Жданов - Алексей Волынец

С начала 1946 года администрация Трумэна предприняла настойчивые усилия по изменению образа СССР в американском общественном сознании — прежнее восхищение и даже восхваление союзника весьма резко сменилось на противоположный тон. Развёрнутая пропагандистская кампания в западных СМИ сделала своё дело: уже к концу 1946 года Госдепартамент США с удовлетворением констатировал, что 70 процентов американцев негативно относятся к Советскому Союзу.

В столь резком изменении подходов чувствуется откровенное раздражение правящей элиты Северной Америки, которая буквально в полушаге от безраздельного мирового доминирования наткнулась на неожиданное препятствие в виде СССР. В США вполне резонно ожидали, что ослабленный мировой войной Советский Союз будет куда более сговорчив и уступчив. Когда этого не произошло, благожелательное и даже покровительственное отношение, свойственное администрации Рузвельта, сменила «доктрина Трумэна», заключавшаяся в «спасении Европы от советской экспансии». Начинается активная идеологическая война, непрерывно продолжавшаяся до конца XX века. Не случайно с весны 1946 года будут нарастать объёмы русскоязычного радиовещания на СССР Пионером здесь выступило британское радио «Би-би-си» — англичане за годы мировой войны накопили солидный опыт воздействия на чужую аудиторию.

В мае 1946 года на имя Жданова поступило письмо корреспондента «Правды» Юрия Жукова, только что вернувшегося из командировки во Францию. Жуков, когда-то начинавший машинистом в Донбассе, со временем блестяще овладеет французским, станет переводчиком и знатоком литературы Франции. Тогда же из своей послевоенной поездки он привёз тревогу, изложенную им в записке Жданову, — отношение западных СМИ к СССР резко и враждебно менялось, а эффективные внутри страны приёмы и штампы советской пропаганды были недостаточно способны влиять на сознание западного человека. Жданов особо выделил в тексте письма предложение Жукова присылать за рубеж не готовые статьи, а только информацию, под которой понимались «тщательно подобранные злободневные факты», с тем чтобы комментарии к ним давали уже представители левой французской прессы.

Примечательно, что первыми забили тревогу по поводу политического наступления Запада не пропагандистские или властные органы СССР — Сталин до 1947 года стремился сдержанно реагировать на новый курс Трумэна, — а простые советские граждане, работавшие или служившие за пределами страны. В Европе после 1945 года базировались наши многочисленные воинские части и ведомства, и именно поэтому Главное политическое управление Вооружённых сил СССР (напомним, возглавляемое в это время ждановским «протеже» Иосифом Шишкиным) стало аккумулятором многочисленных обращений и писем такого рода. После идиллии отношений военной поры, на фоне всё ещё осторожной советской пропаганды новая линия поведения вчерашних союзников вызывала у советских людей недоумение.

Изучив письмо корреспондента «Правды», Жданов запросил информацию о методах и содержании английской пропаганды. Его внимание привлекло то обстоятельство, что на Западе понимали пропаганду и контрпропаганду как обязательный атрибут великой державы, «часть военной машины, которая заменяет военные силы, когда они вынуждены бездействовать».

Письмо корреспондента Жукова и иные подобные обращения в июле 1946 года стали причиной обсуждения в ЦК вопроса о деятельности Совинформбюро, созданного ещё в первые дни Великой Отечественной войны главного инструмента советской пропаганды. Загруженный массой текущих дел, Жданов на совещании не присутствовал, но со всеми материалами ознакомился заранее и своё мнение изложил молодому секретарю ЦК Николаю Патоличеву. Обсуждение протекало в русле установок, полученных от Жданова, что подтверждают подшитые к стенограмме личные конспекты Жданова.

Одним из ключевых вопросов стала проблема придания советской пропаганде наступательного характера по отношению к западному миру. Действующая пропаганда признавалась безобидной и беспартийной, в то время как должна была стать «наступательной, агитационной». Необходимость такого изменения объяснялась тем, что «сейчас идёт борьба за человека в пропаганде — Англия и Америка ведут антисоветскую пропаганду, они клевещут на советского человека, они, кроме того, отравляют советского человека, настраивают в свою пользу против государства, против нас».

Участники совещания особо подчеркивали, что «в упаковке и даже в таре есть политика, которую проводят американцы». Здесь видится глубокое проникновение в суть вещей: вспомним, как в конце 1980-х годов советские граждане гонялись за яркой импортной упаковкой…

Документы свидетельствуют, что на протяжении 1946—1948 годов Андрей Жданов тщательно изучал все нюансы пропагандистского противостояния, которое в наши дни именуется информационной войной. В его архиве сохранилось множество писем и справок советских корреспондентов с их соображениями о недостатках и способах улучшения советской пропаганды. Корреспондент Юрий Жуков, представивший в 1946 году критический и самостоятельный взгляд на эти проблемы, с 1948 года возглавит корпункт «Правды» в Париже. И власти Франции в разгар холодной войны будут воспринимать его как опасного противника, даже вышлют из метрополии ряд лиц за слишком близкое сотрудничество с ним.

В феврале 1948 года Жданов будет изучать аналитический доклад заведующего отделом информации англоязычной газеты «Московские новости» Колманова — тот отметит всё ещё недостаточное знание «противника», его уязвимых мест, методов пропаганды и контрпропаганды, необходимых «литературных форм, которые наиболее доходчивы и привычны среднему американцу, англичанину, французу, арабу». Использовались Ждановым и другие источники информации. Так, по его поручению посетившего СССР французского физика, профессора Жака Николя попросили поделиться впечатлениями о восприятии советской пропаганды во Франции — материалы этой беседы были тщательно изучены Ждановым.

Был предпринят и ряд довольно оригинальных решений. Например, в апреле 1948 года Косыгину и Суслову пришлось заняться работой с французской фирмой грамзаписи «Шан дю монд» («Le chant du monde», буквально — «Песни мира»). В итоге связанное с французской компартией коммерческое предприятие стало крупнейшим и успешным распространителем советской музыки в Европе.

31 июля 1947 года Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О "Литературной газете"», коренным образом изменившее скромное еженедельное издание Союза писателей СССР. Эту общественную газету решено было сделать рупором неформальной пропаганды. Новым редактором «Литературной газеты» назначили Владимира Ермилова, опытного и весьма резкого критика, когда-то возглавлявшего Российскую ассоциацию пролетарских писателей. После обсуждения на Оргбюро ЦК отчёта Ермилова о подготовке к изданию нового варианта газеты выпуск первого номера наметили на 20 сентября. Он был приурочен к созданию Коминформа, то есть к совершенно новому для послевоенного периода этапу советской внешней политики. Но об этом — позднее.

Константин Симонов оставил мемуарные заметки об одном из совещаний в Кремле, где обсуждались новые подходы к идеологической работе:

«— Бытие новое, а сознание старое, — сказал Жданов.

— Сознание, — усмехнулся Сталин. — Оно всегда отстаёт… Мы здесь думаем, — сказал он, — что Союз писателей мог бы начать выпускать совсем другую "Литературную газету", чем он сейчас выпускает. Союз писателей мог бы выпускать своими силами такую "Литературную газету", которая одновременно была бы не только литературной, а политической, большой, массовой газетой… Все наши газеты — так или иначе официальные газеты, а "Литературная газета" — газета Союза писателей, она может ставить вопросы неофициально, в том числе и такие, которые мы не можем или не хотим поставить официально. "Литературная газета" как неофициальная газета может быть в некоторых вопросах острее, левее нас, может расходиться в остроте постановки вопроса с официально выраженной точкой зрения…