Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

помогать, он просто ребёнок. И я тоже просто ребёнок и поэтому не могу… Я не понимаю, что происходит, то есть не до конца понимаю. И мне не стоило пытаться что-то менять, пока я не понял Сэмми и всё остальное. Пока я не понял, что люди думают и почему.

– «Теория разума». Вы обрели понимание теории разума и переходите на новый её уровень, мистер Бредвиан. Поздновато, но вы добрались до неё. Не все добираются. Молодец. – Холодным голосом произнёс мистер Поттер. – Человеческие создания по-разному представляют себе точки зрения других людей. Маленькие дети вовсе не понимают, что существуют другие точки зрения. Можно проверить, способен ли ребёнок построить модель разума других людей. Если вы… – Он замолчал на мгновение, а затем продолжил, – Если вы покажете маленькому ребёнку сундук для квиддичных мячей, наполненный шоколадными лягушками, закроете его, а затем спросите, что, по мнению постороннего человека, находится внутри коробки, ребёнок ответит, что шоколадные лягушки, потому что он не понимает, что разум другого человека работает независимо от его собственного. У него нет разделения: раз он что-то знает, другие тоже знают. Но ребёнок постарше скажет, что, по мнению постороннего, в коробке находятся снитч, квоффл и бладжеры, потому что уже может догадаться, как думают другие люди.

Лоуренс не понимал. Было несправедливо ожидать, что он сможет что-то понять после двух мучительных недель и сегодняшнего непередаваемого ужаса, с палочкой у спины. Он открыл рот, но в голове было пусто.

– Я… но я знал это. Раньше.

– Но всё было не вполне очевидно, да? – нахмурился мистер Поттер. Он на мгновение задумался, и у Лоуренса появилось время прочувствовать нереальность момента. Происходящее выглядело безумно. Если он когда-то и считал, что понимал мир вокруг – опасный мир полный опасных людей, – то мистер Поттер, спокойно читающий лекцию, будто профессор Спраут в оранжерее, и Пожиратель Смерти, терпеливо ожидающий завершения этой лекции с насмешкой на лице, изрядно подорвали его веру в реальность этого мира.

– Ну так слушайте, мистер Бредвиан, – продолжил Тауэр. – Довольно часто дети постарше и взрослые – все, кто проходит тест с сундуком мячей для квиддича – дальше этого не продвигаются. Они понимают, что у других людей может быть иной взгляд на вещи и что он влияет на их убеждения и поведение, но они не могут подняться хотя бы на один уровень выше. Они замкнуты на себя. Когда вы что-то обсуждаете, они могут проследить за вашими рассуждениями и аргументами – иногда даже достаточно хорошо, чтобы принять или опровергнуть их – но они не могут имитировать ваш процесс мышления. В лучшем случае, они будут знать, что вы думаете и почему… но не как вы думаете. И они не в состоянии предсказать, о чём вы, скорее всего, подумаете дальше.

Как если бы они, ну скажем, в Волшебных шахматах воспринимали других людей как фигуры, а не как игроков. Хотя это всё и кажется очевидным, и все считают себя людьми второго типа, чаще всего они ошибаются. Большинство людей имеют мысленный список правил, в соответствии с которыми они категоризируют людей, вместо того чтобы на самом деле их понимать. А потом обращаются с человеком в соответствии с его категорией. – Мистер Поттер пожал плечами. – В большинстве случаев это работает. Такой алгоритм пригоден, но он не самый лучший. Вы поняли, ну или начали понимать (возможно, вы всё ещё на стадии познания когнитивной, а не рефлексивной эмпатии), каково это – быть фигурой в чужой игре, чувствовать опасность, беспомощность и страх. И теперь вы не можете пренебрегать тем, через что прошёл Сэмми. Сейчас вы постигаете улучшенную теорию разума.

Лоуренс молча кивнул. Он понял, по крайней мере, часть сказанного. Мистер Кэрроу всё ещё тихо стоял позади него и держал палочку у его спины.

– Что скажете вы, Аннабет? Как я понимаю, вы не покидали Хогвартс, но они, конечно же, не стали игнорировать такой актив. Надо думать, вы передавали записки или получали свёртки, или что-то подобное. Не так опасно, но всё же довольно пугающе… учитывая результат. Чему вы научились? Что вы поняли об амбициях… «серебряная слизеринка»?

Аннабет стояла, понурив голову и заливаясь слезами. Она молча дрожала, и было похоже, что она не способна заставить себя сказать хоть что-то. Вопрос повис в воздухе, и только спустя минуту мистер Поттер всё же смягчился.

– Можете идти, Лоуренс и Аннабет, – сказал мистер Поттер. – Если мы когда-нибудь встретимся, я надеюсь обнаружить, что вы приняли ваш урок близко к сердцу и вдобавок поделились своей новой мудростью с вашим факультетом.

Лоуренс не сдвинулся с места, пока не почувствовал, что палочка перестала касаться его спины, лишь тогда он опасливо повернулся и взглянул на мистера Кэрроу. Аннабет не осмелилась даже шелохнуться и стояла, застыв на месте от ужаса, по её щекам текли слёзы.

Мистер Кэрроу медленно кивнул. Он заговорил низким угрожающим голосом, словно палочка по-прежнему указывала на спину Лоуренса… как будто обращался к домашнему питомцу, который мог его ослушаться.

– Да, вам обоим пора. Никому ни слова о том, что вы видели. Иначе пожалеете.

Лоуренс посмотрел на мистера Поттера широко раскрытыми глазами. Всем своим видом он пытался спросить: Что мне делать? Позвать помощь? Авроры ведь повсюду. Когда они покинули Приёмную комнату, они вошли в Тауэр через главный вход. Он был так мощно зачарован, что казался реальнее и неподвижнее, чем всё вокруг. Его защищал тяжёлый щит из гоблинского серебра, ждущий своей очереди запечатать проход. Когда затем они пробирались по коридорам, то прошли мимо семи или восьми авроров и более двадцати других людей.

Он мог позвать их.

Где-то внутри Лоуренс знал. Понимал на инстинктивном уровне, как вы понимаете, что чувствуете жажду. И когда он подумал об этом, глядя в глаза мистера Поттера, он знал. Он может быть храбрым.

– Идите, – сказал мистер Кэрроу. – Сейчас же.

Даже теперь Лоуренс мог быть храбрым. Даже после ужасов прошлых недель, будучи вовлечённым в смертельный заговор и чувствуя постоянную угрозу собственной жизни, даже после осознания, каким он был глупым, глупым мальчишкой, после осознания того, что играл жизнями других и вмешивался в то, что было далеко за пределами его понимания… даже после всего этого он мог быть храбрым. А может и благодаря всему этому. Смелость рождается не из неведения. Смелость заключается в том, чтобы понимать ситуацию и осознавать опасность, но всё равно действовать.

Я могу, мистер Поттер. Я могу вас спасти. Позвольте мне вас спасти.

Я могу.

– Делайте как он говорит, мистер