Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

часто называлось неофициально «ленинским». Особенно любили вожди так именовать ареопаг с тридцатых годов и позже. Давайте посмотрим, чем занималось Политбюро при Ленине, после его смерти (особенно в сталинский период), в последние десятилетия, и в частности накануне крушения СССР. Анализ обсуждавшихся вопросов и решений Политбюро дает возможность заглянуть за исторические кулисы былых событий, почувствовать, как ленинские идеи материализовались на практике.

Политбюро заседало с завидной постоянностью, даже когда присутствовало на нем всего три человека. Например, 28 мая 1919 года на заседании были лишь Ленин, Каменев, Крестинский. Тем не менее вопрос о «поголовной мобилизации на Украине», с помощью Пятакова и Бубнова, решили. Как отказали и Дзержинскому в освобождении из‐под ареста левого эсера Штейнберга. Так же быстро приняли постановления и еще по десятку вопросов[183]. Политбюро работало как «железная пролетарская» машина, решая судьбы людей, республик, фронтов, писателей, меньшевиков, большевиков… Поражает не столько всеядность органа, а сколько его властная безапелляционность.

Конечно, среди приоритетных тем, рассматриваемых на Политбюро, были вопросы работы ВЧК, красного террора, репрессии против «врагов революции». Можно подумать, что это не постановления политической партии, а приговоры «революционного трибунала». Впрочем, это было тогда одно и то же. Политбюро в те годы и было политическим трибуналом.

В протоколах Политбюро фигурирует много подобных решений. Например, 14 мая 1921 года Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев, Молотов, Калинин постановили «подготовить законопроект СНК о расширении прав ВЧК в отношении применения высшей меры наказания за хищения с государственных складов и фабрик…»[184]. Иногда Политбюро решало этот вопрос «регионально». Так, Каменев, Молотов и Сталин своим решением от 2 февраля 1922 года предоставили «Самарской Губчека права вынесения высшей меры без утверждения ВЧК»[185]. Конечно, все это «упрощает» дело, и «революционная репрессия» становится непосредственной. Через месяц следует еще постановление Политбюро о «допустимости внесудебных приговоров ГПУ». Ему предоставляется право «изоляции иностранцев в лагеря». Одновременно ГПУ получает официальное благословение Политбюро на непосредственные «расправы» с лицами, задержанными с оружием[186].

О, сколько таких решений! Ленинская воля непреклонна. Выступая с докладом на XI съезде РКП(б) 27 марта 1922 года, Ленин говорил о плановом, временном отступлении партии в условиях нэпа. Но тут страшна, говорил докладчик, паника. «Когда происходит такое отступление с настоящей армией, ставят пулеметы, и тогда, когда правильное отступление переходит в беспорядочное, командуют: «Стреляй!» И правильно»[187]. Троцкий с одобрения Ленина широко практиковал заградительные отряды на фронтах гражданской войны. Председатель Совнаркома полагал, что Политбюро должно задавать тон в жестоком подавлении всех, кто «не согласен» с революцией.

Политбюро заседает, имея в повестке дня нередко по двадцать – тридцать вопросов. Классовое единообразное, одномерное мышление редко вызывает споры и разногласия. Чаще всего все «за», «поддержать», «принять», «согласиться». Нередко заседания походят на некую кадровую коллегию, где назначают высших чиновников. Впоследствии так и будет: назначение вплоть до инструктора обкома, заместителя министра, командующего округом, директора крупного завода решает только Политбюро. Большевики быстро поняли, что кадровое чистилище, сито ЦК – дело самой первостепенной важности.

