Король Фейсал. Личность, эпоха, вера - Алексей Михайлович Васильев

израильского «шпиона» великолепно проведенной многоходовой операцией египетского руководства с целью дезинформировать Израиль о «дне X»? На похороны Марвана прилетели сын египетского президента Мубарака и шеф египетской разведки. С таким почетом платного шпиона Израиля не хоронят.

Король Фейсал не знал и не мог знать многое из закулисной игры. Но его логика была проста: египетские и сирийские войска вели справедливую войну, народ Саудовской Аравии требовал их поддержать, а США оказались на стороне Израиля. Нужно было применить нефтяное оружие.

Глава 24

1973. Эмбарго

Соединенным Штатам и всем потребителям нефти пришлось расплачиваться за политику Вашингтона.

Фейсал пытался удержать экстремистов, которые были среди производителей нефти, от крайних мер. Но Никсон и Киссинджер не оставили ему выбора и подтолкнули к решительным действиям.

Король воспринял массированные переброски американского оружия Израилю и как очередное личное оскорбление, и как политический удар: Никсон даже не принял во внимание чувства и заботы своих саудовских друзей, он просто игнорировал их. Но дело было отнюдь не в его личных эмоциях. Антиамериканские настроения в самом королевстве достигли такого накала, что Фейсал должен был применить нефтяное оружие.

За три дня до его решения, во вторник, 16 октября 1973 г., представители ОПЕК, которые участвовали в переговорах в Вене, встретились в отеле «Шератон» в Кувейте. Они совещались недолго и через несколько часов объявили об одностороннем увеличении цен до 5 долларов 12 центов за баррель.

«Сразу же, как только решение было принято, я осознал политическое и экономическое значение этого события, — говорил Ямани. — Страны-экспортеры впервые оказались лицом к лицу, без посредников, с основными индустриально развитыми странами. 16 октября 1973 г. стало историческим рубежом. В этот день ОПЕК взяла в руки власть. Реальную власть»[311].

Иранская делегация немедленно вернулась в Тегеран, так как шах хотел продемонстрировать, что он был вместе с арабами, пока речь шла о коммерческих вопросах — увеличении цены на нефть, но не участвовал ни в каких сокращениях производства или в эмбарго. Это была арабская, а не иранская политика. Шах был главным поставщиком нефти Израилю и открытым союзником США.

В отеле «Шератон» остались члены ОАПЕК.

Единства мнений среди арабских министров не было. Они спорили до хрипоты и едва себя сдерживали. Министр нефти Ирака Саадун Хаммади, выполняя инструкции Саддама Хусейна, призвал к полной национализации всех американских компаний на Ближнем Востоке, отзыву арабских денег, инвестированных в США, и к немедленному разрыву дипломатических отношений с Вашингтоном. Представитель Ливии Изз ад-Дин аль-Мабрук предложил экспроприировать все без исключения иностранные нефтяные компании, а не только американские. Но у Ямани были жесткие указания короля Фейсала. Саудовский правитель все еще надеялся удержать Америку от участия в конфликте на стороне Израиля.

«Мы обсуждали философию эмбарго, прежде чем я уехал из Эр-Рияда, — вспоминал Ямани впоследствии. — Хотели ли мы оказать давление? Да, но мы не были заинтересованы в пустых жестах»[312]. С точки зрения Фейсала, угроза мягкого, но прогрессивного уменьшения производства была бы лучшим способом не допустить вмешательства США в войну на стороне Израиля. Эта стратегия помогла бы Саудовской Аравии долго сохранять ее санкции без того, чтобы разрушить саму себя в финансовом отношении — не то что в 1956 и 1967 гг. с их провальными эмбарго. Резкое повышение цен позволяло снизить производство, не подвергаясь угрозе финансового истощения.

Всем, кто сидел за столом заседаний, было ясно, что любая акция, предпринятая арабами, не возымеет эффекта, если в ней не примет участия Саудовская Аравия. Посвятив предобеденные часы беседам с представителями Кувейта и других стран Залива, Ямани заручился их поддержкой. Затем он сосредоточил усилия на делегации Алжира и убедил ее, что нужные плоды могла бы принести именно та мера, которую предлагает он, — последовательное, постепенное сокращение добычи.

Идея Фейсала о постепенном уменьшении производства была принята. В 9.30 вечера 16 октября журналисты, которые толпились в лобби отеля «Шератон», получили две странички, написанные на арабском языке. Некоторые фразы были перечеркнуты, другие вписаны карандашом.

Предложения насчет «законных прав палестинского народа» были вписаны на полях, и к ним шла стрелка. Узнав о совещании в «Шератоне», представители ООП прыгнули в такси и явились в зал заседаний. Их требования не посмели игнорировать и в последний момент включили в заключительное коммюнике. Ямани вечером 16 октября не был доступен: он уже улетел в Эр-Рияд.

Было решено, что производство нефти в арабских странах немедленно снижается на 10 % и на 5 % каждый последующий месяц, пока не будет урегулирован ближневосточный конфликт к удовлетворению арабов. Но «любое дружественное государство, которое предоставило или будет предоставлять эффективную материальную помощь арабам», получит поставки в прежнем объеме. Это касалось также «любого государства, которое примет активные и серьезные меры против Израиля».

Коммюнике кончалось примирительной нотой: «Арабские министры подтверждают искреннее желание арабской нации сотрудничать со всеми народами и свою готовность поставлять миру нефть, в которой он нуждается, несмотря на все жертвы с нашей стороны, при условии, что мир симпатизирует нам и осуждает агрессию»[313].

Соединенным Штатам фактически предлагался наилучший, с точки зрения арабов, вариант: остановите войну, как вы это сделали в 1956 г., заставьте Израиль вывести войска к линиям 1967 г. — и арабы раскроют вам свои объятия.

Но политика США следовала другой логике.

В пятницу 19 октября 1973 г. король Фейсал был в своем рабочем кабинете, когда ему на стол положили послание президента Никсона конгрессу, в котором он просил одобрить свое решение о массированных поставках вооружений Израилю. Фейсал знал о неудачах арабских войск и на сирийском, и на египетском фронтах и о том, что американские вооружения поставляются Израилю уже несколько дней.

Вместе с Фейсалом были его дядя Абдалла ибн Абдуррахман и советник Рашад Фараон. Ямани вызвали по телефону, и министр немедленно прибыл в офис премьера.

Король принял решение, которого он всеми силами старался избежать.

Меньше чем через час мир узнал новость. «В связи с увеличением американской военной помощи Израилю Королевство Саудовская Аравия решило прекратить все поставки нефти Соединенным Штатам Америки», — публично заявил король Фейсал. Эмбарго распространилось на Нидерланды, которые заняли произраильскую позицию[314].

«Фейсал никогда не стремился к введению эмбарго на поставки в Соединенные Штаты, — говорил позднее Ямани. — Но Никсон не оставил ему иного выбора»[315].

«Это вынужденное решение не доставило Фейсалу радости, — полагает Джеймс Эйкинс, — но иначе он просто не мог поступить. „Мы добываем слишком много нефти, — не раз говорил он мне, — больше, чем нужно. И мы не в состоянии рационально использовать доход, который она нам