Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

каплю воды, которая только свисает с каменного свода, но вы, уже видите момент её отрыва, от холодного камня, и стремительное падение, задолго до того мгновения, когда она, только начнёт, своё падение.

И вот это, ещё не видимое, воочию, падение, я стремился писать.

Постепенно этюд, за этюдом, я учился схватывать скрытую суть вещей, и отражать её движение на холсте. Пока моя кисть, не стала следовать за нею. В такие минуты, я был счастлив как никогда.

Простите меня за столь сумбурное объяснение, но поверьте мне, очень сложно описывать вещи, о которых я говорю. Поскольку окружающий нас мир, всего лишь их отражение, и потому говорить о них можно только образно. По этому, не ищите логики в моих словах, поскольку тогда всё сказанное мною, будет больше похоже на бред, а я не хотел бы показаться вам сумасшедшим.

Я верю вам. Верю, что вы не видите во мне только помешенного, и хотите действительно понять меня. И потому, воспринимайте мою речь образно, прошу вас. Ведь только благодаря образу, можно выразить, то, что не имеет, логики в окружающем нас пространстве, но, тем не менее, является его двигателем, вдохновителем, его жизненной силой, пронизывающей всё вокруг.

Когда я ощутил, как эта сила пронизывает меня, я увидел сон. Впрочем, это было больше похоже не на сон, а… какое-то путешествие. На не известную, но в тоже время, близкую мне планету.

Я увидел мир, который не видел никогда, но у меня было ощущение, что я знаком с ним очень, и очень давно.

Яркий, и объёмный, наполненный жизнью, и, удивительной цветовой гаммой, он был снаружи, но в тоже время внутри меня. Я был его частью, а он моей, мы с ним, ощущали происходящее одновременно.

Если бы скажем, кто то сорвал цветок, то я бы почувствовал, тоже, что и сам стебель, оторванный от земли.

Надеюсь, вы понимаете, о чём я? Я стал одним из его многочисленных органов, переплетённых между собой в единый стебель. Я не стану описывать всех существ населявших этот мир, моя цель в другом. И я постараюсь донести её до вас.

И так, я находился в мире, а мир был во мне. Я смотрел в него, пока не услышал, звук, такой, знаете, как будто, перекатываются маленькие морские камешки, гонимые волной. Звук нарастал, и скоро, я ясно различил, в этих звуках, журчание воды. Как только я осознал, что слышу воду, я увидел прямо перед собой родник, бьющий из-под земли. Журчание становилось объёмным, оно расширялось, заполняя собой всё моё сознание, пока я не стал различать в нём, речь. Это был неизвестный мне язык, и в то же время настолько близкий, что я понимал каждое слово, льющееся из него. — Что это? — Этот вопрос возник в моей голове, и одновременно в пространстве вокруг меня. Он звучал, обретая форму, становясь самостоятельным существом. Пока я не услышал ясный ответ на него. — Это твой родной язык. — Голос был таким же объёмным, и звучал также, тихо и ясно, как нечто, что само собой разумеется. Звуки этой удивительной речи, заполняли собой всё пространство.

Я огляделся, и увидел, множество людей вокруг себя. Они разговаривали на разных языках, но, я, пронизанный этим чудесным языком, понимал каждого из окружавших меня людей. Этот язык, растворял в себе все остальные языки, он был их отправной точкой, их прообразом, про-языком. И всё в этом мире, было, прообразами, всего, что существует здесь на земле. Понимаете меня? Каждой клеткой своего существа я ощущал этот мир в себе. Я был его неотъемлемой частью. Счастье, безграничное счастье заполняло меня. До тех пор, пока я не проснулся, или вернее будет сказать, не очнулся от сна.

Вообразите, себе моё самочувствие. Когда я пробудился, от сна. Это было похоже на то, как если бы вы парили в невесомости, а потом, внезапно, ощутили на себе всю тяжесть вашего тела, и рухнули на землю. Я кричал и бился, так как бьются о крышку гроба, заживо погребённые.

И только когда я выбился из сил, я стал приходить в себя. Первое, что я решил, это написать, всё, что видел. Я понимал, что задумал сделать невозможное, но остановиться я уже не мог. В основе картины должно было быть движение. Это сделать было не трудно, я ощущал его в себе. К тому же я приучил свою руку следовать за ним. Основная сложность возникла, в красках. Цвета, которые я видел в своём видении, были глубже, насыщеннее, и ярче земных красок.

Чего только я не перепробовал, что только не мешал в краски, всё было тщетно. Наконец, я осознал, что мне никогда не найти нужные оттенки, в реальности. И тогда я заболел. Я впал в глубокую депрессию, выхода из которой я не видел тогда. По крайней мере, так я думал, пока, однажды ночью, я не почувствовал непреодолимую тягу, писать.

Я встал, зажёг свет, взял кисть, и подошёл к холсту. Картина того самого мира, что я видел во сне, яркими образами предстала передомной. Я был готов, не хватало только одного, нужных красок. Я взял чистую палитру, и стал вводить по ней кистью. И что же вы думаете, под кистью, стали проявляться краски, они появлялись вслед за моей мыслью, стоило мне подумать о каком либо цвете, как он появлялся на палитре.

Я понимаю, вы мне не верите. Я бы сам себе не поверил, если бы не был тому свидетелем. Я думаю здесь дело, в силе энергии, понимаете меня? То есть красок физически возможно и не было, но, то огромное количество энергии, что проходило через меня тогда, преобразовывалось в краску, и я, яркими мазками клал её на холст.

Всё что я видел тогда во сне, и родник, и пение птиц и шум листвы, всё, это всё я написал на холсте.

Как только я закончил работу, я почувствовал такую усталость, что упал на кровать и проспал сутки. Вообразите моё удивление, когда я проснулся, и не обнаружил на холсте ничего. Холст был не тронутым. Я даже подумал, что мне всё это приснилось, но стоя рядом с холстом, я вдруг услышал пение птиц, и увидел, как родник пробивается сквозь землю. Образы мира, который я видел во сне, стали проявляться на картине. Так как будто я снова был в своём сне, и снова видел их перед собой. Это наваждение происходило, всякий раз как я подходил к своей картине, и снимал