Путешествия в Центральной Азии - Николай Пржевальский

На ключе Ащи-булак, вода которого горько-соленая, мы спустились уже до уровня Лоб-нора, то есть на 2 600 футов абсолютной высоты. Так низко не были от самой Кяхты. Нечего говорить, что теперь стало теплее, хотя в нынешнем году зима на Лоб-норе стояла холодная и даже на несколько дней выпадал снег. До сих пор еще лежали в укрытых от солнца местах занесенные лёссовой пылью снежные сугробики.

От Ащи-булака мы прошли сначала 10 верст до южного берега Лоб-нора, а затем 27 верст вдоль по этому берегу. Местность здесь отвратительная – голый солончак, взъерошенный на своей поверхности, словно застывшие волны. Такая полоса, бывшее дно озера, облегает верст на десять в ширину южный берег Лоб-нора в местности, нами пройденной; к востоку же, вероятно, значительно расширяется. На самом Лоб-норе еще лежал теперь сплошной лед более фута толщиной. Замерзшая полоса чистой, не поросшей тростником воды, протянувшаяся вдоль южного берега названного озера и имевшая в 1877 году от 1 до 3 верст в ширину, ныне стала более чем на половину уже вследствие общего уменьшения воды в Лоб-норе.

Здесь мы теперь радостно увидели первых вестников ранней весны – небольшое стадо уток и две стайки лебедей. Люди же еще не показывались, хотя по временам из тростников озера поднимался дым, обозначавший присутствие жилья человеческого. Как оказалось потом, лобнорцы вскоре нас заметили, но, не зная, кто идет к ним, попрятались в тростниках. Подозревая это, я послал с последней ночевки вперед переводчика Абдула и урядника Иринчинова (бывших со мной в 1877 году на Лоб-норе) в деревню Абдал, резиденцию лобнорского правителя Кунчикан-бека. Посланные нашли названную деревню совершенно пустой; только после громких приглашений нашего переводчика жители вылезли из тростников. Узнав, в чем дело, они весьма нам обрадовались, поспешно поехали навстречу и даже вынесли только что испеченный хлеб. В сопровождении этой свиты мы сделали еще несколько верст и около полудня 28 января 1885 года раскинули свою стоянку возле деревни Новый Абдал, лежащей в 4 верстах западнее старого Абдала, где мы бивуакировали всю весну 1877 года.

* * *

Немного более 10 лет тому назад местности, о которых ниже пойдет речь, представляли собой один из самых неведомых уголков Центральной Азии.

Хотя по китайским описаниям известно было, что река Тарим собирает в себя воды главнейших рек обширной котловины Восточного Туркестана и впадает в озеро Лоб-нор, но положение этого озера и направление к нему нижнего Тарима показывались на китайской карте, а с нее скопированы были и на карты европейские совершенно неверно. Мало того, даже громадный Алтын-таг, стоящий вблизи южного берега Лоб-нора и протянувшийся на восток к городу Са-чжеу, а на запад, в связи с другими хребтами, к городам Кэрии и Хотану, был совершенно неизвестен, несмотря на то что вдоль всех этих гор еще в глубокой древности пролегал оживленный караванный путь в Китай.

Относительно природы рассматриваемой местности, то есть о ее климате, флоре и фауне, также не имелось почти никаких сведений. Мне лично выпала счастливая доля быть первым после венецианца Марко Поло европейцем – очевидцем и исследователем таинственного Лоб-нора с нижним Таримом, как равно неведомых местностей, лежащих отсюда к юго-западу до Хотана. Последний путь пройден в нынешнее наше путешествие. На Лоб-норе же и Тариме я был впервые в конце 1876 года и в первой трети 1877 года во время своего второго путешествия по Центральной Азии.

Перейдем к описанию самого Лоб-нора.

