Вентус - Карл Шредер

- Это омерзительно, - сказала Тамсин. Он кивнул:

- Даже если мы не будем делать ничего такого, одна мысль о том, что мир - это большой кукольный спектакль, который разыгрывают для нас, превращает все в дешевку. Словно нас обманули. Тамсин вытерла слезы.

- Все это ложь, да?

Небо, земля, животные и деревья были конструкциями, созданными Ветрами, которыми они могли манипулировать как хотели. Сейчас Ветры желали, чтобы окружающая среда существовала как бы естественным образом. Но они - или те, кто управлял ими - запросто могли заставить природу вести себя совершенно иначе.

Раньше Тамсин думала, что победа Армигера над Ветрами освободит людей, как парламент, свергнувший королеву Галу, освободил Япсию. Теперь она поняла, что это будет лишь смена правления, не больше.

А может, все-таки больше?

- Джордан! Что Армигер намерен делать с миром, если завоюет его?

Победа над Ветрами означала полную власть над Вентусом - над землей, морем, небом и природой. Тамсин любила природу и хотела сохранить ее. Однако другой человек, наделенный подобной властью, мог полностью изменить мир. Превратить небо в блестящий металл. Заместить живые существа механизмами, чтобы стать еще могущественнее.

- Я сам все время терзаюсь этим вопросом, - сказал Джордан. - Ветры, конечно, тираны, но они превращают Вентус в цветущий сад. Похоже, Талиенс действительно любит здешнюю жизнь. А как насчет Посредничества? Я не знаю. И как настроен Армигер? Будет ли он заботиться о планете? А мы сами? Я не знаю, и мне страшно об этом думать.

Тамсин поняла, что ее жизнь разделилась на «до» и «после». Причем это произошло не тогда, когда дядя увез ее из деревни, а вся семья погибла; теперь то время представлялось ,ей эпохой невинности. Как ни печальна была ее жизнь, небо оставалось небом, а трава - травой. Отныне все стало ложью, и Тамсин не могла себе представить, что когда-нибудь все это станет правдой опять.

Лавину казалось, он только что заснул, когда Хести потряс его за плечо. Генерал открыл глаза и увидел солнечный свет, струящийся в открытую дверцу палатки. Армия сворачивала лагерь; утром они собирались тронуться в путь.

- Сэр! Проснитесь, сэр!

Хести потряс его за плечо еще раз. К горлу Лавина подступила тошнота, и он сбросил руку полковника.

- Кто бы мог подумать, что утро настанет так быстро…

- Это не утро, сэр!

На мгновение Лавина даже тошнить перестало. Хести был явно напуган. Он не нервничал и не испытывал дурных предчувствий, как бывало раньше перед сражением, - он боялся. Было холодно, и дыхание застывало белым паром, но Хести вспотел. И одет он был не по форме - в стеганый халат, на поясе болтается рапира.

- Сейчас ночь, сэр!

- Что ты несешь?

Светло было как днем. Это же слепому видно!

- Сейчас два часа ночи, сэр. Пять минут назад появилось новое солнце. Часовые разбудили меня, и я сразу пришел к вам. Люди в панике, сэр.

- Подай мне мундир.

Не успел генерал завязать шнурки, как с края лагеря послышались крики. Кто-то тихо ахнул неподалеку, а потом телохранитель Лавина, откинув полог палатки, доложил:

- Сэр, с востока приближается небольшой отряд людей… с ними Ветры.

- Спасибо. - Лавин встал перед зеркалом и причесался. - Иди оденься, Хести. И возьми себя в руки. Если кто-то спросит, не признавайся, что для тебя это полная неожиданность. Скажи людям… мол, мы договорились с Ветрами, чтобы они зажгли для нас новое солнце.

- Есть, сэр!

Хести отдал честь и вышел.

Лавин, скрипя зубами, приказал себе понять, где верх, а где низ, и заставил свои конечности вести себя соответственно. Не кренись направо! Иди к выходу из палатки! Вот так, хорошо.

Он вышел в жаркий полдень. Солнце стояло в зените. Что-то в нем было странное. Генерал сощурился, пытаясь сообразить, что именно.

Солнце было меньше обычного.

И оно было квадратным.

Лавин взглянул вдаль. Из-за светящихся точек в глазах голова закружилась еще сильнее.

Небо вокруг квадратного солнца было голубым, как днем, но дальше темнело, а над горизонтом осталось совсем по-ночному черным. Несмотря на дневной свет, заливавший лагерь, за пределами круга километров в десять по-прежнему царила ночь. Сумасшедшее зрелище.

На окраине лагеря появились человек двадцать на лошадях и других странных животных. Одна из фигур спешилась и разговаривала с часовыми. Через миг часовые отступили, и группа двинулась вперед.

Лавин приказал принести походное кресло и все свои регалии. В результате последних событий он решил, что больше в роли просителя выступать не будет, и поэтому сел в кресло. В любом случае ему было слишком трудно стоять.

Группа подъехала ближе. Униформа на всадниках показалась знакомой, но думать об этом Лавин попросту не мог, поскольку его внимание целиком захватили животные.

Они походили на кошек, только размером с медведя. Неестественно широкие плечи и плоская грудь, задние лапы слишком длинные и такие кривые. Тем fie менее двигались эти твари быстро и ловко.

Но их морды… Громадные сияющие глаза, усы, длинные нервные уши. Морды удлиненные, с клыками, начиная от скул форма черепа - почти человеческая. У одного была даже белая грива, ниспадавшая на плечи, словно женские локоны. Когда они остановились метрах в четырех, Лавин увидел, что шерсть у них короткая, тонкая и белая как снег.

Всадники не стали спешиваться. Они смотрели прямо перед собой, словно им нечего было сказать. Простые челядинцы из не очень знатного дома. Лавин не сомневался, что сами они никогда не решились бы его побеспокоить.

Он кашлянул.

- С кем имею честь?

Лавин смотрел на всадника, возглавлявшего кавалькаду, а потому не сразу заметил, что самое маленькое из животных встало на задние лапы. Генерал взглянул на него и ахнул.

Встав, зверь превратился в человека - вернее, почти в человека. Гибкие конечности одинаково свободно принимали форму кошки и прямоходящего гуманоида. Определить его пол было нелегко, однако Лавин мог поклясться, что у этой твари женская грудь. Белая шевелюра падала ниже плеч. Существо стояло на задних лапах с легкостью, словно привыкло к этому с рождения… и тут Лавин заметил, что талия кошки перехвачена узким пояском, с которого свисают шпага и несколько кинжалов.

Кошка уставилась на него громадными глазами и произнесла женским голосом:

- Вы можете разговаривать со мной.

Из-за головокружения и крайней усталости все последующие события казались Лавину скорее сном, чем явью. Он велел принести круглый стол и стулья; Белый Ветер, откинув хвост в сторону, сел прямо напротив генерала. От гостя чуточку пахло вереском и елью.