Колодец тьмы - Трейси Хикмэн

— Отступать поздно, Меченый, — заявил Дагнарус. — Но я что-то не припомню, чтобы прежде ты говорил мне обо всем этом. А ты, Сильвит, помнишь?

— Да, ваше высочество, — негромко ответил эльф и вновь наполнил вином чашу принца.

Дагнарус зло блеснул на Сильвита глазами, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

— Ладно, может, ты и в самом деле говорил. Я затеваю нападение, каких еще свет не видывал. Я собираюсь атаковать самый сильный и укрепленный в мире город. Немудрено, что я могу забыть о каких-то мелочах. — Принц небрежно махнул рукой. — Когда я вам понадоблюсь для вашего колдовства, позовете меня. Не думаю, чтобы это так уж меня измотало.

— Вы нам понадобитесь, когда завершатся приготовления к колдовству, то есть — незадолго до рассвета, — сказал Гарет. — Я бы предложил вашему высочеству попытаться уснуть, чтобы набраться сил.

— Можешь предлагать что угодно, — буркнул в ответ Дагнарус. — Иди к своим бродячим чародеям, Меченый. А мне еще надо посовещаться с моими командирами.

Махнув рукой, он отпустил Гарета и склонился над картой Виннингэля, разложенной на земле.

Гарет многозначительно посмотрел на Сильвита. Тот, слегка приподняв плечи и опустив голову, дал понять, что сделает все возможное. Гарет повернулся и собрался уйти, когда принц, не отрываясь от карты, окликнул его:

— Слушай, Меченый, ты-то сам не будешь влезать в эту колдовскую кашу?

— Буду, ваше высочество, — ответил Гарет. — Я — такой же командир над ними, как вы — над своими солдатами. Я не могу заставить их что-либо делать, не участвуя в этом сам.

— Я запрещаю тебе, Меченый, — сказал Дагнарус, продолжая рассматривать карту. — Мне понадобится твоя помощь, когда я доберусь до своего брата. — Не услышав ответа, Дагнарус поднял голову и нахмурился: — Ты слышал? Отвечай!

— Ваше высочество, не просите меня делать это, — тихо сказал Гарет. — Умоляю вас.

Лицо Дагнаруса раскраснелось от гнева и выпитого вина.

— Я вообще не прошу тебя что-либо делать, Меченый! Я тебе приказываю!

У Гарета не находилось ответных слов. То, что он мог бы сказать, надо было говорить еще давным-давно. Сейчас он превратился в некое подобие врикиля, хотя и не испытал обжигающую боль дьявольского кинжала. Дагнарус поглотил его душу, напитался ею, и сделал Гарета частью себя.

Гарет молча поклонился и пошел к своим подопечным. При его появлении они встали, выказывая уважение к Почтенному Магу и давая понять, что готовы начинать.

— Вы знаете, что от вас требуется, — сказал Гарет, обращаясь к людям, большинство которых было гораздо старше его.

Все эти мужчины и женщины происходили из разных частей Виннингэльской империи: от Миаммара, что на самом севере, до Люкешра на крайнем юге.

— Вам известно, какую жертву вы призваны принести, — добавил он.

— Знаем, — спокойно ответила одна из женщин. — И с радостью принесем ее!

Гарет понимал их чувства. Едва ли не все эти чародеи натолкнулись на магию Пустоты, как и он, — случайно. Снедаемые честолюбием, алчностью или гордостью, они не пожелали довольствоваться медленными, достигаемыми шаг за шагом результатами обычной магии природных сил. Они жаждали быстрой и куда более могущественной магии. Невзирая на всю боль и разрушения, которые несла человеческому телу магия Пустоты, невзирая на то, что им приходилось прятать руки и закутывать лица, скрывая прыщи и гнойные язвы, вопреки тому, что соседи подозрительно перешептывались у них за спиной, а их самих нередко изгоняли из родного дома, преследовали и даже убивали, — они верили, что конечная цель стоит всех этих мучений и страданий. И теперь их час наступил. Они явят миру свою силу. Они завоюют уважение, которого так давно искали. Наконец-то они смогут не бежать, как раньше, а открыто взглянуть в лицо своим гонителям и мучителям и с гордостью сказать: «Вот кто мы! Вот что мы способны сделать! Смотрите же на нас и трепещите!»

Никакая жертва — даже их собственная жизнь — не казалась им чрезмерной.

— Я не приму в этом участия, как прежде собирался, — объявил Гарет намеренно резким тоном, чтобы скрыть свою подавленность. — По приказу принца я должен буду находиться рядом с ним, когда мы вступим в город. Ты, Тиумум, займешь мое место.

Чародеи не удивились и не огорчились. Для них было вполне естественным, что его высочеству понадобится помощь наиболее опытного и искусного мага. Заглянув внутрь себя, Гарет понял, что так раздосадовало его. Он надеялся затеряться в Пустоте и если не умереть, то хотя бы потерять сознание. По своей трусости он надеялся ничего не знать о происходящем до тех пор, пока все не будет кончено.

Пятьдесят чародеев и колдунов, приверженцев Пустоты, встали на краю речного берега, образовав круг. Никогда ранее в мире не собиралось вместе такое количество жрецов этой страшной и темной магии. Тиумум — старейшая из всех — возвысила голос и начала взывать к Пустоте, заклиная ее коснуться собравшихся, окутать и возвысить их. Один за другим остальные чародеи присоединились к заклинанию, добавляя свои высокие и низкие голоса. Все, кроме Гарета, молча следившего за ними.

Когда каждый из пятидесяти девять раз произнес нараспев это воззвание, жрецы Пустоты начали двигаться по кругу, глядя в затылок друг другу. Их ноги шаркали по рыжей сосновой хвое, втаптывая ее в землю. Они совершали круг за кругом; голоса то начинали звучать громко, то затихали. Каждый стремился попасть в следы, оставленные идущим впереди. Все тщательно старались не сбиться и не нарушить круг.

Солдаты, что находились поблизости, покинули берег, едва услышали пение. Посчитав, что глядеть на чародеев, совершающих свое колдовство, — значит накликать на себя беду, солдаты бросились в гущу леса. Они торопились забраться как можно дальше, чтобы не видеть и не слышать жуткого действа. Приникнув к земле, перепуганные воины перебирали пальцами амулеты, висевшие у них на шее. Эти амулеты, купленные или сделанные самостоятельно, должны были защитить их от любых «капель» магии Пустоты, которые могли долететь в лесную чащу.

Гарет с презрением следил за их бегством. В мозгу шевелилась циничная мысль: как они могут сторониться и ненавидеть чародеев Пустоты и одновременно хранить верность своему командиру, являющемуся Владыкой Пустоты? Возможно, это объяснялось тем, что солдаты не видели, чтобы Дагнарус совершал какие-либо магические действия. Его щит и меч не вызывали у них никаких подозрений, поскольку были принадлежностью любого воина. Что ж, на рассвете они увидят магические действия принца. Но такая магия будет им по нраву.

Ночь становилась все темнее. Вот уже несколько часов подряд чародеи и колдуны ходили по кругу, пока их ноги не проделали в земле глубокую круглую борозду. Гарет сидел на пне и смотрел. Смотрел вместо того, чтобы спать, накапливая силы для утра. Монотонное пение пронизывало его насквозь, пощипывало кончики пальцев. Подобно круглой борозде, протоптанной в земле, оно прожгло такую же борозду у него в мозгу. Если бы Гарет попытался уснуть, то увидел бы во сне этот круг — темную дыру, окруженную огнем. И круг так же монотонно вращался бы. Нет, уж лучше бодрствовать.