Это озеро представляет собой обширное тростниковое болото, образовавшееся разливом последней воды Тарима. Такому обстоятельству много способствуют боковые канавы, прорываемые от берегов реки местными жителями для удобства рыбной ловли. Многие из этих канав выкопаны недавно; другие же существуют от старых времен. Таким образом, почти вся западная половина Лоб-нора образована, более или менее искусственно, рукой человека. Иначе, весьма вероятно, Тарим не расплывался бы еще некоторое время и на своем устье образовал бы озеро менее обширное.

Нынешний Лоб-нор протягивается от юго-запада к северо-востоку (по расспросным сведениям) верст на сто или немного менее. В западной половине Лоб-нора, постоянно освежаемой из Тарима, вода совершенно пресная; лишь немного солоновата она возле отмелых берегов – следовательно, также на месте застоя.

Постепенно беднея водой, восточная половина Лоб-нора от меридиана поселения Кара-курчин начинает суживаться; наконец верст через сорок (как нам говорили) вода совсем пропадает. Лет восемь-десять тому назад, когда воды в описываемом озере было больше, восточный его край протягивался, по сообщению туземцев, нешироким (5–7 верст в поперечнике) клином значительно далее к северо-востоку. Ныне воды здесь нет, тростник высох и поломан бурями. Свободные от тростника водные пространства, обыкновенно необширные, разбросаны по этим зарослям, притом скученные к западному краю описываемого озера. Вдоль южного его берега протягивается здесь неширокая (ныне от 1/2 до 1 версты в поперечнике) полоса чистой воды.

Глубина по всему Лоб-нору незначительная – обыкновенно от 3 до 5, иногда до 7 футов, изредка футов до 15; в отмелях южного берега всего на 1–2 фута. Вода, как и в Тариме, светлая. Вообще воды в Лоб-норе при нынешнем нашем посещении этого озера было значительно меньше, чем восемь лет тому назад. Убыль эта, по словам туземцев, началась лет через пять после нашего ухода и зависит, конечно, от уменьшения количества воды, приносимой Таримом. Периодическая прибыль и убыль воды как в Тариме, так и в Лоб-норе замечена здешними стариками-туземцами. Да кроме того, описываемое озеро постоянно, хотя и медленно, уменьшается в своих размерах, другими словами – усыхает. Об этом явлении наглядно свидетельствуют большие солончаки, облегающие тот же Лоб-нор. В особенности обширны, по словам туземцев, эти солончаки на северо-востоке озера, где они уходят от последних тростников за горизонт. Здесь местами соль лежит, как говорят, большими кучами. Воды пресной нет, нет также и подножного корма; следовательно, обойти вокруг Лоб-нора, хотя бы на верблюдах, очень трудно.

Вот список найденных нами на Лоб-норе растений: в самом озере – тростник, наиболее здесь обильный; ситовник, который часто растет по неглубоким озеркам; куга, также довольно обыкновенная; водяная сосенка, частуха и ряска, встречающиеся лишь изредка; по берегам и ближайшим окрестностям – солянка, нередко сплошными площадями; ситник, затем кустарники – кендырь, из волокон которого туземцы ткут холст для своей одежды, тамариск. Всего, следовательно, девять видов трав и три или четыре вида кустарников.

Фауна Лоб-нора, как и во всей таримской котловине, много сходствует, по крайней мере, относительно млекопитающих и птиц с фауной Западного Туркестана, несмотря на то что обе эти страны разделяются громадным Тянь-шанем. Отчасти та же фауна заключает в себе виды общие для всей Гоби, но существенно разнится от соседней фауны Тибетского нагорья. Затем имеет немногие виды специально ей свойственные: как, например, степная крыса, песчанка, таримская саксаульная сойка, фазан и др. При этом нужно заметить, что зоологические изыскания в Восточном Туркестане произведены до сих пор лишь урывками, следовательно, не могут считаться достаточно полными, хотя, с другой стороны, однообразие физических условий всей равнинной части Таримского бассейна не сулит значительных добавлений к тому, что уже здесь найдено среди позвоночных животных.