Семь минут - Ирвин Уоллес

— Мистер Барретт отказался от перекрестного допроса не потому, что боялся, — наконец выговорила Мэгги, — а потому что он порядочный и добрый человек.

— Порядочный и добрый? — Гриффит запрокинул голову и заржал. — Это самая лучшая шутка, какую я слышал. Адвокатишко, который работает за гонорар, отказывается заработать несколько очков, потому что он… кто?.. хо!.. порядочный и добрый. — Он потряс головой. — Мэгги, ты так же плохо разбираешься в людях, как и твоя мать. Возможно, даже хуже. Послушайте меня, юная леди, вам пора вырасти. Я занимаюсь делом, в котором необходимо знание людей. В один прекрасный день ты еще поблагодаришь меня за то, что я вовремя предупредил тебя. У твоего дружка адвоката во всем теле не найти ни унции храбрости.

— Он такой же смелый, как и вы! — вспыхнула девушка. Этого она не могла вытерпеть. Пришло время дать отпор. — Если хотите знать правду, Майк Барретт отказался от перекрестного допроса Джерри потому, что я попросила его об этом. Существовали и другие причины, в том числе то, что он понимает вашего сына лучше, чем вы. Он был готов пожертвовать частью своего дела, потому что согласился, что речь идет о судьбе Джерри, а это куда больше, чем вы готовы сделать или понять.

Лицо Фрэнка Гриффита исказила отвратительная гримаса.

— Послушайте, юная леди, вы сейчас слишком далеко зашли. Не смей сравнивать меня со своим жеребцом. Он не стал задавать Джерри вопросы, потому что ты попросила его не делать этого? С какой стати он должен слушать тебя, когда на карту поставлена вся его карьера? А может… Нет, я понял… может, ты умеешь заставлять мужчин выполнять свои просьбы, Мэгги, а? Может, некоторые мужики готовы на все ради того, чтобы посидеть с тобой в укромном уголке?

После последних злобных слов Мэгги захотелось ударить его. Будь она мужчиной, она бы схватила его за горло, но он и пытался унизить ее именно потому, что она была женщиной.

— Как подло и низко! — воскликнула она.

— Я вижу выгоду для Барретта, — продолжал Гриффит, — но не вижу твоей выгоды, Мэгги. Тебе-то что нужно?

— О чем с вами можно разговаривать? — Голос девушки дрожал от ярости. — Вы даже не стараетесь понять. Мы с Майком оба хотим одного: жить в мире со своей совестью. Независимо от того, что я могла предложить Майку Барретту, его окончательное решение основывалось на одной вещи, которой я в этом доме давно не видела… На порядочности. — О, как она хотела стереть в порошок этого здорового, улыбающегося сквернослова! — Хотите знать, как это произошло? С удовольствием расскажу. Я пошла к Майку Барретту и рассказала ему, что вы со своими друзьями-мафиози из высшего общества хотите заставить Джерри выступить в качестве свидетеля, несмотря на то что Джерри умоляет вас не делать этого. Куда там, вы были полны решимости заставить его, чтобы переложить вину за деяние Джерри на книгу. И я рассказала Майку то, о чем он уже догадывался сам: что Джерри болен и собирается убить себя, что если он кое-как вытерпит вопросы Дункана, то никогда не переживет перекрестного допроса Майка. Я напомнила Майку, что однажды он уже был свидетелем того, как Джерри пытался покончить жизнь самоубийством. На днях сыщики защиты узнали о том, что он пытался убить себя еще до выхода «Семи минут». Сейчас у него такое состояние, что, если испытание в суде окажется слишком трудным, он попытается вновь. И на этот раз может преуспеть.

Лицо Фрэнка Гриффита побелело, как снег.

— Что это за чушь собачья? — заорал он. — Где ты нахваталась этой дряни? У своих друзей-порнографистов?

— Неужели вы не можете хоть раз в жизни посмотреть правде в лицо? Мы сейчас говорим не о сказочках, с которыми вы имеете дело в своей рекламе. Мы говорим о жизни вашего сына и о правде. Частные сыщики выяснили, что у Джерри в прошлом году произошел нервный срыв и что он пытался совершить самоубийство. А пару недель назад Джерри принял большую дозу снотворного в своей машине. Его нашел Майк Барретт и спас.

