Война и мир. Том 3-4 - Лев Толстой

Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная ивзволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместоупреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она,пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобыразорвала свои связи с Николаем.

— Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этогообещания.

Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, чтоона сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душесвоей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвоватьсобой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой длясчастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что толькона пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла илюбила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она срадостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену вглазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любилабольше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобыотказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смыслжизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которыеоблагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала завистьк Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся вжертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все-таки всеми любимой. И впервый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдругначинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, идобродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученнаясвоею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответивграфине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем,чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.

Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москвезаглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасениеот них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их домекнязя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему ик Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы онабыла разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одногокнязя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенныевместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогдаНиколаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться накняжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и вовремя первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательствапровидения в ее личные дела радовало Соню.

В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своемпутешествии.

В гостинице лавры Ростовым были отведены три большиекомнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот деньгораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня,почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых ивкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говориликнязь Андрей с Наташей. Она из-за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнатыкнязя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, незамечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой рукимонаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.

— Наташа, что ты? Поди сюда, — сказала графиня.

Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовалобратиться за помощью к богу и его угоднику.

Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку своюподругу и пошла с ней в пустую комнату.

— Соня, да? он будет жив? — сказала она. — Соня, как ясчастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, — все по-старому. Только бы он былжив. Он не может… потому что, потому… что… — И Наташа расплакалась.

— Так! Я знала это! Слава богу, — проговорила Соня. — Онбудет жив!

Соня была взволнована не меньше своей подруги — и ее страхоми горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая,целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» — думала она. Поплакав,поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа,осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла уполуотворенной двери.

Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо егобыло покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.

— Ах, Наташа! — вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь заруку своей кузины и отступая от двери.

— Что? что? — спросила Наташа.

— Это то, то, вот… — сказала Соня с бледным лицом идрожащими губами.

Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, непонимая еще того, что ей говорили.

— Помнишь ты, — с испуганным и торжественным лицом говорилаСоня, — помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках…Помнишь, что я видела?..

— Да, да! — широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутновспоминая, что тогда Соня сказала что-то о князе Андрее, которого она виделалежащим.

— Помнишь? — продолжала Соня. — Я видела тогда и сказалавсем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, — говорила она, прикаждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, — и что он закрылглаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, — говорилаСоня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности,что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, норассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумалатогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другоевоспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся ибыл покрыт чем-то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, чтоеще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовымодеялом, и что глаза его были закрыты.

— Да, да, именно розовым, — сказала Наташа, которая тожетеперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом виделаглавную необычайность и таинственность предсказания.

— Но что же это значит? — задумчиво сказала Наташа.

— Ах, я не знаю, как все это необычайно! — сказала Соня,хватаясь за голову.

Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошлак нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась уокна, обдумывая всю необычайность случившегося.