📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаПутешествия в Центральной Азии - Николай Пржевальский

Путешествия в Центральной Азии - Николай Пржевальский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 140 141 142 143 144 145 146 147 148 ... 156
Перейти на страницу:

Приветствуют лобнорцы друг друга при встрече, как и другие мусульмане, словами «ассаляу-маликэм», на что получается ответ «валикем-ассалям»; при этом делают руками жест, словно гладят бороду, затем складывают руки внизу груди и наклоняют туловище немного вперед, как у нас при легком поклоне. Обращаясь один к другому, те же лобнорцы говорят: «доакль» («сделай одолжение»). Когда женщина обращается с какой-нибудь просьбой к мужчине, то считается вежливостью, если она слегка ударит кавалера рукой по спине или между плеч и приговаривает: «чик, чик, чик, чирак-як», что собственно смысла не имеет, а в переводе означает «выходи и зажги светильник». Если же мужчина обращается к женщине, то, кроме обычного «доакль», вежливый кавалер говорит; «джиним санга́» (в переводе «я жертвую собой для тебя»).

В свободное от обыденных занятий время лобнорцы ходят один к другому в гости, всего чаще мужчины к мужчинам, женщины к женщинам. При особых торжествах те и другие сходятся вместе. Во время угощения гостей хозяин сидит с ними, но сам не ест; хозяйка прислуживает. Игр и плясок здесь нет, также нет и музыкальных инструментов. Песни поются редко, обыкновенно при езде в лодке; мотив их заунывный. Абдалинцы, сколько мы заметили, любят шутить друг над другом. Женщины нередко ссорятся, как и у нас, причем попрекают одна другую разными сплетнями, бедность, как и при ссорах наших простолюдинов, служит немалым укором при руготне.

Суд на Лоб-норе производится выборочными старшинами под председательством Кунчикан-бека. Обычаи заменяют незнание шариата. Забавно было видеть, как на одном из судебных разбирательств все судьи кричали: «Магомет сказал, Магомет сказал», но ни один из них не знал, что именно сказал Магомет.

Язык обитателей Лоб-нора и нижнего Тарима тот же тюркский, как и во всем Восточном Туркестане; отличается лишь значительной примесью монгольских слов. Впрочем, слова эти теперь понемногу выводятся и заменяются словами хотанских поселенцев, живущих в Чархалыке. Ныне лобнорцы нас уверяли, что лучше понимают говор жителей Курли, нежели хотанцев. Со своей стороны могу заметить, что наш переводчик, родом таранчинец из Кульджи, свободно объяснялся как на Лоб-норе, так и в Хотане. Кроме того, у лобнорцев есть собственный язык, которым они объясняются между собой и которого не понимал наш переводчик. Мы слышали, что этот язык тот же тюркский, но только исковерканный, как бывает искаженный русский говор у наших офеней[51]. Всегда лобнорцы говорят громко и скоро, притом нередко сразу несколько человек, в особенности если желают сообщить что-либо интересное.

Относительно своей религии обитатели Лоб-нора и Тарима – магометане суннитского толка, господствующего во всем Восточном Туркестане. Религиозным фанатизмом не отличаются. Ежедневный намаз[52] совершается лишь в Абдалах. Посты соблюдаются только стариками. Есть и пить с нами лобнорцы также не гнушались. Суеверий у них, как кажется, немного; в злого духа не верят.

