Огонь и ярость - Лиззи Принс

Я беру яблоко с тарелки и опускаюсь на свое место. Мы впервые вернулись в столовую с тех пор, как состоялось испытание Гидрой. Отсутствие Ларк бьет сильнее, чем я ожидала. Я не забыла тот факт, что она каким — то образом теперь служанка у Натаниэля гребаного Роджерса. Как это вообще произошло?

Кожа над моими крыльями чешется, и я закрываю глаза, глубоко вдыхая, чтобы сдержать свой гнев. Может быть, я не совсем согласна с «Подпольем», но они правы в одном: что — то должно измениться. Мы не можем продолжать так жить. Мы этого не заслуживаем. Я представляю, как вода течет по моим венам и покрывается льдом, но это не работает. Становится все труднее сидеть и ничего не делать перед лицом всей этой несправедливости.

Чья — то нога постукивает по моей под столом, и я открываю глаза. Обычно никто не садится напротив меня, но Грир, Дрейк и Атлас опустились так, что оказались лицом к Нико, Джасперу и мне. Джаспер оставил небольшое пространство между нами двумя, но он также пробирается на то место, где раньше сидела Ларк.

Когда я поднимаю взгляд, глаза Атласа встречаются с моими.

— Ты в порядке? — Он произносит эти слова одними губами, снова постукивая своей ногой по моей.

Я киваю, но то, как Атлас сжимает челюсти, заставляет меня думать, что он на это не купился.

— Заканчивайте здесь. Сегодня утром у вас встреча со стилистами. — Билли даже не потрудился зайти в комнату. Он делает свое заявление с порога, а затем исчезает в коридоре в вихре своих красных одежд жреца.

— Отлично. Не могу дождаться, когда увижу, что они приготовили для нас сегодня, — ворчит Грир, вставая из — за стола.

Я тоже.

Эстелла обычно излучает прилив энергии и жизнерадостности. Сегодня она подавлена, когда я захожу в ее комнату. Даже ее яркая одежда приглушена. На ней комбинезон с шевронным узором разных оттенков коричневого. Ее розовые волосы собраны в большой пучок, скрепленный несколькими другими косами.

— Эй, ты, — говорит она, когда видит меня, но ее легкость звучит наигранно. Она похлопывает по сиденью перед собой. Я не спускаю с нее глаз, пока опускаюсь в него. Руки Эстеллы перемещаются к моим волосам, и она перебирает пряди, но она отвлечена.

— Все в порядке? — Обычно я не сую нос не в свое дело. Я не ввязываюсь в драмы других людей, но мне нравится Эстелла, и что — то явно не так.

Она вскидывает голову и ловит мой взгляд в зеркале. Она несколько раз моргает, качает головой и улыбается мне.

— О, не обращай на меня внимания. Я вчера слишком поздно легла. — Эстелла отводит взгляд от зеркала и снова сосредотачивается на моих волосах. — Это было безумие с парадом и всем остальным.

Взгляд Эстеллы возвращается ко мне, а затем отводится, как будто она не может понять, куда хочет смотреть.

— Сегодня утром я видела в новостях, что жрецы произвольно обыскивают дома по всей территории. — Я больше ничего не говорю, хотя мне и хочется обругать жрецов и Богов, которые допускают подобные действия. Эти люди не заслуживают того, чтобы их вырывали из их домов и наказывали только для того, чтобы жрецы могли притворяться, что они вершат правосудие. Это отвратительно.

Эстелла громко сглатывает, но больше ничего не говорит о параде. Она полностью меняет тему. — Я думаю, сегодня мы сделаем много маленьких завитушек, — говорит Эстелла, роясь в ящике и доставая тонкую плойку. — Тебе понадобятся пышные волосы, чтобы сочетаться с твоим нарядом.

— Какой наряд? — Я стону. — Пожалуйста, скажи мне, что это не кожа.

Эстелла хихикает и указывает на что — то, висящее в углу, что напоминает мне пушистую овечку.

Я наклоняю голову, как будто это поможет мне понять, на что я смотрю. — Что это? — спрашиваю я.

— Тебе уже следовало бы знать. — Эстелла улыбается, хотя все еще не похожа на себя обычную, жизнерадостную, когда включает щипцы для завивки. — Ты должна доверять процессу.

Эстелла тщательно завивает маленькие пряди моих волос, переходя от одной пряди к другой с необычной сосредоточенностью. Обычно она болтает обо всем, начиная с того, что ела на завтрак, и заканчивая горячим парнем, который переехал в ее многоквартирный дом. В прошлый раз она двадцать пять минут рассказывала о своем любимом виде хлопьев, а сегодня не произнесла ни слова.

— Я слышала, ты вчера исчезла.

Эстелла молчит так долго, что я вздрагиваю и чуть не получаю ожог на шее от щипцов для завивки, когда она заговаривает.

— Правда? Ты это слышала? Это не кажется заслуживающим освещения в новостях.

— Ты шутишь? Два чемпиона исчезают вместе. Вы с Атласом тайком улизнули, чтобы узнать друг друга получше? — Эстелла хихикает, но скорее нервно, чем игриво.

Я знаю, что нам с Атласом нужно найти союзников. И я не могу просто прощупывать почву с Аресом или Аидом. Нам понадобится несколько чемпионов на борту, если мы хотим склонить Богов на нашу сторону. Возможно, кто — то вроде Эстеллы мог бы помочь. У нее есть доступ ко многим людям и местам благодаря ее работе. Она могла бы передать информацию или просто распространить слух о грядущих переменах.

О чем, черт возьми, я думаю? Мы действительно собираемся снова погрузить Богов в сон? Я знаю, что этого хотят Кэт, Атлас и все «Подполье», но я даже не представляю, как это возможно. Я всего лишь человек. Да, конечно, я Фурия, но это не значит, что я бесконечно могущественная и всезнающая.

Я медленно выдыхаю и успокаиваю свои скачущие мысли. Несмотря ни на что, паника ни черта не поможет. Что я могу контролировать, так это то, кого мы привлекаем в команду.

Однако я ничего не говорю. Моя Фурия тревожно трепещет в груди. Неужели она сопротивляется тому, что хочет «Подполье»? Я все еще чертовски зла из — за того, что меня похитили и угрожали раскрыть мой статус Фурии. В то же время я знаю, что у «Подполья» правильный посыл. Что нам всем нужны перемены. Мы не можем продолжать жить под каблуком жрецов или по капризам Богов вроде Зевса или гребаной Афродиты. Но что — то меня сдерживает. Я не готова рассказать Эстелле правду.

— Я потерялась в суматохе бунта. Атлас нашел меня. У него была машина наготове — видимо, так бывает, когда у тебя денег до хрена. Он подбросил меня до дома Олимп. К сожалению, ничего интересного не произошло.