Вампиры Лос-Анжелеса - Роберт Рик МакКаммон

class="p1">– А что это такое? – тихо спросил он. – Это для кровососов? Да?

– Для вампиров.

– Нехорошие флюиды, о–о–очень нехорошие флюиды!

Он отдал кол Палатазину и вытер ладони о свои грязные джинсы. – Брат, я их видел, да. Они повсюду, и множатся, ну прямо, как мухи. Только посмотри им в глаза, и они тебя уже пух! – они тебя уже взяли под контроль. – Он понизил голос до заговорщицкого тона. – Прошлой ночью пара кровососов погналась за мной. Я залез в гофмановский “Дели” раздобыть немного еды. И на обратном пути, прямо на углу – тут как тут. Словно специально меня поджидали. Я сразу же понял, что они такое, но один из них посверкал вот такими зубищами, и я сказал себе: “Старина Крысси, у тебя бывали кошмары, но такого еще не было!” И я пошел скорей от них, а они погнались за мной. Тогда я врубил полную скорость без ограничений, но все равно не мог оторваться. И все это время я слышал их безумные голоса. Они кричали и вопили прямо внутри моей черепушки. – Крысси нервно усмехнулся, глаза его ярко блестели. – Они загнали меня в канал, идущий под Голливудским бульваром. Я думал, что спрячусь от них в темноте. Они умеют двигаться так… незаметно и тихо… Они даже не дышат. Могут подобраться со спины, и вы узнаете об этом только, когда будет слишком поздно. Я долго сидел в своем укрытии, а потом услышал издалека крик – в канализации прятались еще какие–то люди, и вампиры нашли их вместо старика Крысси. Повезло ему, верно?

– Да,– Согласился Палатазин. – Очень повезло. – Но его охватила ужасная неуверенность. Вдруг здесь прячутся вампиры? Ведь в темноте они могут свободно передвигаться, как днем. Или они все–таки будут связаны своим страхом перед временем солнечного света? Интересно, далеко ли еще до вечера?

– Нужно спешить,– тревожно напомнил Томми. – Но каким образом? Наверх подниматься бессмысленно – мы далеко не пройдем сквозь ураган.

– Правильно… – сказал Палатазин, задумчиво глядя на Крысси, потом на мальчика. – Если мы поднимемся наверх, далеко мы не уйдем…

– И что же?

Палатазин повернулся к Крысси.

– Как далеко идут эти каналы? – В его голосе слышалось тревожное возбуждение.

Бородач пожал плечами:

– Очень далеко. Через Голливуд, Лос–Анжелес, Беверли–Хиллз, уходят аж в каньоны… – Он согнулся, немного прижмурился. – А вам куда нужно?

– На верх Голливудской чаши, по эту сторону от Маллохандрайв…

– Иисус! Это что, экспедиция у вас?

– В некотором роде.

– Эге… Жаль, что не захватили с собой резиновые болотные сапоги,– сказал Крысси. – Они бы вам пригодились. Путь лежит дальний, братья!

– Но мы можем туда добраться, не поднимаясь на поверхность?

Крысси молчал. Он сидел на корточках, казалось, обдумывая сложную проблему. Потом он уточнил:

– А куда именно… вам нужно?

– Через Голливуд к Аутпост–драйв, потом наверх, в холмы. От Аутпост ответвляется еще одна дорога, вверх, но сомневаюсь, что канализация там проходит.

– Я знаю, где Аутпост–драйв начинается. По другую сторону Франклин–авеню. Проходит прямо под горой, верно?

– Да.

– Значит, масса дерьма на линии. Идти будет нелегко. Вроде как карабкаться на ледяную гору. К тому же, все линии разного диаметра. В одних можно идти, в других ползти, а в некоторых – будьте довольны, если вы не застрянете, как пробка, и выберетесь наружу. Отсюда до Франклина мили три топать. Но вы на мой вопрос не ответили. Куда вам нужно, в какое место?

– Замок Кронстина. Знаете, где он находится?

– Не–а. Но уже по названию кумекаю, что флюиды там поганые. Говоришь, он рядом с Маллохана? Значит, еще пару миль прямо вверх. Если только мы проберемся сквозь туннели. Если не повернем в неправильном направлении и не заблудимся. У меня, правда, нюх на направление. Я живу здесь, внизу, с самого возвращения из Вьетнама. – Взгляд Крысси заострился. – Тут лучше, спокойней. Мир наверху съехал с рельсов, сечешь? Одни поганые флюиды повсюду. Во всяком случае, я знаю систему канализационных линий не хуже, чем вы знаете дорогу из ванной в туалет. И даже я иногда могу заблудиться. И даже я не бывал во многих здешних местах. Вообразили ситуацию?

– Значит, вы говорите, что добраться туда невозможно?

– Не–а. Этого мы не говорим. Мы говорим, что вам самим туда не добраться.

– Это я понимаю,– сказал Палатазин.

Крысси посмотрел на него, потом на Томми. Томми слышал приглушенный рев бури наверху, словно какое–то гигантское животное грызло металл люка над его головой, пытаясь добраться до убежавших под землю жалких людей.

– Так что вы задумали? – спросил Крысси.

– Мы должны уничтожить предводителя вампиров,– сказал Палатазин тихо. – В лучшем случае у нас остается еще четыре часа дневного времени. Потом солнце спустится низко, и ночь наступит раньше обычного – из–за урагана. До замка нам обычной дорогой не добраться. Но можно пройти, используя канализационные каналы, верно?

– Возможно,– сказал Крысси. – Не нравится мне путаться с этими кровососами, брат. Это у старины Крысси вызывает нехорошие мурашки по всей коже. Вы думаете… накалывать их на эти вот палочки?

– Там спит их предводитель… их король. Мне кажется, я мог бы уничтожить его, и тогда все остальные были бы деморализованы, впали в панику…

– Вроде как с индейцами, да? Убивают вождя, все остальные тут же накладывают в штаны…

– Да что–то в этом роде.

– Так, это я секу,– кивнул Крысси и посмотрел в чернильную темноту туннеля. – Значит, все это идет… вроде как к концу света, да? Эти кровососы становятся все сильнее и многочисленнее, а нас все меньше, и мы слабее. Верно?

– Да. – Палатазин смотрел в глаза Крысси. – Я должен добраться до замка. И нужно отправляться в путь немедленно. Ты поможешь нам?

Крысси с минуту жевал ноготь большого пальца. Глаза его открывались все шире и шире. Потом он вдруг захихикал.

– А почему нет, брат? Я ненормальный патриот. Дерьмо! Почему бы и нет?

Он ухмыльнулся в темноту туннеля со всем оптимизмом и храбростью, какую могли дать ему его пилюли и магические грибы. Потом он поднялся, затрещав суставами коленей, и направил луч света вдоль туннеля, показавшегося бесконечным.

– Нам вот сюда.

Он подождал, пока Палатазин поднимется, и зашагал вперед, согнувшись. Казалось, сутулость теперь превратилась в его неотъемлемую черту, и что таким, скрюченным, Крысси был с самого рождения.