Высокочтимую святость всего Лоб-нора составляет небольшой мазар[53], находящийся близ деревни Старый Абдал, в одной от нее версте вверх по Тариму. Здесь, шагах в пятидесяти от левого берега реки, на небольшом глинисто-песчаном бугре, верхушка которого выровнена площадкой, сделана из тростника с туграковыми столбами по фасам квадратная загородка, имеющая сажени три в стороне каждого фаса и около одной сажени высоты; плоская крыша также тростниковая. С южной стороны оставлен вход, запираемый тростниковой дверью, а с запада приделана другая небольшая загородка, отделенная от главной тростниковой стеной западного фаса. В этой-то небольшой загородке закопана в землю главная святость – медная чашка и, кроме того, лежит небольшой красный флаг, также святой. К стенке западного фаса, отделяющего большое помещение от малого, приделаны на высоте футов трех от земли небольшие туграковые подмостки, на которых в порядке разложены: несколько десятков маральих рогов, головы хара-сульт и домашних баранов, а также несколько хвостов яков и пара их рогов. В маленькой загородке также находятся подобные приношения; снаружи же ее, на туграковых подмостках, набросана куча маральих рогов. Наконец, кое-где по сторонам всей постройки торчат невысокие шесты с привязанными к ним яковыми хвостами.

По местному преданию, в давние времена проходили из Хотана через Лоб-нор шестеро магометанских святых с одной при них собакой. Эти святые и подарили за какую-то услугу одному из предков Кунчикан-бека вышеупомянутую медную чашку, а затем прислали из Турфана красный флаг и бумагу на владение обеими подаренными драгоценностями. Бумага эта завернута в шелковую материю и положена в небольшой весьма грубой работы туграковый ящик, поставленный между маральими рогами в стенке западного фаса большого помещения. Сами святые, как гласит легенда, ушли в пещеру недалеко к северу от Турфана, сказав, что «мы еще вернемся»; собака лежит окаменелой у входа в эту пещеру. По тому же преданию, во время пути святых в Турфан их преследовали с целью убить монголы. Разбойники эти искали намеченные жертвы по следу собаки. Тогда у нее были отрублены ноги, но собака все-таки не отстала от своих хозяев. Лобнорцы весьма чтят эту святость и уверяли нас, что только она одна удерживает их жить в таком худом месте, как Лоб-нор. Каракурчинцы же почти не имеют понятия, за что именно почитается вышеописанный мазар. «Знаем только, что святое, а в чем эта святость заключается – не понимаем», – говорили они нам.

Не полон будет сделанный выше очерк лобнорцев, если не привести здесь характеристику их правителя Кунчикан-бека – человека редкой нравственности и доброго до бесконечности. Этот бек из рода Джахан имел в 1885 году уже 73 года от роду, но еще находился в полной силе и обладал отличным здоровьем. Своими подчиненными он любим как отец родной, да и сам смотрит на них как на собственных детей – никаких поборов не требует, кроме поставки дров и подмоги во время посева или собирания хлеба; при всякой же нужде пособляет неотложно. Ради этого живет сам в большой бедности. Прежде, во времена Якуб-бека, достояние лобнорского правителя заключалось в шести ямбах серебра, тысячном стаде баранов и 12 лошадях. Ныне все это власти отобрали разными вымогательствами частью от самого Кунчикан-бека, частью за неисправную уплату податей его подчиненными. В особенности много пришлось заплатить за отмену приказания носить косы. Такое украшение до того не понравилось лобнорцам, что сам Кунчикан-бек, у которого коса выросла уже в 1/2 аршина, нарочно ездил в город Курлю, отдал тамошним властям последние деньги и едва добыл разрешение снова брить головы…

Характерную черту Кунчикан-бека составляет еще то, что он терпеть не может городов и страшно боится всякого начальства. Как говорят, за всю свою жизнь правитель Лоб-нора лишь раза два-три был в городе Курле, дальше Чархалыка не ездил, и ни один крупный начальник его в глаза не видал. В случае требования явиться, например, в Турфан Кунчикан-бек обыкновенно спешно собирается в путь и уезжает с посланным за ним человеком. Станции три-четыре едет как ни в чем не бывало. Затем тихомолком выпивает слабый раствор табаку, после чего подвергается рвоте и даже обмороку. Болезнь, следовательно, налицо, и Кунчикан-бек возвращается обратно, начальству же высылается взятка.

1 ... 140 141 142 143 144 145 146 147 148 ... 156
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?