— Так вот оно что! Значит, ты нахваталась этого дерьма у своего дружка Барретта? Как же я сразу не догадался! Надо же сочинить эту дикую историю с самоубийством и вдолбить ее тебе в голову, чтобы промыть мозги… Все эти разговоры о спасении Джерри… Он спас Джерри? Ха!.. Значит, ты обязана ему? Какая скотина! Ты обрабатываешь Этель, чтобы не допустить Джерри в суд, а этот Барретт тем временем выигрывает процесс! И ты клюнула, по-настоящему клюнула на это!

Наступил момент истины, когда необходимо сказать, что дело не только в Барретте, что она сама спасла Джерри после первой попытки самоубийства, что она возила его в Сан-Франциско к врачу, что она привезла Джерри домой от доктора после звонка Барретта. Но Мэгги не могла заставить себя сказать это. Гриффит все равно не поверит. Но самое худшее — он немедленно бросится к сыну и начнет требовать от него правды. Он доведет Джерри до истерики, сам в конце концов все равно поверит в то, во что захочет поверить, а проигравшим окажется Джерри.

— Это правда, — наконец сказала Мэгги. — Если вы не можете принять ее, очень плохо: и для вас, и для Джерри.

— Если бы у меня были мозги, я бы вышвырнул тебя отсюда сию минуту, — злобно заявил Гриффит, не сводя с девушки гневного взгляда. — Но сейчас я вижу, что такое плохое поведение и дурной язык — не твоя вина и ты не несешь ответственности за то, что говоришь. Тебя загипнотизировал своими манипуляциями этот артист Барретт, и ты перестала различать, где правда, а где ложь. Поэтому, возможно, я дам вам еще один шанс, юная леди. Возможно… Сейчас меня больше беспокоит не Джерри, а ты. В таком состоянии ты можешь вляпаться в какое-нибудь дерьмо и впутать всех нас, потому что мы несем за тебя ответственность.

«Черта с два ты несешь за меня ответственность, скотина, — злобно подумала Мэгги. — Тебя беспокоит только, то, что, выгнав меня, ты наживешь еще одного врага, который может рассказать людям правду о Фрэнке Гриффите».

Но она не сказала этих слов, она ждала.

— В то же самое время я не позволю, чтобы этот спектакль сошел вам с рук, юная леди, — продолжал Гриффит, все еще пытаясь взять себя в руки. — Я считаю, что ты должна немедленно сделать выбор, на чьей ты стороне. Не забывай, что это я поддерживаю тебя, плачу деньги и мирюсь со многим, с чем никогда не стал бы мириться никакой другой родственник. Ты здесь как сыр в масле катаешься. А сейчас решай, с кем ты — со мной или с ними.

— Я ни на чьей стороне, — ответила Мэгги Рассел. — Не на вашей. Не на их. Я за Джерри и его благо.

— Значит, так, да? Меня на это не купить, юная леди! Ты говоришь мне, что за Джерри, а хочешь лишь продолжать жировать в этом доме, и одновременно готова отдаться этому адвокатишке-жеребцу, этому бесстрашному сексуальному крестоносцу, который каждую ночь ублажает тебя ниже пояса, чтобы ты играла роль маленькой троянской лошадки в этом доме. Позволь мне тебе кое-что сказать, юная леди. Я уже сыт этим по горло и больше не потерплю. Нельзя играть на обеих сторонах улицы, особенно сейчас, когда ставки так высоки. Есть только одна сторона, моя, и либо ты на ней, либо уходишь отсюда. Я не предоставляю тебе выбора и считаю, что поступаю очень по-джентльменски. Я могу поставить вопрос и по-другому. Тебе нужно место, где жить и есть, и тебе никогда не найти лучшего дома. Ты хочешь остаться среди своих родственников и, как ты сказала, быть рядом с Джерри, так? Ладно, тогда с этой минуты будешь делать то, что я тебе скажу. И я тебе говорю: больше никакого Майка Барретта. Если ты встретишься с этим адвокатишкой хоть один раз, тебе конец, ты будешь уволена и получишь под зад. С этой самой минуты я приказываю тебе больше не встречаться с ним. Если ты надумаешь поехать к нему, можешь не возвращаться. Теперь поняла?