Театр абсурда. Во что превратили Россию - Николай Николаевич Губенко

души. Вот этого в нем не хватает. Для русского художника, даже с украинскими корнями, душа – определяющий фактор. А что касается профессионализма, помноженного на новейшие технологии и американизмы, это, все-таки не наше. При том, что «Девятая рота» сделана…

К. Ларина: Безупречно.

Н. Губенко: На высочайшем монтажном американском уровне. Ну, это плоды новейших массовых течений, которые приходят на наш рынок, в том числе и кино. Но я рад, что он талантливый человек.

К. Ларина: Я посмотрела на телеграммы, которые приходят на наш эфирный пейджер. Но здесь много конечно, разного. Поскольку слушают нас люди разные. Я имею в виду, прежде всего по политическим своим воззрениям. Кое-что я читать не буду, чтобы не обижать ни гостя в одном случае, а в другом случае не обижать себя.

Н. Губенко: Но потом дадите прочитать?

К. Ларина: Конечно. Но мне, допустим, нравится более всего, самая лучшая телеграмма от нашей слушательницы Татьяны, что я не разделяю политических взглядов Николай Губенко, но восхищаюсь им как актером и режиссером. Мне кажется, дорогого стоят такие слова.

Н. Губенко: Вы знаете, я не разделяю политических взглядов Татьяны Москвиной, но восхищаюсь ею, как критиком, публицистом и…

К. Ларина: Талантливым человеком.

Н. Губенко: Талантливым человеком. И мы во многом сходимся в оценках, несмотря на разницу воззрений. Так что спасибо большое.

К. Ларина: Очень много людей из наших слушателей посмотрели спектакль, о котором мы тоже говорили до начала программы «Четыре тоста за победу», здесь много благодарностей в ваш адрес. Людям спектакль нравится. Хотя они тут говорят про набор поэтов, кого-то не назвали, почему нет в программке Давида Самойлова.

Н. Губенко: В программке нет, но на сцене есть.

К. Ларина: Расскажите немножко об этом для тех, кто не знает. Из чего состоит этот спектакль, из каких авторов?

Н. Губенко: В принципе мы взяли все лучшее в отечественной поэзии военного периода. Это все известно. Тот же Твардовский, Давид Самойлов…

К. Ларина: А Гудзенко есть?

Н. Губенко: Это Гудзенко. Это Слуцкий, Цветаева, Ахматова. Это прекраснейшие песни. Все, что лучшего пел ансамбль Александрова, все это поет труппа. Но, конечно, же это лишь малая толика того, чем вспоминается война. Поэзией, потому что если делать огромную антологию военную, можно бесконечно играть. Зал, как правило, у нас битком набит, включая балкон. Очень много пожилых людей, но в равной степени много и молодых. Я думаю, это хорошо, потому что те учебники, на которых учится последние годы наши молодежь, исторические учебники, которые отчасти были опубликованы Соросом, они несколько искажают нашу историю. В частности историю Великой Отечественной войны. Люди открывают для себя какие-то новейшие документы. У нас в спектакле несколько составляющих. Это документальное кино, поэзия, песни Великой Отечественной войны, это выдержки, сцены из «В окопах Сталинграда» Виктора Платоновича Некрасова, с которым я лично был знаком. А он ко мне, как актеру, тогда он был другом Марлена Мартыновича Хуциева, у которого я снимался, кажется, относился с приязнью, может быть отеческой. Чем я и воспользовался в восемьдесят не помню каком году, в Париже, куда Некрасов эмигрировал. Я был в Париже с каким-то своим фильмом, позвонил ему, попросил, чтобы он нашел Любимова. Он нашел его по телефону в Лондоне, но тот отказался от общения. Мы сидели с Виктор Платоновичем на Шан-Зелизе, пили пиво и как сейчас помню, потрясающую деталь. Когда-нибудь я об этом напишу. Он был до такой степени не устроен в парижском быту, что извинился за то, что не может пригласить к себе домой. И подарил мне на прощание 10 билетов на метро. В быту он был не притязателен, хотя был довольно состоятельным по советским временам человеком. У него была чудеснейшая квартира в Киеве с потрясающей библиотекой. Ну, а то, что он лучше всех вместе с Бондаревым и Гроссманом описал Сталинград, это очевидно. У Гроссмана мы взяли большой кусок прозы, из «Направление главного удара». И еще выдержки из чеховских «Трех сестер», такова драматургическая основа всего этого массива. Многих потрясает хроника, совмещенная с Бетховеном. Потому что понять, как нация, породившая Бетховена, сделала то, что она сделала дважды за историю человечества, и в 14-м году и в 41-м, непонятно. Вот вкратце о спектакле «4 тоста за Победу». Но главное то, что люди вдруг начинают прижиматься друг к другу плечами, смотреть друг на друга мокрыми глазами, улыбаться, плакать вместе. Вспоминать.

К. Ларина: Давайте мы послушаем телефон. Только я вас умоляю, товарищи слушатели, это программа «Дифирамб». Все, что не подходит под жанр…

Н. Губенко: Да пусть ругают.

К. Ларина: Нещадно будет выжигаться каленым железом.

Н. Губенко: Я адаптировался к столь же дурному, сколь и хорошему отношению.

К Ларина: Хорошо. Возьмите наушники.

Слушатель: Меня зовут Александр, г. Томск. Я хочу сказать дифирамб Николаю Николаевичу. Это потрясающий русский режиссер и актер. Я уже довольно немолодой человек. Мне 40 с небольшим, но я с детства запомнил его как великолепного актера. Я помню, плакал на фильме «Пришел солдат с фронта».

Н. Губенко: Александр, спасибо.

Слушатель: Я помню его фильм потрясающий «Директор», он на меня произвел огромное впечатление. Я был тогда еще ребенком. Я считаю, что один из лучших фильмов XX века это фильм «Подранки», просто великолепный фильм.

Н. Губенко: Ой, вы так хорошо говорите. Спасибо большое.

Слушатель: Замечательный фильм «И жизнь, и слезы, и любовь». И «Из жизни отдыхающих». Николай Николаевич, огромного вам здоровья, удачи вам и вашей жене, супруге.

Н. Губенко: Спасибо, мечтаю приехать в Томск.

К. Ларина: Спасибо. «Если бы все коммунисты были бы как Губенко, то я была бы коммунистом», – пишет нам Елена. Вот видите, какие телеграммы.

К. Ларина: Еще звонок. Пожалуйста. Алло.

Слушатель: Добрый день.

К. Ларина: Как вас зовут?

Слушатель: Виктор меня зовут. Хочу поблагодарить товарища Губенко. Хотел сказать господин, так обидится же.

Н. Губенко: Да нет, не надо. Мы по старинке. Нет, не обижусь. Я уже давно отвык от обиды.

К. Ларина: Есть очень хорошее название – Николай Николаевич.

Слушатель: Спасибо практически за все, что он сделал в кино.

Н. Губенко: А вы приходите в театр, там тоже есть что-то любопытное.

Слушатель: Очень может быть.

Слушатель: Здравствуйте. Я даже не верю, что дозвонилась. Я очень хочу сказать большое спасибо Губенко. Я видела его фильмов только два, «И жизнь, и слезы, и любовь» и «Из жизни отдыхающих». И вот за фильм «И жизнь, и слезы, и любовь» вы знаете,