Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России - Александр Лукомский

Пришлось, для подавления беспорядков, направлять отмобилизованные войсковые части, предназначавшиеся для отправления на Дальний Восток, в Приволжские губернии, в Прибалтийский край и на Кавказ. К лету 1905 года беспорядки, начавшиеся в Сибири, стали угрожать перерывом сообщения между Европейской Россией и армией по сибирскому железнодорожному пути. При этих условиях было решено приступить к мирным переговорам с Японией, которые и закончили войну.

Продолжавшиеся внутренние беспорядки заставили пойти на уступки общественному мнению и 17/30 октября 1905 года Государем Императором был издан манифест об образовании выборного законодательного органа – Государственной думы и о предоставлении ряда политических прав населению России.

Этот манифест не удовлетворил многие из политических групп, добивавшихся, по меньшей степени, более мощного законодательного органа, перед которым правительство было бы ответственно. Но к половине октября во многих местах империи начали проявляться сильные реакционные течения, а армия, в своей массе, осталась верной присяге, и продолжать революционную деятельность стало опасным: можно было потерять и то, что было достигнуто.

Русско-японская война открыла такие серьезные недочеты в организации Русской армии и в подготовке к войне, которые указали, что для борьбы на Западном фронте мы недостаточно подготовлены.

Мобилизация, произведенная во всех военных округах государства, указала, что подготовка к ней была хороша в округах Киевском и Варшавском; удовлетворительна в округах Виленском, Петербургском и Московском и совсем неудовлетворительна в прочих военных округах.

Развертывание японской армии наглядно показало, какие громадные армии выставят Германия и Австро-Венгрия, у которых была принята система скрытых кадров, при которой каждая мобилизующаяся часть выделяла кадр, который развертывался в новую часть, а последняя, в свою очередь, выделяла кадр для нового формирования.

Японская война выяснила также недостаток технических средств в нашей армии и необходимость иметь при корпусах и дивизиях артиллерию не только легкую, но и более крупных калибров.

Немедленно после окончания войны и демобилизации армии началась работа по устранению и исправлению главнейших недочетов, обнаруженных во время войны.

Для образования неприкосновенных запасов – интендантских, артиллерийских, инженерных, санитарно-медицинских и ветеринарных, как израсходованных во время войны, так и необходимых в связи с проектированной реорганизацией армии, – требовался громадный кредит, который увеличивался предполагаемыми расходами на авиацию и на крепости.

Так как установление новой организации армии затягивалось, а неприкосновенные запасы надо было образовывать немедленно, то с 1907 года стала выполняться программа образования неприкосновенных запасов, составленная в 1906 году и по исчислении которой, не считая ежегодных текущих расходов на армию, требовался экстраординарный расход в 750 миллионов рублей. Программа была составлена по 1915 год включительно.

Впоследствии в эту программу вносились изменения (наиболее крупное после окончательного решения вопроса об организации армии), но срок выполнения программы остался без изменений.

Начальник Генерального штаба генерал Палицын, руководя работами по подготовке к операциям, под личным своим наблюдением, занялся подготовкой офицеров Генерального штаба к полевой работе.

Все офицеры русского Генерального штаба, побывавшие хоть раз на полевых работах, производившихся генералом Палицыным в районах намеченного сосредоточения армий, должны признать, что эти поездки велись в высшей степени интересно и приносили громадную пользу.

Постоянным участником и ближайшим сотрудником генерала Палицына на этих поездках был генерал-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба, генерал Михаил Васильевич Алексеев.

Отличаясь громадной работоспособностью и пунктуальностью при выполнении работы, генерал Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых поездок. Играло здесь роль, конечно, и то, что, хотя на всех этих поездках генерал Алексеев являлся якобы одинаковым членом со всеми другими участниками поездки, получая и выполняя одинаковые с другими задачи, он, будучи ближайшим помощником начальника Генерального штаба, являлся фактически лицом, которое влияло на аттестации участников поездок и от заключения которого могла зависеть дальнейшая служба и старших и младших офицеров Генерального штаба.

Часто мы ворчали на генерала Алексеева за то, что из-за него должны были делать больше того, что требовал генерал Палицын, или наша работа, в глазах начальника Генерального штаба, могла показаться недостаточно полной и недостаточно аккуратной.

Я помню, что на одной из полевых поездок генерал Палицын нам сказал, чтобы мы работы представляли написанными карандашом и не прикладывали к ним особых схем, а ограничивались бы подъемом карт цветными карандашами, указывая на карте все, что надо.

На следующий день мы все закончили нашу работу к 8 часам вечера и перед сном пошли прогуляться. Вернувшись домой, застали генерала Алексеева сидящим на табуретке около своего чемодана, обращенного в стол, и что-то пишущего пером. Подойдя, мы увидели, что у него приготовлено несколько схем и что работу свою он исполняет не карандашом, а чернилами. На вопрос одного из нас, почему он это делает вопреки разрешению генерала Палицына представлять работы, написанные карандашом и без особых схем, он ответил: «Да, я знаю, что начальником Генерального штаба это разрешено, и вы можете так и делать, но я привык свои работы выполнять аккуратно и иначе не могу. Я, кроме того, работы всегда выполняю в двух экземплярах – один представляю начальнику Генерального штаба, а другой оставляю себе, дабы потом, когда будет свободное время, их еще пересмотреть и проверить, насколько правильно я принял то или иное решение».

Особенно горячо на полевых поездках обсуждался вопрос о возможном характере боевых действий при войне на Западном фронте.

Характер позиционной войны на Западном фронте, каковую приобрела Русско-японская война после первых неудач Русской армии, совершенно отрицался. Допускалась возможность отдельных эпизодов позиционной войны, но никто не мог допустить и себе представить сплошного укрепленного фронта от Балтийского до Черного морей.

Представлялось, что война на Западном фронте будет носить чисто полевой характер, с отдельными позиционными участками – преимущественно в районах крепостей.

Это мнение, в значительной степени, повлияло впоследствии на то, что на заблаговременную заготовку или на приобретение за границею артиллерии крупного калибра не было обращено должного внимания. Считалось, что крупнее 6-дюймового калибра для полевой войны артиллерию иметь не надо. Потребуется же артиллерия более крупного калибра лишь при взятии крепостей.

В 1907 году штабу Киевского военного округа удалось получить мобилизационный план одного из пограничных австро-венгерских корпусов и данные о сосредоточении австро-венгерской армии; эти данные, достоверность коих была вне всяких сомнений, в общем, подтвердили прежде имевшиеся сведения и указывали, что австровенгерская армия будет сосредоточена в двух главных группах: одна должна была действовать против русских войск, сосредоточиваемых в Киевском военном округе, а другая должна была наступать в Люблинский район и на Брест-Литовск, то есть во фланг и тыл войскам, сосредоточиваемым в Варшавском военном округе.