Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России - Александр Лукомский

Правдивая история данной эпохи пишется не ее современниками, а последующими историками, которые описаниями современников пользуются как материалом.

Таким материалом для будущего историка русской революции, вылившейся в настоящее время в большевизм, послужит и «История русской революции», выпускаемая П.Н. Милюковым, и все воспоминания и записки, которые уже написаны многими лицами и будут еще написаны.

У прежних историков под руками обыкновенно были архивы с официальными и документальными данными. Эти данные служили канвой, по которой вышивалось, пользуясь описанием событий современниками.

В распоряжении будущих историков, которые будут описывать Европейскую войну, революцию в России и Гражданскую войну, архивов может не оказаться.

Вся переписка о начале революции, собранная по моему приказанию в Ставке Верховного главнокомандующего в четыре дела, оставалась до большевистского переворота в Могилеве.

За два дня до своего убийства в Могилеве генерал Духонин, исполнявший должность Верховного главнокомандующего, хотел выехать из Могилева в Киев. С собой он хотел взять наиболее важные дела, бывшие в штабе; в том числе, как мне передавали, и дела, содержавшие документы начала революции. Но писаря и местный революционный комитет воспротивились отъезду генерала Духонина, а дела, уже погруженные на автомобили, были выброшены на землю. Часть из них была внесена обратно в помещение штаба, часть разорвана и пущена по ветру, часть сожжена.

Что сталось с делами, касавшимися распоряжений Верховных главнокомандующих по армиям, содержащих документы по началу революции и по Корниловскому выступлению – неизвестно.

Большая часть архивов штабов фронтов пропала.

Мне передавали, что в период захвата большевиками Петрограда погрому подверглись и архивы Главного и Генерального штабов.

При занятии Киева большевиками весной 1918 года арестованных офицеров одно время содержали в помещении архива штаба округа и они спали на «делах». Причем, как мне передавали, эти «дела» шли на топку, на обертку пакетов и на другие надобности.

При эвакуации Новороссийска погибли многие документы Корниловского и Деникинского периодов.

Опасение, что многих документальных данных, касающихся эпохи Европейской войны, революции и Гражданской войны в России, может не оказаться, обязывает нас, современников, записать и напечатать все, что мы знаем про эти периоды и чему мы были свидетелями.

Эти соображения заставили и меня взяться за перо.

Я прослужил, будучи офицером Генерального штаба, двенадцать лет в Киевском военном округе, и через мои руки проходили все вопросы, касавшиеся подготовки войск Киевского военного округа к мобилизации и к боевым действиям.

Четыре года я был начальником мобилизационного отдела Главного управления Генерального штаба и руководил подготовкой к мобилизации всей армии.

С начала войны я был начальником Канцелярии Военного министерства, а с лета 1915 до апреля 1916 года помощником военного министра, и через меня проходили все вопросы по снабжению армии.

В апреле 1916 года я был назначен начальником 32-й пехотной дивизии, причем имел честь командовать этой дивизией, когда она, прорвав фронт австрийцев 22 мая 1916 года и составляя один из авангардов 9-й армии, заняла Черновцы и продвинулась в Карпаты.

Потом я был начальником штаба 10-й армии и с ноября 1916 по апрель 1917 года, генерал-квартирмейстером Верховного главнокомандующего. На этой должности я в Ставке был свидетелем всех событий начала революции. В апреле 1917 года я принял 1-й армейский корпус, а с 3 июня 1917 года я был начальником штаба при Верховных главнокомандующих Брусилове1 и Корнилове.

После так называемого Корниловского выступления я с Корниловым, Деникиным и другими был арестован по распоряжению Керенского и сидел в Быховской тюрьме.

19 ноября 1917 года вместе с другими арестованными бежал на Дон.

Во время Гражданской войны я был одно время начальником штаба у генерала Корнилова, а при генерале Деникине начальником военного управления, помощником главнокомандующего и с июля 1919 по январь 1920 года был председателем Особого совещания, исполнявшего функции правительства.

В период генерала Врангеля я был его представителем при союзном командовании в Константинополе.

Думаю, что мои воспоминания представят интерес и для современников, и для будущих историков.

Хотя я и обладаю хорошей памятью, но, не имея под рукой всех необходимых справок и материалов, могу допустить некоторые неточности в изложении и ошибки в датах.

Заранее за это извиняюсь и прошу тех, кои могут сделать необходимые исправления или указать на допущенные мною ошибки, сообщить об этом мне или сделать поправки путем печати.

Нисколько не претендуя на непогрешимость своих выводов, буду рад, если и они подвергнутся критике.

«Du choc des opinions jaillit la verite»[4].

Буду писать и делать заключения – как это представляется мне. А истина получится из сопоставления различных описаний одних и тех же событий.

Быстрая мобилизация и сосредоточение Германией армии на свою западную границу в 1870 году показали русским военным кругам все превосходство, которое в этом отношении имела она над Россией.

Франко-германская война открыла также все преимущества прусской военной организации и ярко подчеркнула недочеты организации Русской армии. Выяснилась опасность, которая может грозить России в случае столкновения с Германией. После этой войны, а особенно после Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, еще более наглядно выяснившей недочеты по организации и по подготовке Русской армии, усиленно велись работы по их устранению.

Франко-русский союз заставил обратить внимание на подготовку к войне против Германии и Австро-Венгрии; особенно много было сделано для улучшения и ускорения мобилизации армии и ускорения ее сосредоточения к западной границе России при генерале Обручеве, бывшем начальником Главного штаба.

Было совершенно ясно, что Германия в случае Европейской войны направит против России армии Австро-Венгрии и выставит заслоны от своих армий против Варшавского и Виленского военных округов, дабы воспрепятствовать вторжению в свои пределы тех частей русской армии, кои скоро закончат свою мобилизацию и сосредоточение. Сама же главными своими силами обрушится на Францию и, сломив сопротивление последней, часть своих сил перебросит на свой Восточный фронт, чтобы помочь Австро-Венгрии сломить русскую армию.