Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф

контрибуций, о разоружении и свободе морей были сплошной химерой и останутся таковой.

Каждая человеческая жизнь представляет собой борьбу в миниатюре; внутри государства партии борются за власть, а во всем мире также борются народы – так это было и так всегда будет. Это – закон природы. Культура и цивилизации человечества могут умерить борьбу за власть и смягчить средства борьбы, но уничтожить ее никогда не смогут, так как за этот закон борется природа человека, а в конечном счете и природа вообще. Природа – это борьба! Если сильный и добрый не будет побеждать, то все подлое могущественно начнет выпирать; благородное, которому не суждено погибнуть, должно защищаться, бороться и действовать силой. Благородное может сохраниться на поверхности земли только в том случае, если оно располагает силой.

VIII

Внутренние события в Германии продолжали развиваться неблагоприятно. В рейхстаге борьба партий с правительством и властью принимала все более резкие формы. Эта сущность парламентаризма, представителями коего являются профессиональные политики, облекаемая во всевозможные лозунги, проявлялась с все большей наготой и цинизмом. Имперский канцлер доктор Михаэлис противился парламентаризму, как и раньше, вследствие чего вскоре стал жертвой своей деятельности. Он расходовал все свои силы на эту борьбу, и у него не оставалось времени, чтобы работать для войны.

В ответе Соединенных Штатов на папскую ноту Вильсон еще раз сделал попытку вмешаться во внутренние дела Германии и отделить народ от правительства. В рейхстаге эта попытка вызвала отпор. Но у нас и тут не хватило сил реагировать на это со священным негодованием.

События во флоте летом 1917 года ясно подчеркнули, как широко уже распространился революционный дух. Вопрос шел о забастовке флота, чтобы принудить заключить мир. Эти факты не получили надлежащей оценки, и серьезное предупреждение не было использовано.

Правительство выступило недостаточно мощно. В его заявлениях сквозила вся неуверенность чувствующей себя слабой правительственной власти. Имперский канцлер доктор Михаэлис, правда, ясно видел опасность, которую представляла независимая социал-демократия для ведения войны, но он не пресекал революционного воздействия этой партии. Ее пресса, нездоровое влияние которой было доказано, продолжала печатать разлагающие статьи.

Рейхстаг не отдавал себе отчета в своих задачах во время войны, и выдающиеся депутаты защищали народных представителей, причастность которых к событиям во флоте была доказана и которые жаждали революции и подрывали дисциплину. Германский народ не был достаточно научен невероятной серьезностью событий.

Подобный образ жизни должен был неизмеримо вредно отозваться на фронте. Но и в армии также обсуждались происшествия в морском ведомстве; проявленная слабость власти произвела глубокое впечатление.

После мимолетного подъема моральная боеспособность германских войск с июля месяца опять быстро пала до очень низкой ступени; стали проявляться признаки тех настроений, которым осенью 1918 и в 1919 году суждено было обезоружить германский народ. Наше предложение взяться за руководство печатью и политико-просветительную работу внутри Германии не встретило сколько-нибудь отвечающего серьезности обстановки сочувствия, несмотря на распространение революции в России и несмотря на явления во флоте.

После обсуждения с военным министерством верховное командование выяснило, что давно пора создать инстанцию, которая объединяла бы мероприятия по защите государственного строя от попыток внутреннего переворота. Соответственные предложения были направлены в Берлин и обсуждались там с имперскими властями. Но опять ничего не было достигнуто. Тогда представитель верховного командования предложил организовать соответствующее отделение при замещающем генеральный штаб управлении. На него все согласились. Деятельность этого отделения твердо установилась, но его работа вскоре приобрела высоко политический характер; любопытно, что, несмотря на возбужденное мною ходатайство, которое я считал вполне обоснованным, правительство отказалось взять его в свое ведение. Верховному командованию ничего больше не оставалось, как опять взять на себя задачу, выходившую из круга его обязанностей.

Нелады нашей военно-хозяйственной жизни становились все более явными и оказывали все более пагубное влияние.

Наше экономическое положение также обострилось, и в жизни все больше сказывался недостаток в сырье.

С продовольственным вопросом мы более или менее справились, но приходилось трудно. Зимой 1916/17 года не было возможности перевезти картофель, и его пришлось заменить брюквой. В этот период многие голодали. Весной и летом условия несколько улучшились. Нам хватило продовольствия только благодаря румынской пшенице и кукурузе. Применение в широких размерах ранней уборки позволило пережить критический период между старым и новым урожаями. Таким образом, мы жили за счет будущего.

В фураже также была большая нехватка, и в этом нам помог ранний выгон. Урожай овса был неважный, и покос также дал немного. Можно было предвидеть, что условия довольствия фуражом станут еще труднее.

Углем мы, по-видимому, были более обеспечены, чем в зиму 1916/17 года. Но топливо для жилищ подвозилось скудно.

Запасы нефти были чрезвычайно ограниченные; повышение добычи нефти в Румынии требовало дальнейших усилий.

В деревнях опять надо было ожидать зимних вечеров без освещения.

В момент отставки имперского канцлера доктора Михаэлиса перспективы на будущее представлялись исключительно серьезными. Я надеялся, что развал России, в котором больше нельзя было сомневаться, в конце концов поднимет настроение. В связи с нашими блестящими успехами в Италии и геройскими подвигами на Западном фронте этого было достаточно, чтобы вызвать бодрость и изгладить разочарование, произведенное неполным успехом подводной войны. Народы Антанты в то время не имели таких ободряющих данных, они терпели только неудачи, но, несмотря на это, они и их правительства обладали силой воли; их сильная национальная мысль поддерживала великих государственных людей, которые мощно вели их за собой. Элементам сопротивления не давали проявляться. Германия, на свое несчастье, избрала противоположный политический путь. Рейхстаг противился установлению твердой власти, а антимилитаристически настроенные элементы завладевали народом. Политическое руководство канцлера оказалось не на высоте. Таким образом, внутренние условия воюющих государств все больше складывались в ущерб нам. Надежды противника на наш внутренний развал являлись противовесом его военным разочарованиям. Мы не могли искоренить у более сильного неприятеля эти надежды, и последние создавали, несмотря на наше выгодное военное положение, глубокую разницу в вере в окончательную победу между борющимися друг с другом народами.

В конце октября доктора Михаэлиса сменил граф фон Гертлинг. Он был первым имперским канцлером, назначение которого последовало по соглашению императора с большинством рейхстага. Взаимоотношение сил уже настолько изменилось в пользу парламента, что оно находило себе выражение даже в различных министерских назначениях. С этого момента большинство рейхстага еще более подчеркнутым образом, чем прежде, брало на себя ответственность за судьбу германского народа.