Ричард Львиное Сердце - Ирина Александровна Измайлова

всё равно смогу назвать только своё имя. Ни рода, ни родителей... Разве такая, как она, потерпит сватовство безродного, никому не известного человека?

Тельрамунд присвистнул:

— Она и знатных-то держит за слуг! И любит, знаешь ли, только себя одну. Хотя, если бы ты и впрямь её спас, то, думаю, тотчас бы влюбилась. Любая женщина хочет либо сама спасти мужчину, либо чтоб он её спас. Но одни оставляют это в мечтах, другие всю жизнь этого ждут. Эльза — из последних.

— Значит, мне надеяться не на что! — юноша отвернулся и долго наблюдал медленное движение тёмных струй Рейна. — Хотя бы уж отец позволил мне поехать куда-нибудь! Куда-нибудь, где можно погибнуть в сражении. Простые братья ордена бывают в боевых походах. Почему я не могу?

— Брось! — рассердился Фридрих. — Сражаются не чтобы погибать, а чтобы побеждать. И куда тебе в сражение! Ты же, наверное, подзабыл, как это делается.

— Зато ты совершаешь подвиг за подвигом! — глухо бросил Лоэнгрин. — О тебе только и слышно во всех краях. Великий рыцарь Тельрамунд!

Некоторое время оба молчали. Из камышей вновь показался и подплыл к берегу лебедь. Вытянув свою сказочную шею, он тянулся алым клювом к блестящей пряжке на высоком сапоге Фридриха. Тот, презрев предостережение друга, нагнулся и погладил шелковистую голову птицы. И лебедь не клюнул его — лишь удивлённо поглядел круглым глазом.

— Вот! — воскликнул Лоэнгрин. — Никто не отваживается тронуть тебя! Все знают, что ты не проиграл ни одного поединка, ни разу не отступил в битве. Вот за тебя Эльза и пойдёт. А мне остаётся только умереть.

— Из-за юбки? Славное решение!

И вдруг лицо Фридриха приняло странное выражение.

— Слушай... А эта птичка может что-нибудь везти? Вот, скажем, лодку она везти сможет? По течению, конечно!

Лоэнгрин пожал плечами:

— А почему нет? Это очень сильные птицы. Но к чему ты..?

— Так. Ну а мечом ты владеть не разучился?

Белокурый вспыхнул.

— Послушай!..

— Значит нет. Ну что же! Кажется, я знаю выход из положения. Вот только это может плохо закончиться... — И, отвернувшись, Тельрамунд добавил совсем тихо: — Для меня!

Старый император Фридрих уже в который раз посещал Брабантское герцогство. Прежде он очень дружил со старым Готфридом Брабантским, и они немало часов провели в дружеских беседах, а ещё больше — на охоте и рыцарских пирах. Известие о смерти герцога было первой печальной вестью, достигшей ушей короля. И ещё печально ему было узнать, что дочь и наследница Готфрида благородная Эльза призывает его на помощь: один из рыцарей отказался ей присягать! Более того — в письме она писала, что он незаконно требует её руки...

— Клянусь тебе своим мечом и своей честью, мудрый император, что перед смертью старый герцог обещал мне руку Эльзы! — воскликнул Фридрих Тельрамунд.

— Клянусь моим славным именем и подвигами моего отца, этот человек лжёт! — крикнула черноволосая Эльза и гневно топнула ногой.

Барбаросса насупился. Только этого не хватало! Либо один из славнейших рыцарей, либо герцогиня Брабанта... Кто-то из них запятнал себя ложью.

— В таких случаях спор решает только Божий суд! — произнёс император, вставая с походного кресла, покрытого пышной медвежьей шкурой. — Ты согласен с этим, могучий Тельрамунд?

— Согласен, — Фридрих нагло усмехнулся. — Вот только кого изберёт прекрасная Эльза себе в защитники? Едва ли кто-нибудь из рыцарей Брабанта, да из каких угодно земель, решится скрестить свой меч с моим!

Юная герцогиня вспыхнула. Она знала, что рыцарь говорит правду: в последние годы он не знал себе равных во всех сражениях.

И вдруг в толпе собравшихся воинов, рыцарей и слуг произошло замешательство, послушались изумлённые возгласы: «Смотрите, смотрите!»

По светлым водам Рейна, будто белоснежное облако, плыл огромный лебедь. Он влёк за собою ладью, и в ладье стоял воин — белокурый, в белом с алыми крестами плаще, в кольчуге, сверкающей серебром.

— Прекрасная герцогиня Эльза! Я — рыцарь Лоэнгрин. Я пришёл вступиться за твою честь. Признаёшь ли ты меня своим защитником?

Синие глаза юноши лишь на миг встретились с глазами Эльзы, и надменная дочь герцога Брабантского почувствовала, как дрогнуло её сердце.

— Признаю!

— Тогда коня мне! Если он падёт, я за него заплачу!

Трижды сшибались в страшном поединке рыцари. Трижды сталь высекала искры, кони с громким храпом взвивались на дыбы. Наконец они зашатались, и противники спешились.

— Ещё один такой удар, и я не выдержу! — прошептал в лицо Фридриху Лоэнгрин.

— Я же предупреждал, что не смогу драться «понарошку»! — выдохнул Тельрамунд. — Руби, не бойся — мой шлем крепкий, а голова ещё крепче!

И тотчас рухнул под могучим ударом белого рыцаря. Божий суд совершился.

— Как мне отблагодарить тебя, отважный витязь? — прошептала, подходя к Лоэнгрину, Эльза.

— Я люблю тебя, герцогиня! Но знай: орден, которому я служу, запрещает мне открывать своё происхождение и имя моего отца. Станешь ли ты женой того, кто не может назвать себя при всех? Поклянёшься ли до венчания не спрашивать, кто я, а после, когда я тебе это скажу, никому этого не открывать?

Девушка подала ему руку.

— Мне кажется, я знаю о тебе достаточно!

Фридрих Барбаросса смотрел на них, качая головой. Как легко сдалась неприступная Эльза!

— Что с рыцарем Тельрамундом? — спросил император, — Он убит?

—