Гладиатор. Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники - Андрей Посняков

– Ага, все. То-то клянчат – хлеба им да зрелищ. Работы-то не просят, нет!

– Так-то – граждане, а вы кто? – снова погрустнел ланиста. – Я и сам-то – вольноотпущенник. Правда, слава богам, чуток поднялся.

Чуток… Мирмиллоны с усмешками переглянулись. Знали уже кое-что про ланисту. Если «чуток» – это двухэтажный дом в богемном районе Аргилей, рядом с рынком и книжными лавками, вилла на Аппиевой дороге в двадцати милях от города, очень даже приличный участок земли, розданный арендаторам, еще вот – гладиаторская школа, пусть и небольшая. Такой бы «чуток» и любому «всаднику» не помешал, не то что уж – вольноотпущеннику.

– Так ты нас на приработок-то отпустишь, Лициний? – почесав голову, засомневался Упрямец. – А вдруг мы сбежим?

– Сбежите? Ха! – ланиста изумленно хлопнул глазами и вдруг принялся громко хохотать, периодически хлопая себя по ляжкам. – Ой, уморили – сбегут они. Куда? В разбойничью шайку? Так ее еще надо найти, и, скажу вам откровенно, разбойников периодически ловят и вешают, и очень даже часто. Это не у вас в провинции – римские эдилы свое дело знают. Да вы и не дураки, я это сразу заметил. Явились заработать – зарабатывайте, имя я вам сделал, народ уже на вас ходит, заметили? Тем более, для таких умелых бойцов, как вы – и риска-то почти никакого. Да и свобода… Хотите в таверну или лупанарий – идите, хоть сейчас. Не так?

Гладиаторы молча переглянулись и разом кивнули. Лициний сразу же приосанился, надул щеки – ни дать, ни взять – греческий мудрец-философ:

– Вот! Вам и возразить нечего, потому что все то, что я сейчас сказал, – чистая правда. Что же касаемо приработка – то это, уж извините, ваши проблемы. Я и так много чего для вас делаю – и на игры договариваюсь, и кормлю, и тренирую, и… – Ланиста повернулся и выхватил из оставленной у ворот корзины куклу-гладиатора с надписью на щите «Поркус». – Вот! Целых пять корзин вчера заказал кукольнику. Немалые деньги вложил.

– Знаем, знаем мы все, Лициний, – Поркус примирительно махнул рукой и, искоса взглянув на куклу, скривился. – Ну и ни капельки не похож!

– Да как же не похож?! – обиженно возмутился ланиста. – Как же не похож-то? И нос твой – картошкой, и ресница – белые, поросячьи, и глаза… гм… круглоугольные. Вепрь, ну, скажи хоть ты ему!

– У самого у тебя глаза круглоугольные, особенно, когда неразбавленного вина выпьешь, – в свою очередь обиделся Поркус. – Таких ведь и не бывает. И скажет же!

– Ладно, хватит спорить, – переодеваясь, примирительно заметил Капитон. – Ну, что – мы славно сегодня поработали и славно отдохнем. Так, Лициний?

– Небось, в лупанарий к девкам пойдете? – ланиста завистливо вздохнул. – Хорошо вам.

Накинув на плечи плащ, Упрямец ухмыльнулся:

– Так, если хочешь, с нами пошли.

– Ага, пошли. А жена?

– Так ты тайком. Она и не узнает.

– Да уж, не узнает. Вы же ей все и доложите. Ну, не вы, так другие, найдется, кому доложить.

– Ну, как знаешь, – Капитон устало махнул рукой. – Наше дело предложить. Пошли, ребята!

Покинув Большой цирк через неприметную, выходящую на север, к Палатину, дверцу, гладиаторы, не сговариваясь, повернули налево и, выйдя на длинную улицу Аппия, быстро зашагали к Субуру, так именовался здешний «квартал красных фонарей», расположенный между двумя холмами: густо поросшим ивняком Виминалом, с белевшими кое-где виллами скоробогачей, и Эсквилином, с его яблоневыми садами и кладбищем. Обычно более чем склонный к любопытству Виталий даже не вертел головой, не в силах вынести тот гнусный вид, что перед ним открывался.

