Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

Воронцов вышел в море на «Валгалле». Бестактно было бы мешать Колчаку своим присутствием на мостике и в боевой рубке «Алексеева». Тем более что у него была и своя задача. А план предстоящего боя они отработали со всей возможной тщательностью. Дмитрий буквально заклинал адмирала не поддаваться эмоциям, не отступать от диспозиции ни на шаг, сколь бы заманчивыми ни казались могущие возникнуть по ходу дела варианты. Ну и еще он полагался на постоянную связь, которую должен был поддерживать по радио откомандированный на эскадру мичман Белли.

Подробнейший инструктаж получили командиры и старшие артиллеристы линкора и трех броненосцев, с которыми Воронцов лично провел два десятка занятий на тренажерах и несколько учений с боевой стрельбой. Конечно, невозможно исключить форсмажоры и неизбежные на море случайности, но в целом Воронцов считал, что большего сделать уже невозможно.

Локаторы «Валгаллы» показали, что британская эскадра в строю кильватера идет пятнадцатиузловым экономичным ходом и, сохраняя прежний курс, через полтора часа окажется в расчетной точке.

Отряд Колчака крейсировал на две мили южнее границы двенадцатимильной зоны. Головным — «Генерал Алексеев», за ним «Евстафий», «Иоанн», «Пантелеймон». Эсминцы «Гневный», «Пылкий», «Дерзкий», «Беспокойный» держались в десяти кабельтовых мористее.

Сама «Валгалла», слегка подрабатывая машинами, лежала в дрейфе пятью милями к осту. Компьютерный планшет в реальном масштабе времени воспроизводил всю оперативную обстановку. На четырех полутораметровых экранах последовательно, слева направо, крупным планом Воронцов и Шульгин могли видеть отдельно русскую и английскую эскадры, картину, передаваемую телекамерами кругового обзора с клотика флагманского линкора Колчака, и внутренний вид боевой рубки «Алексеева». В случае чего можно будет вовремя заметить, если что пойдет не так, и успеть вмешаться.

— Как в народной сказочке, — усмехнулся Шульгин, впрочем, несколько нервно: — «Высоко сижу, далеко гляжу, не садись на пенек, не ешь пирожок…»

— Я бы предпочел, чтобы такая же картинка шла и из сеймуровской рубки, — не поддержал шутки Воронцов.

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи…

— Как там твои орлы, не мандражат? — сменил тему Дмитрий, не отрывая глаз от левого экрана и пристально вглядываясь в изображение идущего головным «Эмперора». Что-то ему там не нравилось. — Видишь? — ткнул он пальцем в район единственной трехногой мачты линкора.

— Вижу. И раньше видел. Ничего страшного. Я специально Губанова инструктировал, чтобы как минимум парочку фугасок именно сюда положил.

— Хорошо, если так. А то, может, передумаешь? И так справимся.

— Передумать никогда не поздно. По обстановке решать будем. А орлы нормально, в полном порядке. Знают, на что идут…

— Они-то знают, а тебе зачем? Шансов в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. И было бы ради чего…

Шульгин, презрительно скривив губы, раскурил сигару.

— Я как Раскольников. Страсть мне выяснить хочется, тварь я дрожащая или право имею?

— Взрослый мужик, а дурак дураком. Возьми вон лучше, в рулетку сыграй, — кивнул он на Сашкину пистолетную кобуру. — И быстрее будет, и дешевле.

— Слушай, Дим, не дергай ты меня понапрасну. Вот сделаю я это, и тогда все. Никаких вопросов не останется вроде тех, что Колчак тебе и мы сами друг другу сто раз задавали. Пойду я лучше переодеваться…

— Дело хозяйское. Только поверь мне — ничего ты этим не прояснишь и не докажешь. Ни себе, ни другим. И Наполеон, и Гитлер сколько раз на фронте жизнью рисковали, и что из этого?..

Сегодня адмирал Сеймур, сам не подозревая об этом, собирался внедрить в международное право совершенно новый и плодотворный принцип — война без ее объявления таковой. Принцип, получивший развитие в следующие десятилетия и обретший новое имя — вооруженный конфликт. Удачное изобретение. Можно угробить в боях сотни тысяч человек, а потом объявить это недоразумением или провокацией. Сколько их потом было: КВЖД, Хасан, Халхин-Гол, испанские события 1936–1939 годов и бесчисленные операции второй половины века, Ливан, например, или Фолкленды… Но адмирал Сеймур вздумал быть первым.

И вот наконец он увидел в стереотрубу, окуляры которой любезно повернул к нему командир «Эмперора», бледно-голубые на фоне синего неба силуэты русских кораблей.

Адмирал наизусть знал боевой состав любого флота мира, тут он был профессионалом, и обернулся к своим штабистам с несколько даже удивленным видом. В английском языке отсутствуют аналоги русской ненормативной лексики, но если бы удалось адекватно переложить тон и смысл слов Сеймура, то получилось бы примерно то же самое.

— Вы только посмотрите, джентльмены, позади «Екатерины» тащатся их старые жестянки, «Евстафий» и прочие. Он их что, на буксире за собой ведет?

— Очень похоже, ваше лордство. Обратите внимание, над трубами нет дыма… — почтительно согласился ближайший флаг-офицер.

— Я ожидал чего угодно. Что они по опыту Крымской войны вздумают загородить фарватер старыми кораблями, что под прикрытием минных полей попытаются затеять переговоры. Но выходить в море… Флотом у них командует сумасшедший. Если это действительно воскресший из мертвых Колчак, лучше бы ему оставаться покойником…

— Какие будут приказания, адмирал?

— Какие теперь могут быть приказания! Мы входим на севастопольский рейд и посылаем на берег парламентера…

Вахтенный лейтенант почтительно повернулся к Сеймуру, отводя от глаз бинокль.

— К нам приближается русский дестройер (по тогдашней классификации, эскадренный миноносец, у которого артиллерийское вооружение преобладает над торпедным).

Вахтенному, как всякому нормальному лейтенанту, было интересно все. Он не успел к прошлой войне и сожалел об этом, но сейчас ему посчастливилось попасть в самое начало новой. Он видел вокруг чужое море и чужие корабли, зная при этом, что никто на всем свете не в состоянии противостоять британской морской мощи. Ну что вот этот миноносец, на что он рассчитывает, сигналя своим фонарем сильнейшей сегодня эскадре в мире?

Вспышки «ратьера» были отчетливо видны даже на фоне сверкающего под весенним солнцем неба.

— «Вы приближаетесь к территориальным водам России. Прошу сообщить ваши намерения и имеете ли вы согласие соответствующих властей на посещение Севастополя и иных русских портов?» — прочитал сигнал лейтенант.

— Не отвечать, — коротко бросил Сеймур в окружающую его почтительную пустоту.

— Он пишет еще: «В случае неподтверждения разрешения на посещение русских территориальных вод и портов имею сообщить, что морские силы России примут меры к пресечению нарушения суверенных прав».

— Не отвечать, — повторил лорд Сеймур.

«Беспокойный», сблизившись с головным линкором Британии на десять кабельтовых, переложил руль на правый борт и начал подрезать нос «Эмперору». С верхнего мостика было хорошо видно, что его трехтрубные торпедные аппараты расчехлены и возле них шевелятся матросы, очевидно, готовясь к залпу.