Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

2. ГА РФ. Ф. 193. Он. 1. Д. 35. Лл. 16–17; Ф. 6683. Он. 1. Д. 15. Лл. 17–37, 48–52, 118–120; Правительственный вестник. Омск, № 180,9 июля 1919 г.; Филимонов Б. Б. На путях к Уралу. Поход степных полков. Лето 1918 года. Шанхай, 1934, с. 12, 18–20, 29–31; Кирилов А. А. Сибирская армия в борьбе за освобождение // Вольная Сибирь. Прага, т. IV, с. 36–47; Якушев И. А. Очерки областного движения в Сибири // Вольная Сибирь. Прага, т. IV, 1928, с. 100, 103–104, 110; Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Ч. 2. Кн. 4. Париж, 1937, с. 86–87; Драгомирецкий В. С. Указ, соч., с. 66; Голенек В. Чехословацкое войско в России. Иркутск, 1919, с. 68–71; Серебренников И. И. Указ, соч., с. 91; Кроль М.А. Указ, соч., с. 71; Брушвит И. Указ. соч. // Воля России. Прага, т. VIII–IX, 1928, с. 92–93.

3. ГА РФ. Ф. 193. Оп. 1. Д. 4. Лл. 33–34; Сибирская Речь. Омск, № 56, 4 августа 1918 г.; Якушев И. А. Указ, соч., с. 101–102.

4. ГА РФ. Ф. 6683. Он. 1. Д. 15. Лл. 122–123; Гинс Г. К Указ, соч., т. 1, с. 86–87; Якушев И. А. Указ, соч., с. 107; Вестник Временного Правительства Автономной Сибири. Владивосток, № 3, 11 июля 1918 г.

5. ГА РФ. Ф. 6683. Он. 1. Д. 15. Лл. 38–39, 50; Гинс ГК Указ, соч., с. 102, 105, 119.

6. ГА РФ. Ф. 176. Оп. 2. Д. 142. Л. 77; Д. 146. Л. 49; Подсчеты см. также: Некрасова Л. В. Российское правительство адмирала А. В. Колчака (18 ноября 1918 г. – 4 января 1920 г.). // История «белой» Сибири. Тезисы второй научной конференции. Кемерово, 1997, с. 15–19; Гутман (Ган) А. Организация Омской власти // Часовой. Париж, № 139–140, декабрь 1934 г., с. 26–28.

7. Правительственный вестник. Омск, № 185, 16 июля 1919 г.

Правительство и Дума – конфликт властей в условиях гражданской войны в Сибири

В упомянутой выше декларации от 4 июля ВСП признало принцип своей ответственности перед законодательной властью и заявило о намерении «передать власть» Всесибирскому Учредительному Собранию, созыв которого предполагался на осень 1918 г. (затем он был перенесен на неопределенный срок в связи с разработкой нового избирательного закона). «До созыва Учредительного Собрания Сибири Сибирская Областная Дума является областным органом законодательной по местным делам власти», – гласила ст. 4 «Положения о временных органах управления Сибири». Избранная Дума создавала фундамент легитимации для всех существовавших в антибольшевистской Сибири в 1918 г. структур. По точному определению министра юстиции Патушинского, «Сибирская Областная Дума есть

Высший Законодательный орган, являющийся источником власти Временного Сибирского правительства». От ее имени действовали и ЗСК, и ВПАС, и, по существу, ВСП. Не воспринять, проигнорировать ее было невозможно. В то же время возобновление ее работы вызывало немалые опасения у многих сибирских политиков, торгово-промышленников и военных (1).

Как уже отмечалось, Областная Дума воплощала популярную осенью 1917 г. идею «единого социалистического фронта от народных социалистов до большевиков включительно»; она исключала т. и. цензовые элементы, была под влиянием «социалистических утопий» и из-за своей односторонней политической направленности представлялась потенциальным центром оппозиции ВСП и сторонникам Белого движения.