Вот, например, какие кадровые вопросы решало Политбюро 19 апреля 1921 года. Присутствовали Ленин, Сталин, Каменев, Молотов, Калинин, Томский…

– о составе правления Московского высшего технического училища;

– о составе Совета по общим финансовым вопросам;

– о введении О.Ю. Шмидта в коллегию Наркомфина;

– о включении в коллегию Наркомюста т. Смирнова;

– о введении в коллегию Наркоминдела т. Лутовинова;

– о введении в Наркомсобес Крючкова, Скворцова, Фреймана;

– о введении в коллегию Наркомтруда Завадовского, Догадова, Соловьева;

– о введении в коллегию Наркомпроса Михова и Титова…[188]

Я утомил читателя перечислением кадровых вопросов, рассмотренных только на одном заседании Политбюро. Но я перечислил далеко не все…

Постепенно профессионалы, специалисты, чиновники в стране поймут, что политический, партийный, идеологический принцип подбора руководящих кадров является решающим. Неважно, что порой человек плохо знал дело, важнее было, что он предан «делу партии». Своей деятельностью Политбюро постепенно (с помощью низовых комитетов партии) делало это советской нормой жизни.

Уже после смерти Ленина было принято специальное постановление Политбюро (в 1925 году), которое вводило «Номенклатуру № 1» и «Номенклатуру № 2». Должности, включенные в первую номенклатуру, утверждались, были прерогативой ЦК, и назначения проходили преимущественно через Политбюро. Первые секретари ЦК республик, обкомов, крайкомов, наркомы, командующие округами войск, послы в крупнейшие страны проходили чистилище Центрального Комитета[189]. Этих лиц принимали первые лица государства и партии. В частности, Сталин считал важным лично посмотреть в глаза будущему секретарю крайкома – полновластному хозяину региона, командарму, наркому, задавая один‐два вопроса. Как я установил по документам, нередко они были такого свойства:

– Как вы лично боретесь с троцкизмом?

– Есть возможность в вашем наркомате пятилетку выполнить в четыре года?

– Как ведут себя в вашей армии командиры – бывшие военспецы?

«Номенклатура № 2» отдавалась на откуп отделам ЦК (они решали вопросы с кадрами меньшего ранга).

Номенклатурная табель должностей не допускала (за редчайшим исключением) назначения на руководящие посты выходцев из других партий.

Политбюро, укрепляя диктатуру партии, с особой непримиримостью относилось к своим бывшим единоверцам‐меньшевикам. Вернусь к вышецитированной речи на XI съезде партии. Ленин, до того спокойно говоривший об успехах и просчетах новой экономической политики, «смычке» с крестьянством, соревновании способов производства, как только упомянул меньшевиков, сразу перешел на иной тон.

«Когда меньшевик говорит:

– Вы теперь отступаете, а я всегда был за отступление, я с вами согласен, я ваш человек, давайте отступать вместе, – то мы ему на это говорим:

– За публичное оказательство меньшевизма наши революционные суды должны расстреливать, а иначе это не наши суды, а бог знает что такое»[190].

Ленин любил расстреливать своих политических противников.

Поразительна неприязнь Ленина к меньшевикам. Во многих решениях, даже не имеющих к ним отношения, он обязательно старался уничижительно упомянуть о них. Так, в ноябре 1921 года ЧК получила информацию о готовящихся мятежах. Политбюро тут же отреагировало специальным постановлением, где Ленин предложил дополнить его тезисом: «Меньшевиков не освобождать; поручить ЧК усилить аресты среди меньшевиков…»[191] Позже эти меры по отношению к меньшевикам были еще более ужесточены. Уже когда Ленин вновь тяжело заболел, в марте 1923 года его соратники и ученики на Политбюро разработали целую «программу» борьбы с меньшевизмом в СССР. Российская социал‐демократия планомерно уничтожалась. В специальном протоколе о мерах борьбы с меньшевиками, одобренном высшей партийной коллегией, предусматривалось: осуществить операцию против меньшевиков в масштабе государства; определить основные места ссылки для меньшевиков: для взрослых – Нарымский край, для молодежи – Печорский край. Изгнать всех меньшевиков из государственных учреждений и предприятий. Не принимать в расчет выход меньшевиков из партии, если он осуществлен не до октября 1917 года, «Изъять» из высших учебных заведений студентов‐меньшевиков и т. д.[192]

Можно