливо добавил Замятин, — я прошу вас, о нашем разговоре — никому ни слова.

— Это все? — переспросил Китаец. Ему показалось, что бизнесмен что-то недоговаривает.

Вернее, он был уверен в этом, но хотел вытянуть из Анатолия Петровича как можно больше информации. «Не похоже, — думал Танин, — что этот безвольный человек мог убить или приказать убить Монахова, но он что-то знает, может быть, даже не подозревая об этом».

— Когда вы видели Анатолия Михайловича в последний раз? — глядя бизнесмену прямо в глаза, спросил Владимир.

Хозяин кабинета смутился. «Замятин замялся», — скаламбурил про себя Китаец.

— Ну говорите же, черт бы вас побрал, — не повышая голоса, произнес он.

— Сначала появились какие-то люди — вроде тех, которые приходили первый раз, но другие, — снова заговорил Алексей Петрович. — Потребовали денег. Когда я им объяснил, что у меня есть «крыша», они начали угрожать и сказали, что им наплевать на какого-то там Анатолия Михайловича. Я выпросил у них несколько дней на размышление. Как раз через пару дней должен был появиться посыльный от Анатолия Михайловича. Дело в том, что я не знаю, как с ним связаться — он не оставил своих реквизитов. Через два дня, как обычно, к вечеру явился молодой человек с чемоданчиком, я ему все и рассказал. Он обещал доложить, как он выразился, шефу.

— Когда это случилось?

— Больше месяца назад, — с трудом выдавливая из себя слова, сказал Замятин. — Я было успокоился, ведь первый раз все прошло удачно. Только на этот раз эти отморозки, как вы сказали, снова появились. Назвали какую-то совершенно несусветную сумму, опять угрожали, даже пистолетом перед носом махали.

— А что же Анатолий Михайлович? — удивленно спросил Китаец.

— От него нет ни слуху ни духу. Завтра должен прийти его человек за деньгами. Снова буду с ним говорить, пусть разбирается. За что, интересно, я ему плачу? — В голосе бизнесмена сквозило неподдельное возмущение.

Танин усмехнулся:

— Похоже, Алексей Петрович, вам устроили обычную разводку, как это называют бандиты. — Владимир на секунду задумался. — Правда, последние их действия немного не вписываются в схему, но ведь ничто не стоит на месте. Может, они изобрели что-то новенькое?

— Разборку, вы хотели сказать? — поправил его Замятин.

— Я сказал именно то, что хотел, — возможно, излишне жестко ответил Танин. — Когда бандиты облагают кого-то данью и человек исправно платит, — немного мягче пояснил он, — то даже бандитам как-то неловко так, ни с того ни с сего, требовать увеличить платежи. Тогда они посылают своих же пацанов, которые еще не засветились у клиента, или за соответствующие бабки нанимают бойцов из другой группировки, и те начинают «прессовать» их клиента. Клиент жалуется своей «крыше», и с новенькими быстро разбираются: они больше у клиента не появляются. После этого приходит, к примеру, Анатолий Михайлович и говорит, что они свое дело сделали, но выплаты придется увеличить, потому что ребята попались серьезные и попросили отступных. В общем, вешают лапшу на уши клиенту. Тому ничего не остается делать, как платить. Вот это-то и называется «разводкой». Если бы Анатолий Михайлович действовал по этой схеме, то отморозки, которые махали у вас перед носом пистолетом, по идее, не должны были больше вас беспокоить. По крайней мере, какое-то время. Поэтому-то я и сказал, что это что-то новенькое. Или вас действительно навещали пацаны из какой-то другой группировки… Но тогда Анатолию Михайловичу следовало бы подсуетиться и выяснить, кто разевает рот на его кусок пирога.

Замятин слушал с нескрываемым интересом, казалось, позабыв про ожидавших в его приемной людях. Когда Китаец закончил излагать свою версию, Алексей Петрович поднялся и нервно заходил по кабинету из угла в угол. Танин спокойно курил, не глядя на него. После того как тот немного успокоился и снова занял свое место, Владимир спросил:

— У Монахова была своя «крыша» или его тоже «курировал» Анатолий Михайлович?

— Не знаю, — поглощенный своими мыслями, рассеянно ответил бизнесмен.

— Олег Борисович никогда не делился с вами такими вещами? Может быть, просил совета?

— Нет, — покачал головой Замятин, — Монахов был вполне самостоятельным человеком. Может быть, излишне самостоятельным. Наверное, это его и погубило…

— Возможно, — бросил Танин, поднимаясь со стула. — Мне пора, — кивнул он Алексею Петровичу, — но, думаю, мы с вами еще увидимся.

В это время в приемной раздался какой-то шум, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился хмурый бритоголовый парень лет двадцати трех с перебитым носом. Он вошел в кабинет и развинченной походкой направился к столу Замятина. Танин заметил, что Алексей Петрович сразу же изменился в лице. Следом в комнату ввалился еще один — того же примерно возраста и с такой же прической, но габаритами покрупнее. Нос у этого был в порядке, зато уши торчали в стороны, словно радиолокаторы.