Не случайно именно те общественно-политические структуры, которые поддерживали ВСП и в будущем диктатуру Колчака, выступили против ее созыва как принципиально несовершенной структуры, излишней в условиях гражданской войны, когда для победы нужна «сильная власть». Среди них были представители восточного отдела ЦК кадетской партии, сибирского отделения Союза Возрождения России, сибирского казачества, делегаты Съезда представителей торговли и промышленности и домовладельцев Сибири и Урала (июль 1918 г.). Съезд «решительно возражал против какого бы то ни было касательства какого бы то ни было представительного учреждения к деятельности правительственной власти», а также принципиально «отвергал возможность влияния на власть т. и. Сибирской Областной Думы», «находил ее существование излишним». В резолюции Съезда, в частности, отмечалось, что «в своем составе искусственно построенная, в корне искажающая подлинное выражение общественного мнения Сибирская Областная Дума никакими изменениями ее состава не может быть исцелена в своей непригодности и непрактичности. Между тем своим существованием и своими неизбежными вторжениями в ход управления Дума эта может бесконечно осложнить и без того трудное положение временной власти и помешает ей надлежащим образом выполнить долг перед Государством…».

Те же взгляды высказывались на страницах «Сибирской речи» (официозного органа кадетской партии), где нередко публиковался будущий активный участник т. н. «Омского блока» Жардецкий: «Созыв Сибирской Областной Думы обезличивает Сибирское Правительство, являясь политически нецелесообразным… Созыв Областной Сибирской Думы как органа верховной власти стоит препятствием на пути такого укрепления Временного Сибирского Правительства, создавая другого носителя верховной власти, низводя в действительности и в правосознании масс Временное Правительство до положения органа исполнительного, могущего выронить власть и до Учредительного Собрания – или, в случае коллизии, с Областной Думой». По мнению Жардецкого, «в стране, где бушуют страсти гражданской войны, неизбежно должна быть введена твердая единоличная власть, могущая спасти государство… Власть не может быть под контролем каких бы то ни было депутатов. Никакие присяжные поверенные типа Керенского, никакие литераторы типа Чернова не должны стоять у власти. Задачи власти – организовать оборону страны совместно с нашими союзниками и созвать новое Учредительное Собрание… Говорят об Областной Думе. Ни в коем случае она не может быть восстановлена, и Временное правительство должно отказаться от этой мысли». «Никаких совдепов, никаких крестдепов, никаких Областных Дум, никаких предпарламентов быть не должно», – резюмировал Жардецкий свои позиции.

Как писал позднее Гинс, «все пережитое от большевиков вызывает реакцию по отношению не к ним одним, но ко всем «социалистам» вообще, которые с самого начала революции делали все, чтобы развалить армию и государственный порядок. В эпохи перелома успех центра может быть гарантирован только при отсутствии резких столкновений крайних течений. Сибирское правительство поставило своей задачей установить равновесие в соотношении этих противодействующих сил (правых и левых. – В.Ц.), и в первые два месяца ему это удавалось. Областная Дума в содружестве с Самарским Комитетом грозила нарушить это равновесие» (2).

Показательна и позиция военных, достаточно четко выраженная в письме генерала Гришина-Алмазова Якушеву от 21 июля 1918 г.: «Областная Дума сыграла крупную историческую роль, она создала и осветила власть, которую признала вся Сибирь, но та Дума, которая созывается, по моему глубокому убеждению, для удовлетворения самолюбия левого крыла партии с.-p., она может ввергнуть Сибирь в ужасы новой борьбы за власть… Мы переживаем время не парламентов, а твердой власти». По точной оценке члена иркутского комитета партии эсеров «маститого юриста» М.А. Кроля, если для социалистических групп было важно «укрепление Сибирской Областной Думы как высшего законодательного органа края, увеличение ее престижа», то для «областников-автономистов» важнее становилось использование Думы как этапа на пути к единоличной, сильной власти, «для них разогнанное большевиками Всероссийское Учредительное Собрание перестало существовать. О созыве же нового Учредительного Собрания было рано еще думать» (3).