О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

любопытством вытянула шею. Ну, вот так всегда! Женщины, они же самые любопытные существа на свете, а каждый раз оказываешься в самом конце, во время поездки! Потому что карета всегда едет позади. И почему я не посмотрела с высоты ступенек? Ага! Барон Гельмут оказался одет в мипарти — то есть его одежда разделялась цветами пополам, верхняя часть от нижней части, а правая половина от левой. Красное с белым. Угу… то есть, на языке цвета одеяний, белое — символ чистоты и непорочности — не зря же и крестоносцы носят белые плащи! — и красное — символ власти и твёрдости. Причём, слева белое, то есть, сердце чистое, а справа красное, то есть, в руках мощь и сила… А шоссы, то есть, мужские узкие колготки, не иначе шёлковые. Богато, богато… Поверх накинута фиолетовая шаубе с роскошным воротником из серой белки… ну, барону более дорогое и не положено… на голове бархатный берет со страусиным пером, а на ногах… пулены? Ха! Коротковаты пулены! Опять же, может этот Гельмут и хотел бы надеть подлиннее, а не имеет права! Всего лишь барон. Но хочет, хочет! Вон, и цепочки прицепил, хотя надобности в них ещё нету. А ведь мне доводилось видеть пулены и втрое длинней! Был у нас в гостях один герцог… Вот те пулены без цепочки и в самом деле носить невозможно! О чём я?.. Ах, да! Барон Гельмут. Ну, с первого взгляда, судя по одежде… слишком жаждет власти, слишком кичится достигнутым, вон сколько золота на себя навесил! Скромнее надо быть, скромнее! А ещё, чересчур позёрствует, играет на публику. Иначе, зачем так громогласно?.. А ведь всё это признаки, что человек с внутренней червоточинкой. Такого легко купить, но ещё легче перекупить! Н-да… надо иметь в виду и быть настороже. Предупредить брата Марциана? Да и Андеаса?

Но тут сенешаль повёл нас в донжон…

* * *

В ломаных переходах замка, почти незаметно, к нам присоединилась почтенная женщина, по всей видимости, жена сенешаля.

— Э-э-э… ваша милость? — деликатно обратилась она ко мне, подстраиваясь под мой шаг, — Позвольте узнать ваше благородное имя?

Ну, вот и началось испытание, которое подсунула мне матушка. Искушение титулом.

— Катерина, — вздохнула я, — Катерина, графиня де Мино.

— Ваше сиятельство! — кажется, женщина испугалась, — Как же вы… с рыцарями?..

— А что не так с рыцарями? — слегка нахмурилась я.

— Нет-нет, я про купание! — заверила женщина, — Нехорошо получится, если вместе с рыцарями, даже если занавески будут… А мы вот что сделаем! Купален у нас пять, а рыцарей и их слуг пятнадцать! Значит, в три захода они все помоются! А потом для вас с вашей… м-м-м…

— Просто служанка, — подсказала я.

— … с вашей служанкой, мы отдельно воду вскипятим! И купальни помоем! Если ваше сиятельство изволит обождать…

— Изволю, — согласилась я, — Отчего же не подождать. Если вы, сударыня, составите мне компанию.

— С радостью! — просияла женщина, — Вот только самые последние-распоследние распоряжения отдам и сразу к вам!

— А вы здесь…

— Баронесса Шарлотта де Зальц, — представилась дам, — Мой муж сенешаль замка, а я ему помогаю по мере сил. Особенно, когда нас посещают дамы. Сами понимаете, мужчина-сенешаль хорошо, но есть нюансы…

— Понимаю, — согласилась я, — Что ж, баронесса Шарлотта, делайте ваши распоряжения, и я вас буду ждать.

— Минуту! — клятвенно прижала руки к груди баронесса, — Всего минуту, и я в вашем распоряжении! Вот сюда пожалуйте, ваше сиятельство! Лучшие гостевые покои! Располагайтесь, а я, вот прямо сейчас… всего минуту!

* * *

Из соседних купален послышался плеск и я с грустью понял, что пора вылезать. И в самом деле, неудобно, если вода остынет. В этой воде ещё другим купаться. Они же не виноваты, что мне так хорошо? Им хочется, чтобы им тоже хорошо было.

Так, свою одежду сказали оставить, а надеть сменную. Что тут из сменной? Странно, что не оказалось брэ[1]. Впрочем… вот нижняя рубашка, довольно короткая, едва прикрывает бёдра, с длинными рукавами до кистей. Ага, вот и колготки, серые, шерстяные, с пришитой кожаной полоской снизу. Я и сам такие носил, только зелёные. И, когда мы вошли в это, центральное здание замка, сенешаль почтительно попросил нас оставить обувь на специальной подставке. Довольно внушительной, надо признаться. Вот тут я и порадовался, что к моим колготкам снизу пришита кожа! Теперь мне дали такие же. Отлично! Если я буду без брэ, кто заметит? А потом сам постираю! Что ещё? Как? Ничего больше? Ну… и так сойдёт! Я только бережно свернул бригандину и взял с собой. Стирать её? Что за глупость! Она же заржавеет! А брат Гюнтер взял с меня слово, что я всегда, то есть, всегда-всегда, буду в бригандине.

Как-то непроизвольно, но мы все собрались в той комнатушке, которую выделили брату Марциану. И тут выяснилось, что наши оруженосцы успели принести кое-какие сундуки из телеги, что нас сопровождала. Что бы вы думали? Там оказалась запасная верхняя одежда! И не просто одежда, а вполне роскошная одежда! В такой не стыдно показаться среди гостей барона Гельмута. Принесли и тот мешок, который подарил мне Гюнтер. Я тщательно покопался на дне… Есть! Есть прелестная верхняя одежда в чёрно-белую клеточку. Этакая, просторная рубаха, с широкими рукавами, с завязками на груди. Одеваем рубаху, а сверху — бригандину! Не ту, которая провоняла пóтом, а запасную, из мешка. Отлично, я готов!

— Пойду я, пообщаюсь с бароном, — хмуро сообщил нам Марциан, и повернулся к Ульриху, — Как у меня с мимикой?

И мягко улыбнулся. Тепло и сердечно. По доброму, почти как родственник. Потом внимательно прислушался, даже голову чуть склонил набок, словно впитывая каждое слово. Потом нахмурился и покачал головой, словно сопереживая кому-то, кому пришлось встретиться с непредвиденными трудностями. Потом опять улыбнулся, весело и заразительно, словно услышал весёлую шутку.

— Ну?..

— Сойдёт, — вяло махнул рукой Ульрих, — Я бы поверил… если бы не знал, с кем дело имею. Но этот Гельмут знает! Поэтому, к мимике нужны ещё и жесты. И слова. И поза.

— Знаю, — буркнул Марциан, — Буду иметь в виду… Ну, Господи благослови!

— Ступай, с Господом! — раздалось почти хором.

И мы остались ждать.

— Не понял! — не выдержал я, — А зачем весь этот маскарад улыбок? А просто поговорить?

— Ага! — тут же отреагировал Вилфрид, — Ты ещё скажи, «поговорить по-товарищески»!

— А что не так-то?!

— Всё не так, — вяло вклинился в беседу Ульрих, — Вот представь: восемь лет назад Сигизмунд Люксембург заложил Новую Марку нашему Ордену… Почему заложил? А она ему не нужна! Он и король Венгрии,