Да, Рим конца республики был городишком хоть и большим, но довольно убогим, с узкими извилистыми улочками без тротуаров, с вонючими лачугами бедняков, с грязными рынками и самого гнусного вида притонами. Даже в центральных кварталах то и дело попадались подозрительные, заросшие колючими кустами и папоротниками, пустыри, какие-то развалины. По улицам во множестве шатался самого гнусного пошиба народец – вольноотпущенники, приезжие, плебс. Было шумно, тесно, грязно и очень небезопасно: оскорбления, драки и грабежи вполне обычное дело. Летом ко всем этим прелестям прибавлялась невыносимая духота, насыщенный гнилостными болотными испарениями воздух не давал дышать, постоянно вспыхивали эпидемии – и тогда полгорода исходило поносом. Богатые люди предпочитали на лето уезжать в свои загородные виллы, всем же остальным приходилось терпеть то, что есть, ибо вне города для многих было бы еще хуже. Здесь все же можно было худо-бедно прокормиться на государственные подачки, при желании – и подзаработать, а по нужде – и украсть. К тому же на окраинах предприимчивые, разбогатевшие на армейских поставках, всадники вовсю начинали строить доходные дома – инсула. Эти выглядевшие совершенно по Достоевскому шестиэтажки постепенно вытесняли хижины, что вело к еще большей скученности и частым пожарам. Однако нищему плебсу – хоть какая-то крыша над головой. За символическую, опять-таки выпрашиваемую у государства, сумму.

На Капитолии уже сияли мрамором великолепные храмы Юпитера и Юноны Монеты, да и римский форум покрывали красивые тенистые портики, с выставленными по краю лестниц привезенными из Греции статуями уже строились базилики и виллы в ближайших пригородах – на Марсовом поле уже потянулся с далеких гор белоснежный акведук Марция и перекинулись через Тибр мосты, но… Но еще не было ни великолепнейших, составляющих римскую гордость кварталов с прямыми и широкими улицами, не имелось достаточно площадей, просторных и окаймленных галереями-портиками, близ виа Аппиа еще не вознесся величественный амфитеатр Флавия – знаменитый Колизей, не было ни терм Траяна, ни терм Каракаллы… Словно бы все это украли, что вполне возможно было представить, учитывая ушлый римский народец, более чем склонный к воровству, разврату и прочим нехорошим излишествам.

Трое гладиаторов-провинциалов явились покорять Рим… впрочем, нет – они просто пришли заработать, в надежде на лучшую жизнь, ибо в столице такие надежды были, а в провинции, увы…

Виталий на ходу усмехнулся – «покорять Рим» – ну и словечко! Это вот галлы когда-то или потом, позже – Аларих, вандалы, Аттила – вот те явились покорять. А не как в кинофильмах – провинциальная красотка откуда-нибудь из Сибири приехала «покорять Москву», причем совершенно тупо – «учиться на артистку», на большее убогой фантазии московских сценаристов-режиссеров почему-то не хватало. Ну, конечно, в Сибири ни театров, ни театральных училищ-институтов нет, да и вообще, там по улицам медведи ходят… Вот, почти, как здесь. Только здесь не медведи, а гораздо хуже – целая толпа чем-то возбужденных юных молодчиков с увесистыми дубинками на плечах вдруг вынырнула из подворотни. Сейчас закурить попросят… или – как пройти в библиотеку.

А ведь что-то подобное и спросили, так, для затравки драки. Кудрявый молокосос-недоросток забежал вперед, выпятил нижнюю губу:

– Э! Провинция! А ну-ка, платите по два дупондия за проход по нашей улице!

– О как! – нехорошо усмехнувшись, Беторикс повернулся к приятелям. – Виа Аппия уже их личная улица. А позвольте спросить, молодые люди, кладбище на Эсквилине – тоже ваше? Тогда мы вас сейчас туда и отправим.